– Олег Александрович, думаете, шахидка вернется в Москву? Она же драпала оттуда.

– За ней кто-то приехал. Возможно, назначено время нового теракта. Долго ждать они не будут. Живая шахидка им не нужна. И кто знает, что на уме у смертницы? Ты знаешь?

Старший лейтенант отрицательно покачал головой.

– Вот и я не знаю. А Власова из розыска можно снять. Отбегался. Предатели долго не живут. Либо мы поймаем, либо свои прикончат.

Затрещали ветки кустов. Хлопнула калитка. Вдоль забора бежал очумелый водитель.

– Олег Александрович, – задыхаясь, обратился Миша. – Он дышит!

– Кто?

– Труп на кровати.

2 сентября. 8:35. «Волга» ФСБ

«Волга» ФСБ неслась по шоссе к Москве. На заднем сиденье лежал Власов. Его голый торс был наспех перебинтован, на бледном лице выделялись темные впадины закрытых глаз. Юрий Бурков поддерживал голову раненого и прикладывал к губам влажный платок.

– Олег Александрович, он остывает, – испуганным голосом произнес старший лейтенант. – Мы его не довезем.

Григорьев обернулся с переднего сиденья, нахмурился:

– Этот террорист нам нужен живым. Он – ключ ко многим загадкам. – Полковник перевел взгляд на водителя: – Так, Миша. Где по пути ближайшая нормальная больница?

– В Домодедово, товарищ полковник.

– Гони туда.

Олег Александрович достал телефон, нажал несколько клавиш:

– Это Григорьев. Соедините меня с Домодедовским горотделом милиции. – Выждав, пока переключится коммутатор, он продолжил: – Говорит полковник ФСБ Григорьев. Нам нужна ваша помощь. Мы везем опасного террориста в вашу городскую больницу. Необходимо организовать круглосуточную охрану его палаты силами двух вооруженных сотрудников… Нет, он тяжело ранен и не способен сбежать. Охрана нужна для предотвращения попыток его ликвидации… Нет. Пока никто не знает, что он находится в Домодедово. И как только преступник станет транспортабельным, мы перевезем его в нашу тюремную больницу. Еще вопросы есть?.. Выполняйте!

Полковник убрал телефон. Бросил через плечо Буркову:

– Юра, звякни в больницу. Чтобы встречали.

2 сентября. 8:50. Домодедовская больница

В больничном коридоре с стойким запахом карболки Григорьев отвел в сторону пожилого хирурга:

– Как оцениваете состояние раненого?

– Положение тяжелое. Огнестрельное и ножевое ранение. Но организм крепкий, молодой. Сейчас начнем операцию. После нее наступит некоторая ясность.

– Как только больной сможет говорить, сразу позвоните мне! – полковник протянул хирургу визитку.

Рядом остановились два сержанта милиции, вооруженные автоматами.

– А вы куда? – удивился хирург.

Милиционеры молча смотрели на одетого в штатский костюм полковника, безошибочно признав в нем старшего.

– Это наши люди, – пояснил Григорьев. – Они подежурят около операционной, а затем у палаты больного. Выделите ему отдельную палату. И больше никаких вопросов!

Хирург ушел. Полковник обратился к милиционерам:

– Отвечаете за террориста головой! Кроме врача, медсестры и меня, никого к нему не пускать. Даже если кто-то покажет удостоверение сотрудника ФСБ. Все ясно?

– Так точно, – в разнобой ответили сержанты.

Григорьев улыбнулся и решил приободрить грустных милиционеров:

– Все будет нормально. Когда этой сволочи станет легче, мы его сразу заберем.

2 сентября. 10:50. Автомобиль Аслана на подъезде к Москве

По мере приближения к Москве поток автомобилей становился плотнее. Показался указатель с развязками на кольцевой автодороге.

– Подъезжаем, – Аслан Киткиев покосился назад, столкнулся с напряженным взглядом Фатимы. – Такой крюк из-за тебя сделали.

– Не ворчи. Лучше въехать по другой дороге. И приведи себя в порядок.

Аслан остановил автомобиль на обочине, придвинулся к зеркалу, осторожно потрогал царапины на шее.

– Испортила фейс, сука. Лишняя зацепка для ментов.

Он поднял воротник рубашки, но полностью скрыть царапины не получилось.

– Повяжи платок, – посоветовала Фатима. – Вот этот.

– Что я – баба?

– Так делают художники, режиссеры. Попробуй. А рубашку, наоборот, расстегни пошире.

Аслан повязал платок, повернул зеркало, недовольно поморщился.

– А тебе идет, – подбодрила Фатима. – Волосы вниз на глаза опусти.

Аслан растрепал длинный чуб, кисло улыбнулся:

– Пикассо, блин! – Но, видимо, остался доволен. Он развернулся к женщинам, посмотрел на спящую Айзу: – Скоро пост на въезде. Как она? Не взбрыкнет?

– После моей дозы она – как сонная кукла.

– Может, надо было ее замочить вместе с тем уродом, а дом спалить?

– Без русского парня она снова целиком в наших руках. Она сопротивлялась, когда он был рядом. Я думаю, лекарство стерло ей память.

Дремлющая Айза приоткрыла веки, непонимающе заозиралась. На лице Фатимы расплылась слащавая улыбка, женщина принялась ласково обхаживать девушку:

– Проснулась, девочка? Молодец. Все плохое позади. Девочка вернулась в семью, она снова стала хорошей.

– Она трахалась с неверным! – сквозь зубы процедил Аслан.

– Молчи, придурок. Не напоминай об этом, – шикнула Фатима и вновь обратила приторно-ласковое внимание на девушку. – Айза – самая лучшая моя девочка. Она чистая и светлая. Она ненавидит наших врагов. Они убили ее жениха. Айза отомстит им. Она выполнит то, ради чего приехала в главный город наших врагов. Так, моя девочка?

Айза равнодушно кивнула.

– Сегодня я наряжу нашу красавицу, и она пойдет на встречу со своим женихом. Пойдешь?

– Пойду, – эхом отозвалась Айза. – Куда?

Фатима улыбнулась и настойчиво заглянула в глаза девушке.

– Ты разве забыла? К метро. Там много врагов. Оттуда самая короткая дорога к Аллаху. Он ждет тебя. Ведь ты – его невеста.

Последнее слово оживило Айзу.

– Невеста? – переспросила она. В глазах появился счастливый блеск. – Да, я невеста. Я хочу быть в свадебном платье.

Фатима задумалась, дотронулась до Аслана:

– Поехали. Может, укачает.

Айза мечтательно закатила глаза:

– Я буду в красивом платье. Я пойду к реке. Там простор и воздушные шары. Там много невест.