Лукас и Андре, одетые в топорщащуюся форму гвардейцев кардинала, вошли в главные ворота. Двое из четырех атакованных ими гвардейцев лежали связанными и без сознания в близлежащем переулке. Еще двое были ранены, хотя и не смертельно, они также были связаны, а их рты были заткнуты оторванными от одежды полосками. Ко всему прочему их унизили, забросав отбросами. Если они переживут общение с крысами, то, если не считать оскорбленного чувства собственного достоинства, легко отделаются.

– Что мы скажем, если нас остановят? – спросила Андре.

– Будем блефовать, – сказал Лукас. – На мне униформа капитана гвардии. Я даже отдаленно не напоминаю человека, которому она принадлежит, но если мы оба будем вести себя так, как будто знаем, что делаем, то это может сойти нам с рук.

– А если не сойдет?

– Тогда постарайся изо всех сил никого не убить. Если придется пробиваться во дворец, используй лазер, но целься в конечности.

– Что будем делать, оказавшись внутри?

– Надо найти Ришелье. Мы должны позаботиться, чтобы те две подвески не попали в его руки.

– А если они уже у него? – спросила Андре.

– Тогда нам надо найти способ их у него отобрать, – сказал Лукас.

– Я тут подумала, – сказала Андре. – Что, если две подвески, которые кардинал должен получить от Тейлора, на самом деле являются подлинными, зато две подвески на ленте, которые Д'Артаньян везет обратно, являются ложными?

– У меня проскакивала такая мысль, – сказал Лукас. – Но у нас просто не было времени, чтобы тщательно осмотреть их в Лондоне. Нам пришлось бы найти какой-нибудь предлог, чтобы получить их от Д'Артаньяна, а он не стал бы так легко с ними расставаться. Кроме того, я думаю, что Тейлор предпочел бы все устроить так, чтобы быть уверенным, что его поддельные подвески окажутся в нужных руках. Готов поспорить. Если я ошибаюсь, то Д’Артаньяна еще некоторое время не будет в Париже. Он привезет алмазные подвески Констанции, а Констанция – агент АВР.

– Кажется, ты все обстоятельно продумал, – сказала Андре.

– Я чертовски на это надеюсь, – сказал Лукас. – Но все еще даже не началось.

– А почему эти две подвески так опасны? – спросила Андре.

– Я не уверен, – сказал Лукас, – но думаю, что там что-то довольно старомодное. Скорее всего, это бомбы.

В дверь мягко постучали, и кардинал Ришелье сказал: «Войдите».

Вошел граф де Рошфор.

– Миледи де Винтер, ваше преосвященство.

Ришелье улыбнулся.

– Кажется, мы больше не устраиваем тайных встреч. Я нахожу это весьма удобным. Пусть миледи войдет.

– Ваше преосвященство, – сказал де Рошфор, наклонив голову в уважительном поклоне и отступив назад. В следующее мгновение вошла миледи.

– Ах, графиня, – сказал Ришелье, вставая. – Как хорошо, что в кои-то веки вы просто пришли ко мне. Я начал уставать от наших тщательно продуманных мер предосторожности. Значит ли все это, что наше предприятие успешно завершилось?

Небрежно, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову, кардинал протянул миледи руку ладонью вниз. Та низко поклонилась и поцеловала его кольцо.

– Мне больше не нужно осторожничать, ваше преосвященство, – сказала она, – так как теперь у меня есть ваш carte blanche, который защищает меня практически от всего.

Ришелье улыбнулся.

– Да, могу представить, где он мог бы пригодиться. Однако позаботьтесь о том, чтобы не злоупотреблять им. То, что было предоставлено, с такой же легкостью может быть отменено. Добыли ли вы те предметы, о которых мы говорили?

– Конечно, ваше преосвященство, – сказала миледи.

Она протянула ему маленькую золотую шкатулку.

Ришелье взял у нее шкатулку и открыл ее. Внутри на подушке из лилового бархата покоились две алмазные подвески.

– Превосходно, – сказал он. – Надеюсь, добывая их, вы не испытали особых неудобств?

Миледи улыбнулась своей ослепительной улыбкой.

– Это доставило мне удовольствие, ваше преосвященство.

– Уверен, что так оно и было, – сказал Ришелье. – Вы прекрасно справились, миледи. Он пересек комнату, открыл ящик своего стола и достал из него увесистый кошелек.

– Вы оказали Франции неоценимую услугу, – сказал он. – Пожалуйста, считайте это авансом. Возвращайтесь ко мне после бала, и мы обсудим этот вопрос более подробно.

– Вы так щедры, ваше преосвященство. Я всегда рада вам услужить.

– Граф де Рошфор проводит вас к карете, – сказал Ришелье.

– Не стоит беспокоить графа, ваше преосвященство, – сказала миледи. – Я обнаружила, что наслаждаюсь беспрепятственным перемещением, благодаря полученному от вас официальному пропуску, который гарантирует мне полную безопасность.

Ришелье усмехнулся.

– Как пожелаете, миледи, хотя я полагаю, что граф де Рошфор будет сильно огорчен.

В коридоре она махнула carte blanche от Ришелье перед охранниками, и те пропустили ее, даже не задав ей ни единого вопроса.

– Видишь, Эдриан, как все просто? – сказала она. Она нащупала маленький передатчик, спрятанный во внутреннем кармане ее плаща. – Ришелье уже покойник. Теперь все, что нам нужно сделать, это позаботиться о короле и королеве. Сначала займемся Анной. Ришелье отправится служить богу в его собственном царстве. Взрыв должен привлечь всех в это крыло дворца, и тело Анны не будет обнаружено в течение нескольких часов, что даст мне достаточно времени, чтобы разобраться с Людовиком. Все это произойдет очень быстро и эффективно, и тогда, Эдриан, ты сможешь упокоиться. С миром.

Она свернула в коридор, ведущий в покои королевы. И снова краткой демонстрации подписи Ришелье в сочетании со словами «Срочное послание ее величеству» оказалось достаточно для прохода мимо стражи. Она постучала в двери внешних покоев королевы, и была встречена камердинером королевы, Жерменом.

– Я должна немедленно увидеть королеву, – сказала она. – Передайте ее величеству, что графиня де Винтер прибыла со срочным сообщением из-за границы.

Жермен впустил ее во внешние покои, посторонившись, чтобы дать ей пройти, а затем закрыл за нею дверь.

– Будьте любезны, подождите здесь, миледи. Я вас объявлю.

Как только Жермен повернулся к ней спиной, миледи прыгнула на него с ножом.

Они обнаружили в панели маленький глазок и посмотрели сквозь него. Им открылся вид голых ягодиц короля Людовика. Его величество готовился к грандиозному балу, и его окружали приближенные, каждый из которых держал в руках роскошную одежду для инспекции. Впрочем, в данный момент король не обращал внимания на предметы гардероба, предлагаемые для его рассмотрения. Он был занят другим. Царственно приосанившись перед полноразмерным зеркалом, одетый только в пару красных бархатных туфель на высоких каблуках с золотыми пряжками и с алой шелковой подвязкой вокруг левого бедра, король с откровенным восхищением рассматривал свое отражение, слегка поворачиваясь то влево, то вправо. Он был бледен, как мертвец, и попытался еще больше подчеркнуть свою королевскую белизну с помощью щедрой порции пудры.