— Я про родственников спросила, — нетерпеливо перебила я.

— Паша лично этим занимался из большого уважения к твоим заслугам перед следствием. Уже все сбросил тебе на почту.

— Спасибо. Передай Паше: трупов должно быть четыре. Если на пепелище двадцать третьего дома их не нашли, значит, он успел их перепрятать, причем куда лучше, чем эти два. Емельянов не исчез, а Бережной не сбежал, они оба, скорее всего, убиты. И это напрямую связано с похищением Анжелики Кураевой. Надо поднимать то старое дело, тем более что убийца девушки так и не был найден.

— Всенепременно, товарищ командир. Задание поняли, побежали выполнять.

— Тимка, я серьезно.

— Я тоже, — хмыкнул он и отключился.

— Сосед звонил?

Валька поднялся с дивана и направился ко мне.

— Труп в мешке — Ковтун, — сообщила я и стала проверять почту.

К письму Глазков прикрепил два файла, довольно объемных. Валька устроился рядом со мной, но я все равно предпочла читать вслух. Итак, у Анжелики был брат. Ее мать вторично вышла замуж, за Николая Федотова, и родила сына. Федотов Денис Николаевич был моложе Анжелики на семь лет. Когда ему исполнилось одиннадцать, а Анжелике, соответственно, восемнадцать, их мать умерла. Парня воспитывала бабушка по отцовской линии, а Анжелика предпочла жить самостоятельно. К тому моменту она уже училась на втором курсе института в нашем городе. За несколько месяцев до похищения Денис переехал сюда, устроился работать экспедитором. Следователи, скорее всего, подозревали, что он мог быть причастен к похищению сестры. Характеристика у парня так себе, и от денег он бы точно не отказался. Но у него стопроцентное алиби. Тремя днями раньше в ночном клубе «Респект» произошла драка, в которой приняли участие четырнадцать человек, среди них — Денис Федотов. В момент похищения он по решению суда отбывал наказание — пресловутые пятнадцать суток.

О наследстве не сказано ни слова, похоже, его попросту не было. И если заподозрить Дениса в похищении вполне логично (можно организовать похищение, но самому в нем не участвовать и обзавестись надежным алиби, а богатый сожитель сестры деньги, скорее всего, отвалит), то от смерти сестры он ничего не выигрывал. Скорее терял. К тому же, судя по его характеристике, вряд ли на все эти хитрости у него хватило бы ума… Именно это я и сказала, закончив чтение. Валька пожал плечами, то ли соглашаясь со мной, то ли просто не желая это обсуждать.

Во втором файле содержалась краткая информация. Денис Николаевич Федотов погиб в результате несчастного случая. Утонул меньше чем через год после похорон сестры.

— Странно, — сказала я, а Валька вновь пожал плечами, на этот раз решив добавить:

— Бывает.

Я испытала разочарование — не от Валькиного «бывает», разумеется, а оттого, что, судя по всему, оказалась в тупике. Если и был наследник, то его давно нет. Чего ж тогда Дорин занервничал, лишь только о нем зашла речь? Или мне все это попросту показалось?

— Может, несчастный случай вовсе не был несчастным случаем, — произнес Валька точно в ответ на мои мысли. — Тут сказано, у них еще тетка была, Ковальчук Вера Григорьевна. И адрес есть.

В самом деле, на приписку я поначалу внимания не обратила.

— Надеюсь, Вера Григорьевна жива-здорова и не откажется с нами поговорить, — добавил он.

К домашнему адресу прилагался номер телефона. Я решила для начала позвонить и так разволновалась, что едва не начала заикаться, когда приятный женский голос произнес:

— Слушаю вас.

— Вера Григорьевна? — Я глубоко вздохнула и продолжила: — Извините, что беспокою. Меня зовут Валентина. Мы с подругой проводим журналистское расследование. И так вышло, что оно напрямую касается вашей племянницы Анжелики Кураевой. Я понимаю, прошло очень много времени, но, может быть, вы согласитесь встретиться и поговорить со мной?

— О чем поговорить? — вроде бы растерялась она.

— О людях, которые были близки к Анжелике, а через три года после ее гибели исчезли.

— Вы кого имеете в виду?

— Ее подругу Эмму и охранника по фамилии Емельянов.

— Петю?

Выходит, охранника она знала, что вселяло надежду, о делах своей племянницы Вера Григорьевна была осведомлена.

— Да.

— И что? Что с ними произошло?

— Давайте встретимся, и я вам все подробно расскажу.

— Хорошо, — после некоторой заминки согласилась она. — А кто вам дал мой телефон?

— Я журналист, и у меня есть связи в полиции.

— Хорошо, — повторила она. — Можете приезжать прямо сейчас. — И продиктовала адрес.

— Тетка недоверчивая, — усмехнулся Валька, когда я закончила разговор. — Пожалуй, будет лучше, если ты к ней одна пойдешь, а я подожду в машине.

Надо сказать, после звонка Глазкова черные мысли ненадолго меня покинули, но тут вновь вернулись. Хотя Валька, безусловно, прав, увидев со мной мужчину, Вера Григорьевна, чего доброго, меня в квартиру не пустит.

— Тебе необязательно ехать со мной, — заметила я.

— Обязательно, — отрезал Валька.

Он подхватил сумку, сердце у меня, что называется, екнуло — вдруг поймет, что я в ней копалась? Но Валька сунул ее под мышку, и мы покинули квартиру.

Я садилась в «Рендж Ровер», когда обратила внимание на машину, припаркованную чуть дальше по улице. Красный «Лексус». Отсюда не разобрать, на месте водитель или нет.

Валька завел машину, мы тронулись с места, а вслед за нами и «Лексус». Значит, водитель все-таки находился в машине. Но была ли это блондинка? Я таращилась в зеркало, однако ответить на этот вопрос так и не смогла. «Лексус» держался на почтительном расстоянии, так что даже не понять, за нами он следует или просто движется в том же направлении. Я размышляла, стоит ли сказать об этом Вальке. Учитывая вчерашнее нападение, стоит. А если у меня просто некстати воображение разыгралось? Я ведь даже не уверена, что «Лексус» тот самый. Да и блондинка в роли злодейки — как-то это несерьезно.

В общем, я молчала, поглядывая в зеркало, и не заметила, как мы подъехали к типовой пятиэтажке в Южном районе. Именно здесь жила Вера Григорьевна. Валька свернул во двор, и «Лексус» я из виду потеряла, за нами он точно не последовал.

Валька нашел место для парковки, и я отправилась к подъезду, набрала номер на домофоне и стала ждать. Открыли мне незамедлительно, и, поднявшись на третий этаж, я увидела женщину лет шестидесяти, высокую, с аккуратной прической, в темно-сером платье с белым воротником. Оно было похоже на школьную форму, наверное, поэтому я подумала, что она учительница. Серые глаза смотрели с едва заметной усмешкой. Я вдруг поняла: врать ей не стоит, если я хочу заручиться ее доверием. Она достаточно умна и проницательна, чтобы очень быстро мои хитрости раскусить.