До открытия магазина оставалось десять минут, внутри появились сотрудники. Григорьев и Бурков постучали в закрытую дверь и представились недовольному охраннику.

– Вы, наверное, по поводу вчерашнего вызова? – спросил молодой парень в синей форме частной охранной фирмы. – Извините, что так получилось, но нас инструктировали по поводу возросшей опасности терактов.

Григорьев прочел имя охранника на нагрудном знаке:

– Валерий, вы заметили водителя автомобиля?

– Понимаете, мне кажется, я видел около автомобиля молодого парня, – охранник замялся, – кавказской внешности. Но это было еще в первой половине дня.

– Описать его можете?

– Нет. Он в магазин не заходил, и я его не разглядывал.

– Откуда же такая подозрительность?

– Не нравятся мне машины с затемненными стеклами. И кавказцы не нравятся. А обстановка сейчас, сами знаете.

– Хорошо. А видели вы вчера в магазине эту девушку? – Григорьев достал фотографию Айзы Гузиевой.

Валерий осторожно, как что-то хрупкое, взял карточку и покачал головой:

– Нет. Этой девушки я не видел. Но лучше спросить у продавщиц. Они общаются с покупателями.

– Я это и без вас знаю, – не сдержал раздражения Григорьев.

Дала знать накопившаяся нервная усталость последних дней. Да и не любил полковник расплодившихся частных охранных фирм. Куда ни плюнь, везде охранники. С каменными мордами стоят молодые здоровые ребята при клубах, ресторанах, магазинах, офисах. В одной Москве десятки тысяч, а толку от них, если разобраться, ноль без палочки. Лучше бы в армии служили, а с безопасностью в городах профессионалы справятся.

Григорьев посмотрел на заострившееся лицо охранника и решил смягчить интонацию.

– Вы правильно сделали, Виталий, что проявили бдительность. Если еще что-то вспомните, позвоните нам. Юрий, оставь координаты.

Пока Бурков передавал карточку повеселевшему охраннику, Олег Александрович переместился к двум продавщицам. Они, хотя и стояли в стороне, но заинтересованно прислушивались к разговору неожиданных гостей.

Григорьев сразу протянул фотографию:

– Эта девушка появлялась у вас в магазине в последние дни?

Продавщицы впились взглядом в фотографию Айзы. Разглядывали основательно. Григорьеву показалось, что девушки рассмотрели не только лицо, но и детали одежды. Они даже перевернули снимок, словно рассчитывали увидеть там продолжение портрета.

– Она была здесь вчера? – поторопил продавщиц Григорьев.

– Нет, – отрицательно покачала головой старшая по возрасту.

– Точно не было, – подтвердила вторая.

– Вы уверены? – переспросил полковник ФСБ.

– У нас немного покупателей. Этой девушки не было.

– Может, накануне. В последнюю неделю?

– Нет.

– Почему вы так уверены?

– Она не местная.

– В Москве живут люди разных национальностей.

– Дело не в этом. Одежда. Макияж. Простите, но это не современная девушка.

– Мы бы ее запомнили, – согласилась молоденькая продавщица.

– А сколько свадебных платьев у вас купили вчера?

– Вчера? Это можно посмотреть.

– Я и так помню, – перебила молоденькая. – Восемь платьев забрали. Они уже были готовы.

– И еще у четырех девушек были примерки.

– Да. Их платья еще у нас.

– Примерили и отложили? – переспросил Григорьев.

– Мы же не кальсонами торгуем. – Продавщица выразительно посмотрела на Григорьева. Полковник сдержанно согласился. Девушка тоном лектора продолжила: – У нас не обычный магазин. Платье невесты покупается на особый случай – на свадьбу. Его надо подогнать по фигуре, учесть пожелания заказчицы. Иногда требуется несколько примерок. Мы своих покупательниц помним. Даже имеем их телефоны.

– Иногда нас даже приглашают на свадьбу, – зарделась молоденькая продавщица.

– То есть, если бы эта девушка купила у вас платье, – полковник в последний раз показал фотографию Айзы и убрал в коричневую папку, – вы бы ее запомнили?

– Конечно. Мы советуем, помогаем примерять.

– Знаете, прежде чем сделать окончательный выбор, девушка несколько моделей примерит. Волей-неволей запомнишь.

– Ну что же, до свиданья. Вы мне помогли.

Полковник искренне улыбнулся. Хотя этот след не привел к террористке, Григорьев не расстроился. Более того, он был доволен. Айза Гузиева не покупала свадебное платье. Значит, он зря паниковал. Тревога оказалась ложной. Можно отзывать наряды милиции из Дворцов бракосочетания и загсов.

Полковник облегченно вздохнул. Он стеснялся признаться себе, что больше всего сейчас его волнует не судьба многочисленных женихов и невест, а благополучие собственной дочери Лены, которая уже надела свадебное платье и в эти минуты собирается в загс.

У страха глаза велики, вспомнил свои же слова Григорьев. Наверняка в вишневой «девятке» не было никаких взрывчатых веществ.

В магазин вошли первые покупатели. Молодая девчушка, явно беременная, в сопровождении озабоченной мамаши. Девушка во все глаза пялилась на шикарные платья, развешанные на манекенах. Пухлые губки были приоткрыты от изумления и восторга.

Дайте тебе бог счастья и хорошего мужа, мысленно пожелал полковник девушке и направился к выходу.

3 сентября. 11:30. Квартира Фатимы

Полуобнаженная Айза в комплекте изящного белья стояла лицом к стене. Сзади суетилась Фатима, затягивая на тонкой талии массивный пояс шахида. Девушка опиралась руками о стену. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Равнодушный взгляд застыл на обоях с геометрическим рисунком. Лишь изредка хлопали накрашенные ресницы, когда Фатима слишком резко дергала девушку.

Бывшая учительница не замолкала. Ее тихий монотонный голос заполнял комнату, как жужжание крупной мухи.

– Теперь хорошо, отлично. Молодец, моя девочка. Ты примерная ученица. Пояс совсем не жмет. Он не тяжелый. Когда держишь в руке, кажется, что тяжело. А на животике его совсем не чувствуешь. Только в первые минуты будет неудобно. А потом привыкнешь. Повернись. Повернись ко мне.

Однако девушка по-прежнему опиралась о стену. Фатиме это не понравилось.

– Айза, ты разве меня не слушаешь? Это плохо. Так нельзя. Опусти руки и повернись ко мне.

Девушка медленно, но точно выполнила команду. Фатима удостоила ее улыбкой.

– Вот так, хорошо. Если не будешь слушаться, я тебе не дам свадебное платье. И ты попадешь к жениху в лохмотьях. Ведь ты не хочешь, чтобы он тебя увидел грязной и неряшливой?