На следующий день замечаний было три. О том, что два небольших одеяла – гигиеничнее, чем одно большое, о том, что апельсины следует чистить ножом, чтобы не оставалось желтизны под ногтями, и о решительной необходимости после посещения туалета по большой нужде ароматизировать воздух дезодорантом…

Два первых она проглотила почти спокойно, но на третьем сорвалась:

– Польская свинья! Я уйду от тебя! – закричала она.

– Куда же ты от меня уйдешь в открытом космосе, лисичка моя? – усмехнулся он, думая о том, что они проходят сейчас замечательную школу совместной жизни.

Суицид она совершила в ночь с двадцатого на двадцать первый день полета, проявив при этом поразительную смекалку: не всякий бы сумел повеситься в невесомости. Ей для этого понадобился его любимый полосатый галстук и две пары подтяжек: галстук на шею, подтяжки – к ногам. «Повесилась» или, точнее, «удавилась» она в ванной, в горизонтальном положении.

На зеркале помадой было начертано ничегошеньки не говорившее безутешному молодому вдовцу странное русское слово «БЛЮМ», затем оно было перечеркнуто, и под ним было написано: «PRZEPRASZAM, PAN, ZA NIEPORZĄDEK»[5].

Голова не знает своей макушки,

черепаха – своего панциря.

Китайская пословица

Анджей Коза понимал, что смерть его возлюбленной содержит в себе некую тайну, но отдавал себе отчет и в том, что он никогда уже не сможет разгадать ее. Да он и не стремился к этому, ведь ничто не могло вернуть Любушку к жизни.

Трагедия сия была достойна пера Шекспира, и как за Джульеттой ушел Ромео, так и Анджей решил отправиться за своей женой в небытие. Способ нашелся сам собой: просто лететь и лететь, куда глаза глядят. Мчаться к центру галактики и рисовать ее портреты, пока сигналы бедствия не станут недосягаемы для других кораблей, а дефицит горючего и кислорода не сделает возвращение невозможным…

Однако порядок есть порядок. Он должен был похоронить ее самым наидостойнейшим образом. Дать некролог во всемирный Интернет-информаторий и официально объявить о своем решении уйти вместе с ней (не признаваясь себе в надежде, что тогда его могут спасти)… И ему повезло. Стоило ему оповестить космос о своем горе, как на его призыв тотчас же отозвался находящийся неподалеку американский пассажирский лайнер «Вашингтон Спейсшип».

* * *

… Сеанс бесплатной психотерапии длился уже час. Напряженный вдовец Анджей Коза, сложив руки на груди, сидел на маленьком диванчике, зажатый между двумя толстыми неграми из службы экстренной психологической помощи НАСА.

– Пан Анджей, нам так жаль, что погибла ваша супруга, – выпячивая толстую нижнюю губу и всхлипывая, сказал один негр – в бейсболке с эмблемой «Девять-один-один».

– Боб, но ведь это не повод для всех нас кончать жизнь самоубийством, – вторил ему другой негр, растирая громадными пухлыми пальцами свои красные, как у сенбернара глаза.

– Пан Анджей, а вы не хотите рассказать нам какой-нибудь счастливый момент из вашей совместной жизни? – всхлипывая, поинтересовался первый.

– Нет! – насупившись, буркнул Коза.

– Боб, а, Боб, можно тогда я расскажу один счастливый случай из нашей совместной жизни с моей женой, – предложил второй негр.

– Давай, Эдди, давай. Расскажи все как есть, тебе тоже надо как следует выговориться, – согласился первый негр.

Второй, сосредоточенно глядя перед собой, насупился и булькнул, как бы сдерживая истошные рыдания.

– Вчера вечером, перед ужином мы с моей женой смотрели телевизор, – начал делиться он. – Шла какая-то передача, кажется что-то про разведение кроликов. И вот мы с Магдой, моей дорогой Магдочкой, смотрели эту передачку про кроликов… Они такие… Такие милые, эти кролики… И вот моя Магдочка и говорит мне…

– Эдди. Подожди, – прервал его коллега, швыркая носом. – Ты сегодня уже рассказывал эту историю. Сегодня утром. Маленькой белой неврастеничке из бизнес-класса.

– Тогда, может быть, эту историю расскажешь ты, раз ты ее уже знаешь? – добродушно предложил Эдди.

– О’кей, Эдди, я расскажу эту историю, – всхлипывая и по-товарищески кивая, согласился с ним Боб. – Почему бы и нет? И вот, значит, когда они смотрели эту передачу, пан Коза, передачу про кроликов, когда Эдди и Магда смотрели ее, и один маленький кролик поскользнулся и упал в ямку, его толстушка Магда вскрикнула и прижалась к его плечу. Она такая ранимая, его бедная толстушка Магда…

Тут Эдди страшно взвыл, разинув пасть, как зевающий бегемот, а у Анджея Козы пробудился лицевой тик, и щека у него стала подергиваться.

– Боб, перестань, не надо больше! – попросил Эдди. – Это слишком, слишком для меня сегодня! Расскажи-ка лучше, как мы с малышом Джо играли в крикет. Помнишь эту историю, Боб?

– Еще бы, Эдди, я не помнил ее. О’кей, я расскажу эту историю, – значительно покивал сговорчивый Боб. – Если, конечно, пан Анджей хочет ее услышать. А я думаю, он хочет. Историю о том, как в прошлом году Джо, играя в крикет, выиграл сразу два очка. Дорогой пан, вы ведь не против того, чтобы я рассказал нам всем эту вселяющую надежду историю о малыше Джо? Так вот…

– Нет! – рявкнул вдруг Коза.

Боб поперхнулся, но начал заново:

– Так вот. Однажды в прошлом году его малыш Джо…

– Нет, я против! – хрипло уточнил вдовец.

Негры растерялись и переглянулись.

– В таком случае, пан Анджей, может быть, вы нам все-таки сами уже что-нибудь расскажете?

– Я не хочу ничего рассказывать, – заявил пациент. – Я вообще не хочу ни с кем разговаривать.

Психологи НАСА опять потупились и долго молчали.

– Боб, мне кажется, белый брат не хочет, чтобы мы с ним разговаривали, – искренним тоном заметил Эдди.

– Да пошел он в задницу, этот белый брат, у меня еще два вызова на пейджере, – легко согласился Боб.

– Только сначала заедем в «Макдональдс», – предложил Эдди, – а то у меня в животе урчит, как у бабушки Фло в бойлере.

– О’кей, Эдди, мы заедем сначала в «Макдональдс», – товарищески кивая, согласился с ним Боб.

– Оч-чень нездоровая пища, – пробормотал Анджей. Но внимания на него никто не обратил. Бегемоты в бейсболках с кряхтением встали с дивана, и двинулись к выходу, о чем-то мирно беседуя, так ни разу больше на него и не взглянув.

… – Простите, пан Коза, – почти сразу после этого вошел в каюту капитан. – У нас есть к вам несколько деловых вопросов по поводу похорон. – Он достал из-за спины бумагу. – Мне неудобно об этом говорить, но вот смета на космическое захоронение вашей супруги.

Коза взял бумажку и вздрогнул.

– Сорок две тысячи долларов США?! Вы с ума сошли! Вы знаете, сколько мне нужно трудиться, чтобы заработать такую сумму?