Внезапно положение дел изменилось. 15 октября 1760 года Георг II поднялся рано утром, чтобы выпить чашку горячего шоколада; затем он почувствовал, что ему нужно в уборную. По словам Хораса Уолпола, которому, казалось, были известны самые сокровенные тайны королевского двора, вскоре камердинер монарха «услышал шум, куда более громкий, чем дыхание короля, прислушался, услышал что-то вроде стона, вбежал туда» и обнаружил короля лежащим на полу с глубокой раной на лбу. Вскоре Георг II скончался, завещав новому монарху народ, который далеко не всегда с благодарностью принимал милости государя.

В январе 1759 года в особняке Монтегю-хаус состоялось официальное открытие Британского музея. Он был спроектирован главным образом для того, чтобы разместить внушительную коллекцию сэра Ганса Слоана[152], который на манер антикваров старой школы собирал книги, рукописи, произведения искусства и предметы естественной истории. Его коллекцию составляли ценные образцы со всего мира, и едва ли можно было найти для них лучший дом, чем Лондон. В числе экспонатов было заостренное кремневое рубило – один из первых артефактов первобытного общества; зеркало Доктора Ди, провидца, который предсказывал расцвет Британской империи во время правления Елизаветы I; несколько райских птичек из Папуа – Новой Гвинеи в качестве напоминания о том, что экзотический мир действительно существует – за горизонтом; несколько деревянных ритуальных артефактов с Ямайки, которая в ту пору уже стала кровавым островом; фигурка из слоновой кости китайской богини Си-ван-му, известной как «царица-мать западного рая»; и медная астролябия из Исфахана для определения положения Солнца и других звезд.

В 1768 году была основана Королевская академия художеств, первым президентом которой стал портретный живописец сэр Джошуа Рейнольдс. Для города, в котором десятилетием ранее не было ни одной картинной галереи или выставки, это стало знаменательным событием. Первая выставка открылась в апреле 1760 года в Обществе искусств и ремесел на Стрэнде; давка была такой сильной, что оказалось выбито несколько окон. Однако именно это событие положило начало новым отношениям между искусством и зрителем. Это была новая ниша на рынке. Новый товар. А значит, едва ли можно считать совпадением тот факт, что первое письменное упоминание об «изящных искусствах» появилось в 1767 году, когда пресвитерианский священник Джеймс Фордайс говорил о молодых девицах, что «им… требуется обучение основам изящного искусства».

В первой половине века существовали общества молодых художников, самым известным среди которых была новая академия на улице Сент-Мартинс-Лейн; ее членом был сам Уильям Хогарт. Участники таких обществ в настоящем или прошлом обучались изобразительному искусству, однако теперь, следуя европейской модели, они искали новые способы самовыражения и особенно интересовались рисованием с натуры. Подающим надежды художникам в прошлом доставались бы лишь потолки, театральные декорации и портреты, однако теперь открывались новые возможности. Живописцы начали интересоваться передачей света и волнообразным изгибом (S-образной линией) – ключевым понятием теории гармонии и композиции, которую Хогарт в трактате «Анализ красоты» (The Analysis of Beauty) назвал «змеевидной линией красоты».

Довольно скоро в романах и пьесах того периода появилась любопытная фигура молодого художника. Это молодой человек, которого нанимали, чтобы давать уроки рисования для юных леди, или приглашали, чтобы писать деревенский дом и его обитателей. Это молодой художник, который недавно переехал в Рим, чтобы изучать творчество классических мастеров и, возможно, трудиться гидом для англичан и англичанок, отправившихся в гран-тур[153]. Это молодой художник, который поселился в Лондоне, едва сводит концы с концами и слоняется неподалеку от Королевской академии или аукционных домов в надежде найти случайного покупателя. Ценителей, разумеется, интересовали исключительно холсты итальянских мастеров или хоть что-то отдаленно похожее на них. Однако акварели и карандашные зарисовки постепенно приобретали популярность и все чаще появлялись в домах честолюбивых представителей среднего класса. Называть себя «художником» более не считалось чем-то смешным или претенциозным. Появилась новая профессия – художник.

Королевская академия стала знаковым местом для честолюбивых живописцев, для которых членство в столь влиятельной национальной ассоциации служило дополнительным стимулом и источником вдохновения. Искусство стало достоянием общественности. Уильям Блейк поступил в Академию художеств в 1779 году, Джеймс Гилрей – годом ранее, а Томас Роулендсон – в 1772 году. В 1789 году путешествие в Сомерсет-хаус в качестве студента совершил Джозеф Мэллорд Уильям Тернер. Через год Королевская академия художеств открыла двери для широкой публики. Совершенно новое общенациональное предприятие началось в самых благоприятных обстоятельствах.

Новое лондонское концертное общество под названием Концертное общество старинной музыки (Concert of Ancient Music) открыло свои двери для публики в 1776 году в таверне «Корона и якорь» (Crown & Anchor) на Стрэнде, где вплоть до 1848 года ежегодно устраивались музыкальные концерты. Хотя это место скорее ассоциируется с элем и другими спиртными напитками, в действительности это был «большой зал» с парадными лестницами и холлами. Именно там проходили встречи уважаемых музыкантов, сформировавших утонченный коллектив любителей английской музыки XVI–XVII веков. Вскоре с их легкой руки любая музыка, сочиненная двадцатью годами ранее, стала называться старинной, что, возможно, дает представление о том, как «современность» – все новое и свежее – пронизывала все сферы изящных искусств.

Английское изящное искусство предполагало некую легкость или то, что некогда называлось «приятность». В труде «Эссе о природе и принципах вкуса» (Essays on the Nature and Principles of Taste) священник Арчибальд Элисон писал: «Изящные искусства считаются видами искусства, обращенными прежде всего к воображению и тем удовольствиям, которые они дарят…» Примером изящного искусства могло быть эссе, гравюра, акварельный рисунок, эпиграмма, легкий бриз, китайская ваза – все, что позволяет испытать изысканное удовольствие или, выражаясь словами шотландского философа Генри Хоума, лорда Камеса, удовлетворить потребность в «любви к порядку» и «деликатности чувств».

Члены Концертного общества старинной музыки были независимыми музыкантами, которые более не были связаны обязательствами с королевским двором или церковью. Феодальные отношения изжили себя, и порой это имело неожиданные последствия. Так, Гайдн после строгости двора венгерских князей Эстерхази[154] был потрясен щедростью гонораров в Лондоне: композитор получал заоблачные суммы за концерты и индивидуальные заказы. Заработав в 1794 году 800 фунтов за концерт, он заметил: «Такое возможно лишь в Англии». В пересчете на современные деньги эта сумма составляет 45 000 фунтов. Это был символ новой музыкальной культуры.