Артем громко засмеялся.

– Вы это чему? – вскинулся на него Трофим Петрович.

– В последнее время я столь много слышу о дьявольских кознях, – отозвался Артем, – что поневоле расхохочешься. Сначала этот полоумный Цесарский, потом профессорша, теперь вы… И в Плутаеве Соболев, кажется, что-то толковал о нечистой силе.

– Вот вы смеетесь… Это следует понимать так, что вы не верите?..

– Во что?

– В бога, в дьявола… Какая разница. Это взаимосвязанные понятия.

– Вы знаете, затрудняюсь с ответом. По правде говоря, не так чтобы очень… Возможно, конечно, некая сила и существует. Но где-то там, далеко… – Артем сделал рукой округлый жест. – До людей этой силе и дела нет. Ведь если бы бог действительно существовал и любил людей, разве он допустил бы войны, эпидемии, а главное, несправедливость, являющуюся краеугольным камнем мироздания. Сильный угнетает слабого, богатый – бедного… Может, мои доводы примитивны и звучит это кощунственно, но я, откровенно говоря, не верю.

– Так-так. А вы крещены?

– Нет. Папаша мой, погибший на войне, был партийным. Матушка тоже не больно религиозна. Так что я не охвачен таинством крещения.

– Отлично. Еще вопрос: как у вас со здоровьем?

– Вы случайно не в космос меня отправить хотите?

– Почему именно в космос? – удивился Трофим Петрович.

– На предмет исследования: есть ли бог? Ведь космонавтов, насколько я знаю, часто спрашивают, не встречали ли они сверхъестественных существ. Ангелов, к примеру…

– Нет, в космос вас никто отправлять не собирается. И все-таки в двух словах, каково ваше здоровье?

– Можно сказать, железное. Болел, конечно, в детстве: корь… свинка. А так нет проблем.

– Почему в армии не служили?

– Плоскостопие.

– Понятно, понятно… Полноваты вы несколько.

– Питаюсь качественно.

– И двигаетесь мало.

– Я бы не сказал. За последние две недели…

– Пьете? – перебил Трофим Петрович.

– Выпиваю, конечно, но умеренно.

– Наркотики?

– Упаси боже!

– С женщинами проблем нет?

– То есть?

– В физиологическом смысле… Хотя ладно. Почему до сих пор не женаты?

– Вам не кажется, что вы вторгаетесь в интимные сферы?

– Нет, не кажется! – Голос Трофима Петровича приобрел железные интонации. – Извольте отвечать!

– Видите ли, я, можно сказать, еще не готов… Жена, дети… В принципе, я, конечно, не против. И возраст подходящий, мне уже тридцать. Но ведь свободы не будет!

– Ах, вон как! Резонно. Значит, только из этих соображений?

– Естественно, а каких же еще? А зачем вы, собственно, меня расспрашиваете?

– Просто любопытство разобрало.

– А меня вот интересует продолжение вашей истории.

– Про дьяволопоклонников?

– Точно. В частности, про Ладейникову.

– А, да… Сами же меня своим смехом и сбили с нити повествования. – Интонации Трофима Петровича вновь стали мирными. – Короче говоря, в двадцатые годы девятнадцатого столетия имелись две секты. Одна в Петербурге, другая в Москве. Позже они слились в единую – московскую. Причина: последовавшие гонения. Царь Николай Первый, видимо, через Бенкендорфа узнал о существовании подобных структур. А он инакомыслия не приветствовал. Нескольких аристократов, членов сект, вызвали в Синод и пригрозили отлучением от церкви. Десяток-другой человек из тех, кто попроще, сослали на поселение. А одного из руководителей, кстати, француза, хотя и состоявшего в русском подданстве, некоего де Ланкра, утверждавшего, что он потомок того самого де Ланкра, который в начале семнадцатого века прославился как гонитель на ведьм и автор объемистого тома «Tableau de l'inconstance des mauvais anges» («Описание непостоянства злых духов»), заключили в Шлиссельбургскую крепость.

– Однако вы хорошо знакомы с сутью вопроса, – ввернул Артем.

– Мой конек, – скромно заметил Трофим Петрович. – Интересуюсь данной темой, как ни странно, сызмальства.

«А я тут каким боком? – подумал про себя Артем. – И при чем тут мое здоровье и семейное положение? Темнит что-то этот дядька».

– Так я продолжаю. Несмотря на преследования, секта благополучно дожила до начала двадцатого века. Сколько членов она насчитывала, точно не ведаю. Думаю, в разные периоды количество их колебалось от тринадцати (это тот минимум, ниже которого секта существовать не может) до тридцати-сорока. Начало века становится благодатной почвой для секты. В обществе, особенно среди интеллигенции, растут мистические настроения. При дворе они прямо-таки процветают. Из-за границы прибывают зарубежные маги, в частности Папюс[31]. Но и доморощенные кудесники не заставили себя ждать. Из мрака возникает гигантская фигура «святого черта» Распутина. Секта сатанистов переживает свои лучшие дни. Число членов постоянно растет. Как в былые времена, у нее появляются сторонники на верхних этажах власти: при дворе, среди аристократии… Секта, несомненно, имеет связи с Папюсом и французскими мартинистами,[32]однако не разделяет идеи масонства, а заимствует у них лишь организационную структуру и некоторые ритуалы. Нужно отметить, что именно в те годы в секте наметился своего рода кризис. Истинные цели уступили место чувственным ощущениям, различным эротическим утехам вроде группового секса. Именно острота ощущений и поиски неизведанных наслаждений и привлекали в секту неофитов. Члены секты имитировали шабаши со всеми их атрибутами, практиковали черные мессы… Отголоски подобных настроений присутствуют в тогдашней литературе, например, в книге Сологуба «Мелкий бес», а в еще большей степени в его же романе «Творимая легенда». Однако пришла революция, и вся эта нечисть сгинула вместе со старым строем. – Трофим Петрович назидательно поднял указательный палец кверху. – Но, к сожалению, не полностью. Остались отдельные недобитки. Конспирировались очень удачно… Вековые, знаете ли, традиции. Впрочем, не у них одних. Масонство различных направлений просуществовало в СССР до конца двадцатых годов, а потом было разгромлено нашими доблестными чекистами. – Во фразе про чекистов не прозвучало ни малейшей иронии. – Несмотря на глубокую конспирацию, выявили, а затем пересажали и наших сатанистов. От «рентгеновского луча» органов укрыться невозможно. Но вот, поди ж ты, эта зараза появляется, как плесень, буквально ниоткуда. Кто-то вернулся из лагерей и опять за старое… Казалось бы, какие сейчас могут быть оккультисты? Жизнь вон какая наступает. Ан нет! Им подавай противоестественные забавы. Понятное дело, настоящий советский человек, тем более рабочий парень, ни в какие секты завлечен быть не может.