о вас самих. Итак, кем вы видите себя через пять лет?..

Я хмыкнул.

— А вы?

— Что — я? — похоже, он не ожидал вопроса.

— Кем вы видите себя… ну, пусть не через пять лет, а хотя бы сегодня вечером? — хищно улыбнулся я в ответ, вставая со стула. — После того, как вы попытались кинуть Тёмных? Я вот вижу… много нехорошего.

— А я даже просматриваю отдельные детали, — сообщил Славик, поднимаясь вслед за мной.

— П-п-п… П-п…— глаза парня округлились; он пытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

— Кажется, наш клиент ничего не видит, — заметил я, повернувшись к Славику. Тот лишь молча кивнул — и потянулся за оружием.

— П-п-постойте! — выкрикнул тот. — Стойте-стойте-стойте, нет!

— Мы стоим, — отозвался я. — И ждём ответа на вопрос о том, как вам пришла в голову мысль, что вы можете взять и кинуть нас, просто захотев.

— У-у меня не было выбора! — голос парня задрожал, в глазах появились слёзы; он вцепился в край стола так, что костяшки пальцев побелели. Ладно… что ни говори, а имя Тёмных всё ещё вызывает страх — всё не так плохо, как могло показаться.

— Выбора? — я усмехнулся. — Это ещё почему?

— Я же не решаю такие вещи! — парень глядел на меня умоляющим взглядом. — Я вообще здесь ничего не решаю… я же просто управляющий… приказ пришёл сверху… от начальства… а я так, шестёрка…

Вот тебе раз. А как же майндсет? Был орудием кармического воздаяния, стал шестёркой. Удивительные метаморфозы!

Впрочем, вопрос самоопределения кармической шестёрки меня волновал в последнюю очередь. Было и так очевидно, что он сейчас не врёт; что ж, немного насилия — чисто для восстановления репутации в чужих глазах — пусть живёт себе дальше своей скамерской жизнью.

— Славик, — велел я, — сломай нашему другу руку. Можно в нескольких местах, чтобы прочувствовал.

Кабинет огласил дикий вой; за толстыми дверями всё притихло — кажется, в офисе все уже поняли, что происходит что-то не то, но войти не решались.

— Сверху, от начальства? — я наклонился к парню, скорчившемуся на полу. — Значит, с ними и будем говорить. А ты подскажешь, где их найти. Итак?..

— Аннины!.. — выдохнул парень, уже весь белея как полотно. — Бизнесом управляют Аннины!.. Все приказы идут от них!

Я поглядел на Славика; тот кивнул.

— Шестёрки семьи Вивианны, — сообщил он мне. — Тогда понятно… они были верны лично им, а не Культу.

Я хмуро усмехнулся.

— Значит, покажем им, как они не правы.

* * *

Автор завёл себе телеграм-канал и теперь будет настоятельно просить вас на него подписаться в каждой главе. https://t. me/oroshitpost

Глава 5

Гудок, гудок…

Ну же, чёртов Больжедор, возьми трубку!

И вновь гудок.

Звонок оборвался.

Снежана поглядела на телефон с легко читаемой ненавистью в глазах; сил на какие-то другие осмысленные эмоции у неё уже не оставалось. Она не спала больше двух суток; почти не ела и не выходила из этого кабинета в попытках сделать хоть что-нибудь. Безрезультатно.

Всё летело к чертям. А от неё ждали, что она всё поправит. Но она не просила этого!

Желание просто сжать телефон покрепче и швырнуть в стенку всё росло; чтобы хоть как-то его унять, Снежана набрала другой номер.

«Роблен Грачёв». Вообще-то она не собиралась звонить этому неудачнику, но в таком отчаянном положении, как сейчас, важны любые возможности. По крайней мере, может быть, он поможет её связаться с Больжедором? Ну хоть что-то…

Снова гудки; Снежана стиснула зубы.

— Да-да? — раздался в трубке голос Роблена; судя по тону, настроение у Грачёва сегодня было отличное. — Кто это?

— Роблен, — выдохнула Зимина. — Это Снежана. Не могу дозвониться до твоего отца; решила, что, возможно, ты…

— Снежана? — весело переспросил Роблен. — Погоди, Снежана Зимина? Это ты?

— Ну да, — девушка удивлённо расширила глаза. — А что…

Взрыв хохота. Роблен смеялся искренне, заливисто и слегка безумно. Снежана попыталась что-то вставить, перебить его… бесполезно.

А затем — сброс звонка.

Ч-чёрт! Снежана отшвырнула телефон на другой край стола и вцепилась в волосы. Почему? Почему? Почему?

Просидев так секунды три, она вновь потянулась за телефоном — и увидела, что на ладони осталось ещё несколько прядок. Нервы; волосы начали выпадать ещё вчера, а сегодня… Снежана даже не решалась заглянуть в зеркало, чтобы выяснить, как она выглядит.

С отвращением отбросив рыжую прядку, она взяла телефон. Пока она пыталась дозвониться Грачёвым, на телефон пришло ещё несколько сообщений — какие напрямую, какие пересланы ей пресс-службой клана.

Плевать; ей даже не нужно читать их. Она и так знает, что там написано. Начиналась. Выучила наизусть.

«…многоуважаемая госпожа Зимина; к нашему величайшему прискорбию, из-за сложившейся ситуации мы вынуждены отложить оплату за ваше покровительство в этом месяце, приносим извинения…»

«…поскольку наша организация лишилась уверенности в вашей способности выполнять вашу часть соглашения, нам пришлось перейти под управления господина Эрмита…»

«…будучи поставленными перед фактом, мы при всём желании не могли бы сохранить прежние соглашения с кланом Зиминых…»

Кто-то юлит, пытаясь выбрать слова повежливее, кто-то говорит напрямую, но суть одна. Да и пошли бы они к чёрту — и те, и другие! Зимина рухнула на спинку кресла, снова откинув телефон и ненавидяще уставившись на портрет деда, всё ещё висящий здесь.

Почему она его до сих пор не убрала? И почему Октябрь вообще повесил напротив стола свой собственный трёхметровый портрет?

Чёртов грёбаный Октябрь. Висит тут, смотрит, как у неё всё валится из рук и, наверное, так смеётся в душе!

— Что глядишь? — прошептала Снежана сквозь зубы, буравя портрет взглядом. — Злорадствуешь, сволочь? Всё как ты и твердил: я бесполезное ничтожество, я разочарование, я ничего не могу и не умею…

Она почесала в затылке, и ещё одна прядка осталась в руке.

— Можешь сказать «я же говорил!» — лицо Снежаны исказилось до уродства. — Доволен, бл*ть⁈ Доволен?!!

Рука сама дёрнулась вперёд; волна ледяного пламени ударилась в портрет, покрывая его слоем инея, срывая со стены, ломая на части. Сила шла и шла, слишком большая, чтобы Снежана могла её удержать или вовремя остановить; впрочем, она и не желала. Ледяное пламя перевернуло стол, наверху угрожающе закачалась дорогая люстра.

— Грачёв!!! — заорала Снежана, уже не сдерживаясь; энергия лилась сразу из двух рук, сокрушая кабинет. — За что, сука?!! Я же даже ничего, бл*ть, тебе не сделала!! Ненавижу… ненавижу тебя, у*бок!!

Повернувшись вбок, она уставилась на своё отражение в зеркало — а затем кинулась к перевёрнутому столу, выхватила из ящика большие ножницы и начала с остервенением кромсать собственные волосы. Нет, это мало… отбросив лезвия, Снежана принялась срезать волосы магией, оставляя ровный и короткий «ёжик».

Крики постепенно сменились рыданиями; у Снежаны больше не было сил даже на выражение ненависти. Сколько времени она рыдала, упав посреди комнаты и даже не вытирая потёкшую тушь? Вряд ли она могла бы сказать.

— Кхм-кхм… — раздалось за её плечом. Зимина обернулась. Что⁈ Когда вошёл секретарь? Он стучал? Или… — Прошу прощения, госпожа Зимина… кажется, вы тут поскользнулись…

— В чём дело? — быстро и хрипло осведомилась девушка, проведя рукой по лицу. Поскользнулась, да уж… по всему кабинету — иней, осколки льда и мебели, куски штукатурки, её собственные волосы…

— К вам тут… — секретарь пошевелил пальцами, замявшись на секунду. — Некий господин Эрмит.

…что? Зимина, забыв про всё, просто уставилась на секретаря, не в состоянии поверить.

Эрмит? Эрмит-Грачёв, этот чёртов ублюдок, глава Тёмных? Ему было мало превратить её жизнь в Ад, он ещё и решил прийти и понасмехаться над ней?

—…и вы его пропустили? — эту фразу девушка почти прошипела по-змеиному, поднимаясь с пола; она уставилась на секретаря тем же немигающим взором, которым недавно смотрела на портрет деда. — Как? Какого дьявола?

— П-простите… — потеющий секретарь отступил на пару шагов. — Простите, госпожа Зимина… с охраной в последнее время есть некоторые проблемы. Да и к тому же, кажется, вы немного не поняли…

Ладно. Ей уже было попросту плевать на всё; взгляд девушки метнулся с белой сфере, лежащей сбоку на полке (иней слегка покрыл её, но не сбил с места). Пришёл сюда, чтобы посмеяться? Посмеётся. Может быть, она не в состоянии всё исправить и спасти, но уж его она точно прикончит.

— Пускай его сюда, — велела она, окончательно выпрямляясь.

— Но, но… —