– Я прогадал, когда связался с этим бандитом. Теперь же мне терять нечего. И я уверен, что сделал правильный выбор.

– О, вы лукавите, Веселовский, – насмешливо произнес Полунин. – Вам очень даже есть чего терять. Но, похоже, вы доверились своему нюху, который вас пока еще не разу не подводил. Иногда мне кажется, что такие, как вы, просто непотопляемы. И вы наверняка останетесь на своем посту и в случае поражения Сатарова.

Полунин перевел взгляд на Бахметьева.

– Значит, вы обыскали все гостиницы и нашли меня здесь. По моему новому имени и фамилии, – сказал он.

– Совершенно верно, – подтвердил Бахметьев.

– В таком случае мне пора менять лежбище, а заодно и документы, – сделал вывод Владимир.

– Делайте что хотите. Но мы должны иметь с вами устойчивую связь, – ответил Бахметьев. – Там в бумажнике есть моя визитка, на которой указаны контактные телефоны, как дома, так и в Москве. Я не думаю, что вам стоит менять документы и лежбище. Вы должны доверять нам, как мы доверяем вам. В противном случае плодотворного сотрудничества у нас не получится.

Вместо ответа Полунин взял в руки пистолет Бахметьева и, поднявшись с кровати, протянул оружие владельцу. После чего засунул свой «ТТ» за пояс брюк.

Это был красноречивый жест доверия со стороны Полунина. Затем он снова сел на кровать и, окинув взором своих гостей, деловым тоном произнес:

– А теперь давайте обсудим конкретику, господа. Нам предстоит много работы, поэтому не будем терять времени, даже сейчас.

– Насколько я понимаю, начавшаяся в городе заваруха – это твоих рук дело? – неожиданно прервав молчание, спросил Лобников.

– Разумеется, – подтвердил Полунин с усталой улыбкой на лице. – Было бы глупо скрывать, что я не приложил к этому руку. Скажу даже больше. Я был одним из самых ярых копателей среди тех, кто подрывал фундамент вашего с Сатаровым благополучия. И, пожалуй, единственный, кто действовал бескорыстно, движимый не коммерческим интересом, а жаждой мести. Возможно, поэтому мне доверяли почти безоговорочно все мои союзники. Следственная бригада, которая сейчас работает в городе, наводя страх на многих его хозяев, начала свою работу не на пустом месте. Сам я появился в городе осенью и все время занимался только одним – сбором компромата против вашей группировки, пока вы трахали проституток в своих загородных домах или грели пузо на престижных курортах. Я изучил все ваши слабые места. Не раз бывал и за рубежом, подыскивая официальные и неофициальные ходы к вашим зарубежным счетам и операциям.

– Не проще ли было нанять тех же киллеров и пристрелить Сатарова? – со злобой в голосе спросил Лобников.

– Сначала я тоже так думал. Но чем больше я занимаюсь этим делом, тем больше понимаю, что это было бы неполным решением проблемы, – убежденно заявил Владимир. – Ведь за Сатаровым стоят влиятельные люди, которые его поддерживают. Я должен добраться и до них.

– Ненавижу тебя, суку! – завопил Лобников. – Это из-за тебя моя семья теперь может погибнуть! Такие, как ты, стремятся достичь своей цели во что бы то ни стало, несмотря ни на какие жертвы. Охотясь на Сатарова, ты не думаешь о других жертвах этой войны. Главное для тебя – завалить своего соперника.

– Хорошая аллегория, – холодно ответил Полунин, почти не обращая внимания на эту вспышку. – Повтори ее убийцам моей жены… Они скоро будут здесь…

Лобников замолчал, удивленно вытаращившись на Полунина.

– Ты хочешь сказать, что киллеры, которых мы ждем, завалили Самбиста?

– Совершенно верно, – подтвердил Полунин. – И они не считались ни с какими невинными жертвами. В этот момент в машине Самбиста находились мои жена и сын. Только благодаря чуду сын остался жив.

Лобников молчал несколько секунд, активно дымя сигаретой. Но клокотавшие в нем эмоции все-таки прорвались наружу.

– И все же это несправедливо! Мои жена и ребенок не должны страдать из-за твоих амбиций. А также не должны были погибнуть ни Леха Петров, ни Капустин. Мы ничего не сделали тебе такого, ради чего нас надо уничтожать. По большому счету, мы такие же невинные жертвы твоих интриг.

– Хватит пороть херню! – потерял терпение Полунин. – Из страха, из жалости к себе ты скоро дойдешь до полного абсурда и назовешь себя ангелом господним. Вы знали, с кем связались, знали, в какую игру играли, знали, что у Сатарова много врагов. Но приказ отстреливать вас отдавал не я, а тот же Сатаров. Это его киллеры, что называется, зачищали поле, страхуя вашего босса и его покровителей. Что же касается твоей семьи, то не буду тебя томить. Я твоя единственная надежда на их спасение.

Лобников снова с удивлением воззрился на Полунина, после чего спросил:

– Какова же будет цена за твою помощь?

– Кроме этих документов, которые мы передадим в следственную бригаду из Москвы, ты сам должен выступить в качестве свидетеля обвинений и дать показания против Сатарова и его людей.

– А что будет потом, меня отпустят? Или я, как Леха Петров, исчезну где-нибудь в канаве? – задал вопрос Лобников.

– Алексей Петров жив и уже дает показания следственной бригаде…

* * *

Славка Болдин открыл дверь гаража и, зайдя вовнутрь, на секунду остановился, глядя на лежащего на топчане Полунина.

– Ну, здравствуй, Иваныч, – радостно произнес Болдин, бросаясь к нему.

Полунин поднялся с топчана и крепко обнял подбежавшего Славку.

– Здорово, Славик!

– Наконец-то, – проговорил Болдин, – мы уже заждались тебя.

– Небось думали, что я уже не вернусь, – шутливо протянул Полунин.

– Нет, – твердо ответил Славка, покачав головой. – В том, что ты вернешься, мы никогда не сомневались. Можешь мне поверить.

– Верю, тебе верю, – улыбнулся Полунин и тут же спросил: – А где же Шакирыч?

– Как обычно, – развел руками Славка. – На главном посту. Он его редко покидает.

– Молодец, – одобрительно сказал Полунин. – Я знал, что Шакирыч не подведет. А где Николай? Ты связался с ним?

– Он должен прийти сюда с минуты на минуту.

Вскоре в дверь гаража постучали. Славка, подойдя к двери, впустил в гараж Николая Батурина, бывшего ближайшего помощника Самбиста.

Батурин, едва увидев в гараже Полунина, замер на месте. Несколько секунд он напряженно глядел на Владимира. Затем неожиданно на его суровом лице появилась какая-то детская улыбка.

– Здравствуй, Иваныч. Я рад, что ты вернулся, – произнес он наконец. – Теперь, похоже, мы займемся делом.

– Ты прав, Николай. Дел у нас теперь будет достаточно, – ответил Полунин. – Проходи, присаживайся. Нам надо кое-что обсудить.

Он сел за импровизированный стол, представляющий собой большую перевернутую коробку из плотного картона, на которой лежала деревянная столешница. Полунин достал из кармана две фотографии и, положив их на стол, сказал: