крошечной точки – хотя освещение здесь тусклое, – предупреждают меня, что он находится под воздействием наркотиков.

– Подождите! – кричит знакомый голос.

Я – вместе с охранниками и остальными присутствующими в фойе – оглядываюсь посмотреть, кто это.

Кэссиди.

Она подбегает к охранникам, которые держат дебошира мертвой хваткой.

– Он со мной, – говорит она.

– Тогда мы вынуждены попросить вас тоже уйти, мисс, – отвечает один из охранников.

– Блин!

Она топает ногой, как трехлетка в истерике. Потом замечает меня. Ее взгляд затуманен и несфокусирован, а зрачки такие же крошечные, как у парня, которого она пытается защищать. Она под кайфом.

– Кэссиди, – говорю я. – Черт побери, ты что, серьезно?!

– Мейсон! – возбужденно вскрикивает она – слишком громко для небольшого расстояния между нами. – Скажи этим бесполезным тупицам, чтобы они отпустили Ника!

Один из охранников поворачивается ко мне – когда он смотрит на меня, на его лице я вижу узнавание.

– Эти двое с вами, сэр?

Забавно, что за то, что я просто бросаю мяч – даже не в основном составе, – меня называют сэром.

Не отвечая ему, я спрашиваю у Кэссиди:

– А где Хейли?

– Она сегодня ночует у моей мамы. А что?

Я поворачиваюсь к охраннику:

– Нет. Они не со мной.

Потом хватаю Пайпер за руку и выхожу из кинотеатра.

* * *

– Расскажи мне о Кэссиди, – просит Пайпер, устраиваясь у меня на диване. – Почему вы с моими сестрами так ее ненавидите? Ну не считая того, что она кажется законченной стервой.

Я хмурю брови:

– Тебе еще никто не рассказал?

Пайпер качает головой:

– Мои сестры говорят только о том, какой ты классный. Когда я прошу подробностей, они каждый раз повторяют одно и то же – спроси Мейсона. Я и подумать не могла, что они так не любят сплетни. Я решила, что это ты запретил им рассказывать.

Грудь у меня внезапно сжимается, но это приятно. Она спрашивала про меня!

– Зачем мне им это запрещать?

– Не знаю. У всех есть секреты, – с грустью произносит Пайпер.

Я игнорирую ее явную отсылку к себе.

– Кэссиди – никакой не секрет. И раньше она была другой. Раньше, когда мы… встречались… – Я с невинным видом пожимаю плечами.

– Я понимаю, – говорит она. – Ты спал со всеми подряд. Это вполне нормальное поведение для студентов, Мейсон.

– Да, но это в прошлом. Больше я так не делаю. Кэссиди об этом позаботилась.

– Каким образом? – Пайпер сдвигает брови, от чего на переносице у нее появляется очаровательная морщинка. – Почему с тех пор у тебя никого не было?

– Потому что она загнала меня в ловушку.

– В какую ловушку?

– Она забеременела нарочно.

Пайпер открывает рот в изумлении и, кажется, слегка зеленеет.

– О боже! Кто способен на такое?

– Вот уж не знаю, – отвечаю я. – Но я был очень наивным, и она обольстила меня лживыми речами. Она играла роль застенчивой девушки. Причем хорошо играла. Мы пару раз переспали. – Я смотрю на Пайпер, чтобы оценить ее реакцию, кладу руку ей на плечо и прижимаю поближе к себе. – Ты уверена, что хочешь это услышать?

Пайпер с уверенностью кивает.

– Когда я сказал ей, что не хочу отношений, что собираюсь сосредоточиться на футболе, она попросила о последнем прощальном, ну, ты знаешь…

– Попросила трахнуть ее на прощание, – без церемоний произносит Пайпер. – Так, и что потом?

От ее резких, но справедливых слов мое стокилограммовое тело пытается вжаться в диван.

– Ну, я дал ей то, что она хотела. – Я качаю головой при этом воспоминании. – Потом она сразу ушла. И когда я стал снимать презерватив, то обнаружил, что его нет. Я точно знал, что надевал его, так что я обыскал постель и нашел его… совершенно сухим и пустым.

Я морщусь.

– Кэссиди любила довольно жесткий секс, так что я решил, что не заметил, как он соскочил. Я не придавал этому большого значения, пока она не заявилась ко мне на седьмом месяце беременности и не потребовала, чтобы я на ней женился.

Каждый раз, вспоминая о той ночи, я сгораю от стыда. Я бездумно смотрю на наши переплетенные пальцы, завороженный ее голубым лаком для ногтей. От моего внимания не ускользнуло, что чем дольше мы знакомы, тем больше она отдает предпочтение этому цвету. Готов поспорить, что если бы мы встали перед зеркалом и Пайпер положила ладони мне на лицо, то ее пальцы потерялись бы в моих глазах. Настолько точно она подобрала оттенок синего. Я очень надеюсь, что она сделала это намеренно. В знак своего укрепляющегося чувства ко мне.

– Думаешь… – она прочищает горло, – думаешь, у тебя бы были дети, если бы не это?

– Конечно! – отвечаю я, не колеблясь ни секунды. Я думаю о Хейли. О ее круглом ангельском личике, непослушных платиновых локонах и о моей неудержимой любви ко всему, что с ней связано. – Может, не сразу. В основном потому, что в течение сезона у меня ужасно загруженное расписание. Но да, думаю, я всегда хотел детей. А ты? Ты видишь детей в своем будущем?

Я и раньше хотел у нее об этом спросить, но у меня не хватало смелости – я слишком боялся ее ответа. Ее взгляд становится отстраненным, она пожимает плечами. Я напоминаю себе, что она еще очень молода – мы оба еще очень молоды. Не дави на нее.

– Я еще никогда не видел Кэссиди в таком состоянии, – говорю я, меняя тему. – Я практически уверен, что она была под кайфом.

– Это очень плохо, – говорит Пайпер.

– Это может очень плохо кончиться. Я даже не хочу думать о том, что могло бы случиться.

Я обещаю себе, что в понедельник первым делом свяжусь со своим адвокатом и узнаю, какие у меня есть варианты.

– Слушай, давай перестанем говорить про мою бывшую и поговорим о чем-нибудь более интересном?

– Интересном? – переспрашивает Пайпер. – О чем, например?

– Например, о твоих губах…

Уголки ее сомкнутых губ приподнимаются в улыбке, потом она облизывает их языком. Ее взгляд опускается на мои губы.

– …и о том, что ты сейчас хочешь меня поцеловать.

– Ни капельки, – напропалую врет она.

Я с таким трудом сдерживаю широкую улыбку, что щекам становится больно.

– Пайпер, хотеть меня – это нормально. Я тоже тебя хочу. Я так сильно тебя хочу, что думаю о тебе каждую минуту каждого чертового дня.

Ее ладонь дрожит в моей руке.

– Мне страшно, – сознается она.

– А мне, думаешь, нет?

Я поворачиваюсь к ней лицом и беру обе ее руки в свои.

– Все это, – я указываю пальцем на нас, – приводит меня