Странно, но возможности, предоставленные той встречей, были, по всей вероятности, даже более волнительными для других ее участников, нежели для меня. При планировании поездки Дэвид Чен объяснял: все верующие из домашних церквей, разбросанных по стране, придерживаются нескольких строгих правил, когда дело доходит до обеспечения безопасности. Гонения, длившиеся десятки лет, научили верующих тому, что они могли избежать внимания, если не встречались группами более чем в тридцать человек и не проводили встречи чаще, чем трижды в неделю. Мне объяснили, что местные общины встречаются время от времени, но в разные часы недели. И потому, когда общая численность группы превышает тридцать человек, ту делят на подгруппы по пятнадцать. Правило «тридцать человек и три дня» соблюдается так строго, как только возможно. Группы большего размера или более частые встречи повышают риск попасть под око властей.

Конечно, я заверил, что охотно буду придерживаться всех требований безопасности, которые он и его связные сочтут необходимыми. Тогда-то он и сказал мне, что уже назначен помощником на встрече глав домашних церквей и эта встреча может стать моим лучшим и самым безопасным шансом побыть в группе верующих, собранных в одном месте и в одно время. Эта возможность так манила, что я от лица нашей рабочей группы выразил готовность вложиться в покупку еды и в расходы на транспорт.

Чего я не знал до недавнего времени, так это того, что нежданный приток ресурсов побудил организаторов продлить встречу на срок до недели. Естественно, они приняли самые строгие меры предосторожности (провели ее на укромной ферме), а также решили, что встреча откроет небывалые возможности для обучения, подготовки и поддержки глав церквей, и риск оправдан. По словам Дэвида, никогда ранее в истории движения домашних церквей столь много глав никогда не собирались вместе для учебы, совершения служб и братского общения. Участие в таком событии я воспринимал как особую честь – и с нетерпением ждал первого дня.

Когда чуть позже в то утро на дворе началось групповое занятие, я ушел в «спальную комнату». Со мной ушли восемь глав церквей. Они знали, что я буду говорить с каждым один на один, но другие выразили желание послушать. Меня это вполне устраивало.

* * *

Первые же три истории о жизни и вере зарядили меня силой. Во мне проснулся искатель, и я был вдохновлен так же сильно, как и в любой другой беседе с верующими. Каждый из троих рассказчиков побывал в тюрьме как минимум раз. Каждый из них, пока претерпевал лишения за веру, преодолел суровые тяготы. И тем не менее все трое проявляли куда больший интерес к тому, чтобы вспомнить, когда они видели силу Бога, действовавшую в их движении домашних церквей. Бог возрастил их многократно, и вот об этом они и хотели говорить прежде всего, ведь число верующих выросло с сотен до миллионов.

Слушая их рассказы, я ощутил духовную важность того, что происходит в Китае. Об этом вряд ли знают христиане в других странах, но оно представляет собой нечто небывалое. Лидеры китайского движения домашних церквей родились во время гонений. Они прожили «под пятой» всю жизнь. И более того: и они, и их соратники за пределами фермы стали свидетелями величайшего духовного пробуждения, которое когда-либо знал мир. И они сыграли в нем свою роль. Бог через этих верных и отважных христиан и через несчетное множество их братьев и сестер донес Благую весть Евангелия дальше, быстрее и до много большего числа людей, нежели когда-либо случалось в истории. За пятьдесят лет правления компартии Церковь в Китае возросла сильнее, чем за первые несколько веков после Христа.

Многие из нас жили в то время – и, похоже, просто ничего не знали.

Каждая беседа была волнующей, показательной, поучительной. Каждая длилась часа три, и этого и близко не хватало. Я ненавидел подводить их к завершению, но с трудом мог дождаться, когда начнется следующий рассказ. Истории были удивительны, и в них почти нельзя было поверить.

Как и в странах бывшего СССР, все выглядело так, будто открылись страницы Библии и святые древних времен снова пошли по планете. Я вдруг неожиданно понял, что они – вокруг меня.

Я был настолько поглощен историями, что никак не мог прекратить спрашивать себя: «Что я буду делать после того, как выслушаю эти поразительные свидетельства о силе Божьей?» Мое сердце исстрадалось по Сомали. «Да, это нужно там, в Сомали, – молился я безгласно. – Как же там нужна такая пламенная вера! О, Сомали, Сомали! Как же Бог хочет привлечь тебя к Себе – как наседка собирает своих цыплят под крылья!»

Ближе к концу того первого дня я испытал потрясение. За плечами у меня уже было девять долгих часов бесед и три невероятные истории. Главы церквей посовещались, и один на ломаном английском сказал: «Мы очень сожалеем, доктор Рипкен, но мы переговорили и решили, что больше не будем вот так беседовать с вами».

Мое сердце чуть не остановилось. Я был в смятении. «Но вы не можете… – залепетал я. – Я ведь так много от вас узнаю».

Слова подвели меня. Я пытался понять, что сделал не так, что оскорбило моих собеседников, какую бестактность я мог допустить? «Я очень сожалею, – сказал я, полагая, что мудрее всего извиниться и лишь потом говорить о проблеме, – но эти истории очень вдохновенны и важны. Разумеется, здесь есть и другие люди, с которыми я могу поговорить…» Я не собирался сдаваться вот так легко. Я просто не мог упустить эту возможность.

Представитель группы улыбнулся, обернулся к Дэвиду, выступавшему как переводчик, и обратился к нему. Тот улыбнулся в ответ и перевел: «Вы не понимаете. Они думают, эти беседы – очень хорошая вещь. Вы вытягиваете из них так много, так много деталей и впечатлений… они никогда раньше такого не слышали. Они думают, в них много пользы, и хотят беседовать вне комнаты, перед всей группой. Тогда послушать смогут все».

Они проводили меня наружу и усадили на возвышении. Один из глав кое-что рассказал группе о цели моей поездки и о том, почему беседы, которые мы проводили весь день, вдохновляют и служат для размышления, а еще о том, что руководители движения решили: послушать стоит каждому. (Дэвид шепотом перевел мне эти слова.)

Для первой беседы на людях глава церкви позвал двух братьев, недавно назначенных на руководящие должности после освобождения из тюрьмы, где те отбывали трехлетний срок за «религиозные преступления».

Там, в тихой комнате, я только-только выслушал