Советские войска с тяжелыми боями и значительными потерями продвигались вперед. Взятие каждого узла вражеской обороны оплачивалось большой кровью. Однако и немцы не в силах были закрыть весь фронт и вынуждены были концентрировать силы лишь на специально оборудованных рубежах. Это, в свою очередь, позволяло, порываясь в тыл, атаковать противника с неожиданных для него направлений. Рокоссовский был мастером обходных маневров и широко использовал их. Однако ему все чаще приходилось оглядываться на соседа – 1-й Белорусский фронт Жукова. Его армии, регулярно пополняемые подкреплениями, продвигались в более высоком темпе, чем войска 2-го Белорусского фронта. Этот фактор зачастую лишал Рокоссовского возможности прибегать к маневрам и вынуждал атаковать врага, что называется, в лоб.

К началу февраля армии 2-го Белорусского после тяжелейших месячных боев были остановлены. Необходимо было время для перегруппировок, ремонта техники, подхода пополнений, но Ставка требовала продолжать наступление. Рокоссовский обратился к главнокомандованию с предложением разрешить ему обходной маневр восточно-померанской группировки противника с рассечением ее на части. Это позволило бы лишить оборону врага целостности и ускорить ее разгром. Предложение комфронтом было одобрено. Кроме этого, 2-му Белорусскому были обещаны подкрепления. Их уже спешно переправляли в распоряжение командования фронтом. Однако 10 февраля Ставка изменила задачу войскам Рокоссовского. Отныне они не должны были участвовать в ликвидации группировки противника, окруженной в Восточной Пруссии. Эта миссия целиком возлагалась на 3-й Белорусский фронт. Такое решение было правильным. Ведь противник там был надежно блокирован, и задействовать такое количество сил было нецелесообразно. Но не все было так просто. Этим же приказом Ставка забирала у 2-го Белорусского фронта четыре армии:

50-ю, 3-ю, 48-ю и 5-ю гвардейскую танковую и передавала их 3-му Белорусскому. Таким образом, в распоряжении Рокоссовского оставались 2-я Ударная армия, 65-я и 49-я. При этом никакого существенного усиления 2-го Белорусского не предполагалось. В результате вновь сложилась ситуация, когда фактически не подготовленные войска получали приказы о наступлении.

Рванувшись вперед, армии Рокоссовского тем не менее 19 февраля были остановлены. Восточная Померания продолжала оставаться немецкой. Причем этот сильно укрепленный район препятствовал продвижению на берлинском направлении. Ведь если бы войска 1-го Белорусского фронта и сумели выдвинуться вперед, то рисковали бы получить немедленный и сильный удар во фланг именно отсюда. Жуков решил отрядить часть сил для ликвидации восточно-померанской группировки противника. То есть фронт Рокоссовского получал неожиданную помощь в лице своего соседа. Таким образом задачу уже можно было решать. Необходимо было согласовать планы наступления и скоординировать действия войск. Предполагалось нанести мощный удар по рубежам обороны противника, рассечь его группировку и затем уничтожить ее по частям. Началась подготовка к операции. В эти дни Рокоссовского очень беспокоила нехватка пополнений. Наступательные, да и оборонительные операции отнимали у войск немало сил, а главное командование постоянно ставило перед комфронтом задачу продвижения вперед. Бывало и так, что Рокоссовскому приходилось бросать в бой все фронтовые резервы, а потом воссоздавать их, забирая часть сил у командармов.

Готовясь к предстоящему наступлению, войска отрабатывали взаимодействие, занимали исходные позиции. Очень важно было подтянуть тылы. Начать операцию предполагалось 24 февраля, но немцы, очевидно, сумели разгадать планы советского командования и 22 февраля нанесли упреждающий удар. Завязались тяжелые бои. Рокоссовский отдал приказ держать удары противника, вынуждать его втягивать в сражения как можно больше сил. Это было необходимо для того, чтобы дать возможность сконцентрировать войска на главном направлении. Гитлеровцы не сумели верно определить его замысел, и в результате их главные силы, по сути, оказались распылены на нескольких второстепенных участках фронта. Натиск врага был мощнейшим. Наша оборона буквально трещала по швам, но выдерживала удары немцев.

Утро 24 февраля началось с сорокаминутной артподготовки. Она возвестила о начале наступления советских войск. 19-я армия обрушилась на противника в том месте, откуда он не ждал столь мощного удара. Своевременно подкрепляемые резервами, ее части продвигались в глубь оборонительных позиций фашистов. Добившись успеха на основном направлении, армии 1-го и 2-го Белорусских фронтов перешли в контрнаступление и на других участках. Медленно, но верно их войска выжимали врага с занимаемых рубежей. Гитлеровцы беспрестанно контратаковали. Их атакующие акции были остры и нередко эффективны – продвижение советских частей тормозилось. Однако, как мы уже отмечали, к этому времени немцы уже не в силах были создавать необходимую плотность войск по всему фронту. Мощь же Красной армии позволяла наваливаться на противника сразу во многих местах. Враг вынужден был отступать. Стены старинных крепостей и укрепрайоны также не могли обеспечить гитлеровцам надежную защиту: наши части их попросту обходили. Немцам удавалось наносить большой урон советским войскам.

К 3 марта танкисты А. П. Панфилова подошли к городу Кёзлин. Этот опорный пункт вражеской обороны прикрывал выход к побережью Балтийского моря, куда вновь приблизились наши части. Кёзлин необходимо было взять. С этой задачей советские войска справились. Нанося по рубежам противника мощные артиллерийские удары и маневрируя, Панфилов сумел к 5 марта овладеть городом. В результате восточно-померанская группировка немцев оказалась расколота надвое. Теперь предстояла не менее сложная задача ликвидировать окруженного противника. Сделать это было по-прежнему нелегко. Гитлеровцы отчаянно дрались в окружениях и котлах. Этот успех армий двух фронтов позволил им развернуть свои войска и опять двинуться в глубь Германии, на Берлин.

2-му Белорусскому фронту Ставка приказала наступать в направлении на Данциг (Гданьск) и Штольп. Благодаря умелым действиям генерала Панфилова, мужеству солдат и превосходству над противником 8 марта Штольп, крупный промышленный центр, был взят. На очереди был Данциг. Этот город, располагающийся на берегу Балтийского моря, был превращен в мощную крепость. Практически вплотную к нему располагались еще два превосходно подготовленных к осаде города: Цоппот (Сопот) и Гдыня. Их прикрывали немецкие боевые корабли, расположившиеся в Данцигской бухте. Федюнинский попытался было с ходу ворваться в Данциг, но не тут-то было. Его войска были встречены ураганным огнем и вынуждены были отойти. Рокоссовский понял, что необходима спланированная операция для решения поставленной задачи. Прежде всего необходимо было избавиться от кораблей, которые огнем своей артиллерии оказывали серьезную помощь обороняющимся. С этой задачей успешно справились летчики, буквально выкурившие вражеские суда из бухты. Затем было решено разрушить стройную систему обороны гитлеровцев. Для этого Рокоссовский решил отсечь Цоппот, Данциг и Гдыню друг от друга.

14 марта начался штурм. Советские войска столкнулись с невиданной доселе продуманной и хитроумной системой обороны. Гитлеровцы располагали сети колючей проволоки, доты, дзоты, минные поля так, чтобы они как бы дополняли друг друга. Преодолевать такие рубежи удавалось с большим трудом и потерями. Лишь 25 марта, после не прекращающихся ни днем, ни ночью боев, войска 70-й армии при поддержке частей 49-й армии и 3-го гвардейского танкового корпуса сумели пробиться в Цоппот. Но это была лишь малая часть успеха. Завязались тяжелые уличные сражения. Мощь наступавших советских частей превосходила возможности оборонявшихся гитлеровцев. Через несколько дней город был полностью очищен от врага. В результате этого успеха наши соединения вышли к морю и этим разделили вражескую группировку пополам. 28 марта войска 19-й армии освободили Гдыню. Таким образом, немецкий гарнизон оказался разбит уже на три части. Кстати, во взятии Гдыни принимала участие 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова. Того самого, который командовал 20-й танковой дивизией в июне 41-го в составе 9-го МК.