«Мы не против. Но где он, твой хваленый царь?»

– Вот он! – воскликнул Анджей, как раз наткнувшись на главный имперский канал.

На экране юный цесаревич, гордо восседая на арабском скакуне, готовился к верховой прогулке. Мальчику было лет десять-одинадцать, но спутать Анджей не мог: главным был даже не соответствующий мундир, а фамильные породистые черты.

«Ваш вождь вот это всё? – спросил Хэм. – Вся эта система из двуного и четвероногого?»

– Да нет, что ты, только двуногий.

«Да? – уставился на экран Хэм. – Такой маленький… И он – великий правитель?»

– Правитель великой страны, – подтвердил Анджей.

Несколько минут он с любопытством, всматривался в экран, а когда отвлекся, обнаружил, что царевич, нахально улыбаясь, сидит в соседнем кресле.

– Похож? – спросил тот высоким мальчишеским голосом, поворачиваясь так и сяк. Причем, спросил не мысленно, а вслух.

– Хэм… Э-э… Ваше Величество…

– Что-то не так?! – насторожился мальчик-монстр.

– Все так. Но я не успел сказать, что всю полноту власти вы получите только после того, как вырастите, а ваши родители покинут этот мир.

– Вырастим? Что значит вырастим?

– А что, хамелеоны не растут?

– Мы даже не знаем, про что вы говорите. Мы, хамелеоны, вылупляемся из яиц сразу такими!

… – И когда мы подменили цесаревича Максима, – заканчивал свой рассказ аббат «Ордена Луны», – Хэм сразу позаботился о том, чтобы стать полновластным самодержцем. И вскоре, как и обещал, организовал поиск Любы космическими мусорщиками. А я сижу тут и проверяю все их отчеты, просматриваю все, что присылают мне орбитальные морги… Стерегу оживительную машину. Рисую картины. Как и мечтал когда-то, я теперь и художник, и священнослужитель… Еще изучаю всяческих внеземных тварей… Так, на всякий случай… Честно говоря, так бы и жил. Но вот, наконец, случилось то, чего я так долго ждал: я нашел ее тело. Но не в космическом морге, а увидел по киевскому телеканалу. В футляре контрабаса…

– Что ты несешь, болван?! – рявкнула Люба. – В каком еще футляре?!

Пан Анджей втянул голову в плечи, а Блюмкин вскричал:

– Ужас! Ужас! Да это вы, вы, пан Коза – главный монстр, а не этот ваш хамелеон!

– Ну, не знаю, не знаю, – усмехнулся аббат. – Во всяком случае, если бы не я, всех вас не было бы в живых, ведь так?

– А почему, кстати, вы нас оживили? – спросила Маша.

– Это Любушка повелела оживить Блюмкина, и я не мог ей отказать. Надеюсь, вы не против? – натянуто улыбнулся он доктору.

– А откуда, кстати, у вас мое тело?

– Его предоставил мне Государь Максим Первый. Он ведь мне многим обязан. Практически всем.

– Понятно, – кивнул Блюмкин. – А я, как очнулся, потребовал оживить и вас, – сказал он Маше с Даней. – Пан Коза сперва заартачился, но Любовь Феодосьевна настояла.

– А мы с Машей упросили оживить тебя, Ванечка! – сказал Даня.

– Как это все здорово! – воскликнула Машенька.

– Так-то оно так! – сказал доктор и сурово посмотрел на аббата. – Но вы посадили на русский престол чудовище!

– Н-ну… Сейчас, когда я, наконец, нашел, зайчика моего, Любушку, я, пожалуй, готов его свергнуть. Когда я требовал сюда Ванечку, он, представьте себе, огрызался, говорил, что ему это трудно, что он идет на какой-то там международный скандал, даже позволил себе в мой адрес кое-какие угрозы… Мне это оч-чень, оч-чень не понравилось.

– Но все-таки он выполнил все ваши требования!

– Выполнил – не выполнил! Какая разница?! Инопланетная ящерица узурпировала российский престол, чего нам с ней церемониться?

– Но не вы ли ее туда посадили? – поразился Блюмкин.

– Простите, виноват. И со мной тоже можно не церемонится. Но без меня с ним никто не справится. Я, в конце концов, патриот человечества, и мой союз с инопланетным пришельцем имел сугубо вынужденный характер. Но теперь дело сделано и надо срочно с этим кончать.

– А куда вы дели настоящего царевича? – спросил Данечка.

– Стерли память и отправили в детский дом.

– Негодяи, – прошептал Даня. – Я-то знаю, что это такое…

Волосатый повар боится жаркого огня.

Китайская пословица

Трижды ударил, колокол, созывающий братьев на трапезу. Монахи исполнили латинскую молитву с григорианским распевом, а когда воцарилась тишина, аббат хрипло возгласил:

– Благодарим тебя, Господи, за все эти дары, за хлеб и вино, что ты дал нам в суровый час.

– А-амэн, – пропели братья и шумно уселись за длинные обеденные столы. Но аббат, оставшись стоять, кашлянул в кулак и скептически поднял бровь. Да так высоко, что лоб пошел складками… Виновато потупившись, братья поднялись.

– Так же мы просим Тебя, Отче, ниспошли на нас благодать свою и даруй нам победу в предстоящей битве. И благослови нас во имя Отца и Сына и Духа Святого, – перекрестился аббат, быстро сел и начал бодро работать ложкой. Остальные с облегчением последовали его примеру.

Отпивая ячменно-цикориевый кофе и морщась, Блюмкин затеял беседу:

– Изобличение и свержение самозванца… А вы уверены в своих возможностях? – усомнился он.

– Кое-что у нас на этот случай имеется, – нехорошо улыбнувшись, сказал Коза.

– Что? – полюбопытствовал Блюмкин.

– У нас тут, конечно, не Донской монастырь, танков не водится, – скромно заметил аббат… – Но… Есть фосфорная взрывчатка, сероводородные шашки, чесночный порошок, освященная вода, ну и, в конце концов, бесстрашная лунная братия. Полторы сотни бойцов, включая головорезов-послушников.

Окончательно потеряв ощущение реальности, Даня, Маша и Ванечка молча пили кофейный напиток, страшно, по словам аббата, полезный, и в диковинные разговоры мудрых мужей не вмешивались. Они вдруг почувствовали себя совсем маленькими в этом сложном и странном мире. Люба, кстати, на трапезу не явилась, сославшись на мигрень.

– И все-таки, – продолжал сомневаться Блюмкин, – как вы себе это представляете?

– До Земли лету – целый день, – сообщил аббат, глянув на часы. – Так что план мы будем разрабатывать в пути. Чего нам там еще делать? А сейчас мы с братьями будем молиться за успех предстоящего крестового похода на инопланетную нечисть, разрази ее гром… Столько лет чувствовал себя виноватым, что посадил на трон славянской страны черт знает кого… Прости меня господи.

* * *

До кельи, где отдыхали друзья, доносились звуки органной музыки, и от самых низких нот по переборкам лунных катакомб шла ощутимая вибрация. Аркадию Эммануиловичу, Дане, Маше и Ванечке не спалось, и почти все отведенное на отдых время они проболтали в темноте.