– Ан… Антиквару, – прошелестел старик. – Уже после Петькиной смерти. Позавчера.

– Адрес антиквара помните? Как называется салон?

– «Бреднев и сыновья», – быстро ответил почетный директор.

– Ладно, – пробормотал Зимин и вздохнул. – Пока можете быть свободны. К вам это тоже относится, – мотнул он подбородком в сторону Федора с Тарасовым.

Было непонятно, зачем он вообще держал их все это время при себе. Может быть, продолжал свою политику? Несмотря на внешнюю суровость и строгий тон, позволял им получать кое-какую информацию – авось они снова отыщут для него что-нибудь полезное.

* * *

Федор проснулся среди ночи с сильно колотящимся сердцем. Через некоторое время он осознал, что уже не сидит на раскладушке, обливаясь потом, а стоит возле окна, глядя в плохо освещенный двор. В мире что-то изменилось, но он не сразу сообразил – что. Медленно провел рукой по глазам и неожиданно понял, что знает, кто убил Виктора.

– Да не может этого быть, – пробормотал Федор. – Тогда как же?..

Он принялся расхаживать по полупустой комнате, наступая на полосы лунного света и запустив руки в волосы. Мозг лихорадочно сортировал факты. Все они складывались в идеальную цепочку. Все, кроме убийства реквизитора. Здесь цепочка обрывалась. Однако Федор не чувствовал растерянности. Вероятно, существует еще что-то, чего он не знает. Но ведь самое главное ему теперь известно!

Федора просто распирало немедленно позвонить Тарасову, но, посмотрев на часы, он решил дождаться утра. Однако ждать было трудно – невыносимо! Он ходил из угла в угол и раз за разом перебирал в уме то, что подтолкнуло его к разгадке. Кем-то брошенное слово, случайно оброненная фраза, странный поступок… Да, пока что это действительно лишь догадка! Нужно хотя бы одно малюсенькое доказательство его правоты – и можно идти к Зимину, тормошить его, заставить взглянуть на вещи своими глазами. Но если догадку ничем не подтвердить, Зимин просто от нее отмахнется. У него наверняка свои догадки имеются.

«Первым делом, – решил Федор, – отправлюсь в театр встретиться с Анной Забеленской. Тарасов говорил, у труппы сейчас утренние репетиции. Задам Забеленской всего лишь один вопрос. И если ответ будет таким, как я думаю… Во вторую очередь съезжу в офисное здание, с крыши которого сбросили Ларису Евсееву. Поговорю с кем-нибудь из администрации.

И тогда все станет окончательно ясно».

Он еще долго бродил по комнате, потом лег на раскладушку, закинул руки за голову и неожиданно для себя заснул – причем мгновенно, будто провалился в темную пропасть. Он спал без сновидений до позднего утра. Разбудило его солнце, добравшееся до лица и пощекотавшее ресницы. Федор поморгал и закрылся рукой. Потом сел, испугавшись, что случилось нечто важное, а он все проспал. Вспомнил о ночном озарении и озабоченно посмотрел на часы. Половина одиннадцатого!

Вместо того чтобы бежать в душ, он сразу же позвонил Тарасову, но тот не ответил. Федор звонил еще и еще – безрезультатно. «Тоже мне, напарник! – разозлился он. – А если мне срочно нужна помощь?! Кстати, помощь мне действительно нужна… И где он? Ладно, поеду в театр, по дороге буду звонить ему, авось он все-таки объявится».

Наскоро собравшись, Федор внезапно резко остановился перед входной дверью. «Не забыл, где ты находишься? – спросил он у самого себя. – В квартире Виктора, который никому ничего не рассказал, не попросил о помощи и поэтому погиб». От этой мысли мороз пробежал у него по коже. Он поспешно достал мобильный телефон и вызвал Зимина. Но тот сбросил звонок. Может быть, находился на совещании или сидел в засаде. Тогда Федор позвонил на свой домашний номер, решив оставить сообщение на автоответчике. Верный способ сохранить информацию для полиции. Если вдруг дело дойдет до того, что в его доме будут хозяйничать полицейские… «Но пока-то мне ничто не угрожает. Я не свидетель преступления, какой смысл за мной охотиться?»

Федор немного успокоился и вышел наконец из квартиры. Возможно, нужно было отправить Тарасову смс с именем убийцы. Но ведь неизвестно, где и с кем находится сейчас режиссер. Вдруг он против воли выдаст себя неосторожным взглядом или репликой! Зимину писать не хотелось. «Вдруг я все-таки ошибаюсь? Зимин посчитает меня самонадеянным идиотом и будет прав. Или он уже сам напал на след настоящего убийцы, а я только отвлеку его своими догадками. Ведь могу же я ошибаться».

Отказавшись от мысли рассылать сообщения, Федор прыгнул в машину и поехал в театр. Он изо всех сил старался успокоиться, но адреналин бушевал в его крови, не позволяя мышцам расслабиться. Припарковавшись неподалеку от здания театра, Федор заметил, что до крови прикусывает губу. «Спокойно, не пугай людей своей безумной рожей», – мысленно прикрикнул он на себя.

К его невероятному огорчению, репетиция уже началась. И вытащить из зала Забеленскую не представлялось возможным. Проспал, бездарно проспал! Возле репетиционного зала слонялся Митя Корабельников, который, завидев Федора, невероятно оживился.

– Здрасьте, – сказал он заговорщическим тоном, шагнув ему навстречу. – Я вам позвонить хотел… Я знаете что узнал?

– Что? – спросил Федор, стараясь вести себя как обычно.

– Я узнал… То есть я подслушал… Следователь вас проверяет.

– Ну да? – Федор хмыкнул. – Изучает мою родословную?

– Он считает, что вы появились как раз в момент расследования убийств и теперь пытаетесь всех запутать и завести следствие в тупик.

– Значит, он глупее, чем я думал, – ответил Федор. – Хотя, может быть, он и прав. Впереди действительно тупик, а я на слишком большой скорости вхожу в поворот…

– В какой поворот? – не понял Корабельников.

– Неважно, – бросил Федор. – Кстати, следователь сейчас тут?

– Был, но уехал, его срочно вызвали.

– Ясненько, – пробормотал Федор. – Извини, но мне пора. Очень срочное дело.

Он решил, пока идет репетиция, съездить в офисное здание, с крыши которого столкнули Ларису Евсееву. Очередность проверки фактов не имеет значения. Главное, чтобы его догадка подтвердилась. Но в душе он был уверен, что прав.

На лестнице он нос к носу столкнулся с Актюбенко, который легко взбегал по ступенькам.

– Ух ты, какая рубашечка! – воскликнул актер вместо приветствия, озарив Федора своей фирменной белозубой улыбкой.

Тот внутренне поежился. Действительно, его рубашка была ярко-голубой, заметной. Надевать такую именно сегодня ему ужасно не хотелось. Но другой свежей просто не нашлось. «Может быть, вечером я уже переберусь в свой собственный дом», – подумал он и посмотрел Актюбенко прямо в глаза. Его зрачки показались ему маленькими черными дырами, сворачивающими пространство. Встряхнувшись, Федор непринужденно ответил:

– В ваш театр наряжаюсь как на праздник. А вы на репетицию опаздываете?

– На репетицию опаздывать смерти подобно. Но… в родном театре всегда найдется дельце для артиста.