Нам сказали отправляться по комнатам. Когда я вернулся, Олеан уже был на месте – стоял у окна, но не курил, а наблюдал за учителями внизу. Они обходили остров в последний раз, так как всем ученикам велели идти в постели. Было около четырёх часов утра.

Я прошёл на свою половину и сел на кровать, не закрывая шторы. Я вспомнил, что Олеан, как и Эндрю, своей силы не показал. Соседа поставили в пару с Юлианом – нашим одноклассником, обладателем пиропсионеза, то есть способности изменять силу огня и придавать ему форму животного, человека или другого объекта. Он сразу же, не церемонясь, постарался показать свою аномальную, и потому ла Бэйл даже не успел использовать свои навыки, хотел он того или нет. Его отправили в лазарет.

Мой сосед тем временем прикрыл окно и посмотрел на меня.

– Весёлый выдался денёк, – саркастично выдал он, снимая рубашку. – Пожалуй, запишу пару строчек на будущее и лягу. А тебе удачи с чертежами, – он кивнул в сторону моего стола. – Давно ты с ними, знаешь… не возился.

Я вспомнил, что не садился за стол с тех пор, как Олеан попытался меня задушить.

Встав, я пожелал ему доброй и продуктивной ночи и задёрнул штору. Ла Бэйлу нужно было побыть наедине, ровно как и мне.

Я сел за стол, включил настольную лампу и, достав карандаш, калькулятор и ручку, погрузился в чертежи.

Что пишет Ворон, вместо того чтобы спать

Ты веришь в лучшее, потому что не верил в него до этого. Ты спишь по ночам, потому что раньше не спал. Ты видишь небо, потому что раньше оно было закрыто тучами. Ты смотришь на рассвет, потому что раньше его не существовало.

Ты чувствуешь дрожь, потому что раньше ты был бесчувственным. Ты ощущаешь холод, потому что раньше тебе было жарко.

Твои глаза слепнут, потому что раньше ты мог видеть. Твоё дыхание не останавливается, потому что ты никогда раньше и не мог дышать.

Твои звёзды гаснут, потому что всё в мире смертно. Звёзды снова зажигаются, потому что они – не часть мира. Они часть вселенной.

Они часть бесконечной пустоты.

Ты не веришь в худшее, потому что оно уже случилось. Худшего не существует, потому что ты живешь в нём.

Ты не видишь радости, потому что зеркало сломано. Зеркало сломано, потому что ты увидел в нём когда-то чудовище.

Чудовищ не существует, потому что не существует того, чего мы не можем увидеть. Мы не можем видеть того, что закрыто внутри нас.

Ты не смотришь в потолок, потому что ты уже прожёг в нём дыру. Ты прожёг в нём дыру, потому что отчаянно хотел увидеть небо. А небо мертво.

Мертво, как твои мечты, мертво, как твои возможности. Мертво всё и внутри, и снаружи, и сбоку, и позади. Ты не можешь убежать, потому что ты врос в землю. Ты врос в землю, потому что тебе всегда хотелось почувствовать деревья.

Ты не веришь в худшее, потому что ждёшь лучшего, которое никогда не настанет без твоей помощи.

Лучшее не настанет без твоей помощи, потому что ты рассказал все истории на одном дыхании.

А ты ведь не можешь дышать.

Волк

На следующий день все ещё были взбудоражены. Разговаривали о новом происшествии, строили теории и догадки. Находясь на завтраке, я обратил внимание на Августа, который сидел за столом возле Саши и выглядел каким-то уставшим и подавленным. Александра же, видимо, зная Генри лично, была обеспокоена и донимала этим уставившегося на тарелку с кашей друга.

Я не видел Аарона.

На его месте я бы тоже не пришёл, но у меня не было младших братьев. К счастью или сожалению. Быть младшим самому, наверное, и является своеобразной трагедией.

Дрю тоже выглядел подавленным. Он лениво пил кофе, поглядывая на людей как-то пусто и разбито.

– Эндрю, ты не спал? – я отодвинул чашку с чаем, глядя на парня. – Кто бы сомневался.

Он неопределённо пожал плечами.

– Да, совершенно без понятия, как так вышло. Просто очень сопереживаю Аарону. Да и Генри – вряд ли он в полном порядке неизвестно где…

Я кивнул. Это было очевидным: наверняка он хорошо понимал, как старший брат, беду другого старшего брата.

Но меня, откровенно говоря, волновала не его бессонница, а тайна его аномальной магии.

– Знаю, что раз ты устал, то это не время… Но послушай, – Дрю поднял на меня взгляд, отпивая ещё кофе. Я вздохнул: – Ты всё же расскажешь нам про свои силы?

Дэмиан, намазывающий себе до этого масло на тост, поднял взгляд. Я задумался: а знает ли Куин-младший про способности своего брата? Или же разгадка этой тайны скрыта ото всех?

Дрю допил свой кофе. Кажется, стук кружки о стол был чуть громче, чем обычно.

– Коул, я понимаю, что ты у нас очень любознателен, но… Для начала, может быть, ты покажешь нам свою силу?

Я замялся.

– Но я ведь сам пока ещё не совсем её понял. Я… вроде как умею получать информацию, но совсем не понимаю, чем это вызывается, отчего происходит… Последний раз так было тогда, когда я увидел испуганного мальчика, которого хулиганы загнали в угол. Наверняка у меня получилось это, потому что малец был испуган и слаб, а я… не знаю. Я совсем не понимаю, что это такое. И пока мне кажется это бесполезным, потому что самое сокровенное наверняка не узнать никакой аномальной магией.

– Возможно, но получить информацию о друге или враге бывает полезно. Если ты не проникаешь в мысли людей, вероятно, ты просто находишь сведения о них во Всемирной паутине? Ты же у нас любишь всё это, связанное с интернетом и техникой.

Я смутился ещё больше. По версии Эндрю я и правда, как любил меня называть Олеандр, выходил киборгом.

– Киборг! – подтвердил мои опасения ла Бэйл, бессовестно ухмыляясь.

Я отвёл взгляд, признав, что иногда не стоит лезть в дела тех, кто не хочет о них говорить.

Но рассуждения Куина-старшего о возможностях моей аномальной натолкнули меня на другие мысли: если это так, я могу… Самостоятельно узнать о силе Эндрю?

Он строго посмотрел на меня, и его серо-голубые глаза, которые были тусклее, чем глаза Дэмиана; задумчивее, туманнее, одарили меня молчаливым намёком «даже не думай».

Я, понимая, что дело и правда не моё, посмотрел на Олеана.

Он, ковыряя еду, так и не съев ничего, кисло улыбнулся.

Мне казалось, что он знает что-то. Нечто большее. Может быть, даже ненамного – но знал.

Олеандр озвучил взгляд нашего рыжего друга:

– Даже не думай.

* * *

Сегодня первым уроком было «Применение аномальных сил», на котором вчера моему соседу чуть ли не поджарили руку. К слову, тот парень, видимо, осознал свою оплошность и вёл себя довольно тихо.