– Чарли, да что с тобой? – взорвался вдруг Мэннеринг. – Тебе понадобилось две треклятых недели, чтобы явиться ко мне насчет этого дела! Чем ты до сих пор занимался, сидел сложа руки? Чем, спрашиваю?

Фрост отпрянул.

– Я пришел к тебе сегодня, потому что подумал, эти сведения, возможно, помогут отыскать мистера Стейнза, – с достоинством произнес он. – Учитывая, что эти деньги со всей очевидностью принадлежат ему, а не Кросби Уэллсу!

– Чушь. Ты мог это сделать две недели назад. И в любой день после того.

– Но я обнаружил связь со Стейнзом только сегодня утром! Откуда мне было знать про «Аврору»? Я не веду учет финансов всех и каждого, равно как и за каждой патентной заявкой не слежу. У меня не было повода…

– Ты получил свою долю прибыли, – перебил его Мэннеринг. Он наставил палец на Фроста. – Ты получил свою прибыль с этого золота.

Фрост вспыхнул:

– Это к делу не относится.

– Так ты получил или не получил свою долю прибыли с состояния Кросби Уэллса?

– Ну, неофициально…

Мэннеринг выругался:

– Так что ты просто помалкивал себе в тряпочку, верно? – Он откинулся в кресле и одним брезгливым взмахом руки швырнул окурок сигары в огонь. – Пока не объявилась вдовица и ты не оказался загнан в угол. И только теперь ты раскрыл свои карты – якобы из самых добрых побуждений! Да будь я проклят, Чарли! Да будь я проклят!

Фрост уязвленно воззрился на собеседника.

– Нет, причина отнюдь не в этом, – возразил он. – Просто я только сегодня утром собрал воедино все разрозненные кусочки. Вот честное слово. В банк пришел Том Балфур, и стал вешать мне лапшу на уши насчет Фрэнсиса Карвера, и попросил меня поднять его профиль акций, и я обнаружил…

– Что?

– Что Карвер купил акции «Авроры» вскорости после того, как рудник приобрел мистер Стейнз. Я только сегодня утром об этом узнал.

– Так что там насчет Тома Балфура?

– Когда мистер Балфур ушел, я поднял документы по «Авроре» и заметил, что прибыли «Авроры» стали падать сразу после того, как Карвер купил акции; тогда-то я и вспомнил про надпись на брусках и сложил все воедино. Честно.

– А что Тому Балфуру занадобилось от Фрэнсиса Карвера? – подал голос Мэннеринг.

– Хочет привлечь его к суду, – сообщил Фрост.

– На каком основании?

– Говорит, Карвер украл целое состояние с чужого участка, или что-то в этом духе. Но он отвечал уклончиво и начал со лжи.

– Хм, – буркнул магнат.

– Я с этим делом пришел прямиком к тебе, – продолжал Фрост, все еще надеясь на похвалу. – Из банка пораньше отпросился и – сразу сюда. Как только свел воедино все детали.

– Все детали! – воскликнул Мэннеринг. – В твоем распоряжении, Чарли, далеко не все детали. Ты половины деталей в глаза не видел.

– Что это значит? – обиделся Фрост.

Но Мэннеринг не ответил.

– Джонни Цю, – проговорил он. – Джонни чертов Цю. – Он встал так резко, что кресло позади него опрокинулось и ударилось об стену; колли ликующе вскочила и запыхтела.

– Кто? – переспросил Чарли Фрост и тут же вспомнил, о ком идет речь.

Цю – так звался старатель, разрабатывающий «Аврору». Его имя значилось в учетных записях банка.

– Это моя китайская проблема, а теперь, боюсь, еще и твоя, – мрачно промолвил Мэннеринг. – Чарли, ты со мной или против меня?

Фрост скосил глаза на сигару.

– С тобой, конечно. Не понимаю, зачем ты задаешь такие вопросы.

Мэннеринг отошел в глубину комнаты. Открыл шкафчик, явил взгляду два карабина, богатую подборку пистолетов и огромный пояс с двумя кобурами оленьей кожи и кожаной бахромой. И принялся застегивать этот довольно нелепый аксессуар на объемистом животе.

– Тебе бы тоже неплохо вооружиться – или ты уже?

Фрост слегка покраснел. Наклонился вперед, загасил сигару – неспешно, обстоятельно, трижды потыкав тупым концом в тарелку, а потом и еще раз, размалывая пепел в мелкую черную пыль. Мэннеринг топнул ногой:

– Эй, там! Ты, говорю, вооружен или нет?

– Нет, – отозвался Фрост, наконец-то выпуская окурок из рук. – Буду с тобой абсолютно честен, Дик, я в жизни ни из чего не стрелял.

– Да тут ничего сложного нет, – заверил Мэннеринг. – Просто, как дважды два. – Он вернулся к шкафчику и снял с полки два изящных капсюльных револьвера.

Фрост не спускал с него глаз.

– Секундант из меня выйдет никудышный, – предупредил он тут же, стараясь, чтобы голос не дрожал, – если я так и не узнаю причину вашей ссоры и не буду иметь возможности положить ей конец.

– Пустяки, пустяки, – пробормотал Мэннеринг, проверяя револьверы. – Я как раз хотел сказать, что у меня тут есть для тебя армейский кольт, но если подумать… заряжать его чертовски долго, а с пулями и порохом ты ведь связываться не захочешь. В такой-то дождь! Тем более, если прежде ты этого никогда не делал. Обойдемся тем, что есть. Обойдемся.

Фрост скользнул взглядом по Мэннерингову поясу.

– Впечатляет, правда? – проговорил Мэннеринг без тени улыбки. Он засунул револьверы в кобуры, пересек комнату, подошел к гардеробу и снял с деревянной вешалки пальто. – Не беспокойся; смотри – как только я это надену и застегнусь на все пуговицы, никто ничего не заметит. Я просто в бешенстве, Чарли! Вот ведь дрянной китаеза! Я в бешенстве!

– Даже не представляю себе почему, – промолвил Фрост.

– Он представляет, – отозвался Мэннеринг.

– Погоди минуту, – проговорил Фрост. – Скажи мне… скажи мне одно. Что ты такое затеваешь?

– Мы зададим косоглазому страху! – отвечал магнат, засовывая руки в рукава пальто.

– Как именно? – осведомился Фрост, с трепетом душевным отмечая форму множественного числа. – И по какому поводу?

– Да китаец на «Авроре» работает, – объяснил Мэннеринг. – Это его рук дело, Чарли, – слитки, про которые ты рассказывал.

– Но чем он тебя разобидел?

– Не то чтобы разобидел, скорее дал повод для недовольства.

– О! – внезапно осенило Фроста. – Ты ведь не думаешь, что это он убил мистера Стейнза?

Мэннеринг раздраженно буркнул что-то себе под нос, что прозвучало почти стоном. Сдернул пальто Фроста с вешалки и перебросил ему; тот поймать поймал, но надевать его не торопился.

– Идем, – торопил Мэннеринг. – Время не ждет.

– Да ради бога, – взорвался Фрост, – будь уже так любезен объясниться со мною начистоту. Мне необходимо внести в это дело ясность, если мы идем штурмовать треклятый Чайнатаун!

(Об этой своей фразе Фрост пожалел, еще не успев договорить до конца: ему совершенно не хотелось штурмовать Чайнатаун ни при каких условиях – внеся в дело ясность или не внеся.)