что возрастание не только экономических, но и культурных, технологических инициатив снизу, принимающих самые разнообразные формы, характерно, конечно, не только исключительно для Русского Севера, но и для многих других регионов российской сельской глубинки, например, Сибири[358]. И все же рост подобного рода самоорганизации снизу недостаточен. Он должен быть поддержан на всех этажах пространственной региональной организации России. В условиях фактически усиливающейся административно-экономической централизации управления самоорганизация «малых дел» снизу, конечно, остается процессом необходимым, но все же недостаточным. Все эти разнообразные пути практического воплощения «теории малых дел», связанные с культурничеством, автаркизацией, симбиозом, самоорганизацией, многоукладностью пространственного развития локальных территорий, по-прежнему часто остаются лишь, говоря старинным языком народнической публицистики, «отдельными отрадными явлениями на фоне унылой социальной действительности».

В заключение стоит отметить, что разнообразные движения современных «малых дел» придерживаются в целом либеральных и толерантных воззрений, при этом предпочитают держаться в стороне от активной политической жизни и не имеют каких-то известных идеологических лидеров российского масштаба. Итак, это преимущественно аполитичное культурническое движение, в котором, впрочем, в ближайшем будущем возможно ожидать и формирование собственной политической идеологии, основанной на развитии дальнейших просветительских, экологических, кооперативных идей XXI века.

Владимир Нефедкин, Ольга Фадеева[359]. Государственно-частное партнерство не по правилам: сельские вариации на тему[360]

Институт местного самоуправления в постсоветской России прожил яркую, но не очень долгую жизнь. В последние несколько лет эксперты[361] все чаще говорят о неспособности муниципалитетов разных уровней и географических локаций (за редким исключением) эффективно управлять вверенной им территорией либо из-за банального дефицита бюджетных средств, либо из-за лишения их части властных полномочий вследствие непрекращающегося редактирования (внесения поправок) Федерального закона № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»[362]. Возможность органов государственной власти участвовать в формировании органов местного самоуправления, в том числе назначать и освобождать от должности муниципальных служащих, предусмотренная в новой редакции Конституции РФ, станет логическим завершением этого процесса. Местное самоуправление не только фактически, но и юридически будет встроено в «единую систему публичной власти», или, попросту говоря, во властную вертикаль.

Выхолащивание идеи самоуправления и участия местных сообществ в выборе пути развития особенно заметно в сельской местности, где ситуация с дееспособностью местных органов власти выглядит особенно критичной[363]. Именно по сельским территориям катком прошлась всеобщая «оптимизация», повлекшая за собой закрытие или урезание функций местных социальных, образовательных и культурных институций и сокращение ресурсов, выделяемых на развитие и эксплуатацию поселенческой инфраструктуры, а также на мероприятия по малому благоустройству. Большой проблемой для сельских жителей стали результаты административных реформ, укрупнивших сетку «властной вертикали», из-за чего заметно сократилось число муниципальных образований и возросло не только символическое, но и физическое расстояние от населения до сельских администраций, офисов налоговых инспекций, отделений пенсионного фонда, территориальных филиалов Росреестра и других важных для граждан государственных структур.

По нашим наблюдениям, деградация местного самоуправления отчасти компенсировалась ростом активности сельских жителей, которые все в большей степени участвуют в решении насущных проблем своих поселений. В одних случаях это происходит в рамках спущенных сверху региональных программ самообложения или инициативного бюджетирования, когда сельчане, поддержанные дополнительным бюджетным финансированием, вкладывают свои деньги и труд в реализацию выбранных на сходах граждан проектах благоустройства, касающихся, как правило, ремонта дорог, системы уличного освещения или водоснабжения, а также возведения так называемых малых архитектурных форм – детских и спортивных площадок[364]. В других случаях люди, не дожидаясь помощи от государства, самоорганизуются «уличным околотком» и самостоятельно латают дыры на дорогах возле своих домов, ремонтируют обрушившиеся мосты или расположенные поблизости водонапорные башни, защищают себя и своих соседей от пожаров, особенно в период весенних палов, проводят совместные праздники, оказывают помощь особо нуждающимся жителям села. Иногда застрельщиками этих начинаний становятся главы сельских администраций и/или местные депутаты, которые стремятся таким образом обойти бюрократические процедуры, связанные с организацией закупок, проведением торгов и прочих неизбежных «прелестей» бюджетного администрирования. В этой ситуации важнейшими акторами солидарных действий становятся сельские предприниматели (фермеры, владельцы магазинов и других небольших бизнесов), которые не только берут на себя дополнительные финансовые обязательства, но и предоставляет технику, организуют поставку необходимых материалов, нанимают нужных специалистов и тем самым обеспечивают качество и оптимальные сроки выполнения работ. Все большую роль в поиске альтернативного финансирования и самоорганизации жителей играют местные активисты, стоящие во главе ТОСов, ветеранских и женских советов, и другие неравнодушные жители, как правило, пенсионного возраста.

Отмеченные выше способы компенсации дефицита ресурсов, по сути, являются паллиативными и в большинстве случаев не позволяют решить все накопившиеся за много лет проблемы. Низовая инициатива и собственные средства населения в современных условиях не могут заменить полноценного участия государства в сохранении, а тем более в развитии сельских сообществ и территорий. В реальности благоустройство сел происходит по принципу тришкина кафтана, и видимые результаты его достаточно скромны: отсчет отремонтированного дорожного полотна идет не в километрах, а в метрах; вновь установленные фонари освещают лишь одну-две улицы села; ремонт зданий проходит частями – за год удается отремонтировать пол и стены, а ремонт крыши приходится оставлять на потом. Российским селам драматически не хватает денег для постройки новых школ, детских садов, спортивных залов, домов культуры взамен тех, чей физический и моральный износ перевалил за 100 % (возраст подобных зданий порой достигает 50 и даже 70 лет). И если программа по строительству новых ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов) взамен уничтоженных «оптимизацией» приобрела поистине федеральный размах и стала символом признания государством своих ошибок, лишивших многих сельских жителей доступа к услугам здравоохранения, то надежды на массовую модернизацию за счет государства изрядно обветшавших социально-культурных учреждений и инженерно-технической инфраструктуры, сооруженных еще в советские времена, вряд ли оправданны.

С недавних пор российские власти для реализации дорогостоящих проектов все чаще стали использовать инструменты государственного или муниципально-частного партнерства (ГЧП/МЧП), чтобы разделить свои финансовые риски и ответственность в реализации проектов развития социальной инфраструктуры с частной стороной[365]. В рамках такого партнерства в проект вовлекаются предприниматели, которые готовы стать соинвесторами и подрядчиками строительства объектов государственной или муниципальной собственности, в том числе для оказания общественно значимых услуг, традиционно закрепленных за органами государственного и муниципального управления. Таким образом, происходит объединение финансовых, технологических, организационно-управленческих, кадровых и иных ресурсов государства и бизнеса, позволяющее преодолеть инерционность государственной административной машины и повысить эффективность вложений, придав ускорение отдельным проектам за счет частной инициативы и стремления представителей местного бизнеса помочь родным селам. Но если прецеденты реализации крупных ГЧП-проектов с гарантированным и весомым федеральным финансированием, с участием известных частных компаний и банков в современной России уже созданы (на условиях концессии в стране были построены автомагистрали, например,