Простенький энерговыброс, и крышка с печальным лязгом отлетает в сторону, открывая спуск в не слишком хорошо ароматизирующее подземелье. Противно, неприятно, а ведь придется туда лезть.

Хорошенькое личико Шэрол перекашивается в гримасе глубочайшего омерзения. Девушке явно не хочется туда, в фекальные воды. Дисциплина, однако, перевешивает, и она с обреченным видом спрыгивает вниз. Ну вот, теперь можно и самому покинуть одно негостеприимное место и по уши окунуться в другое, не менее неприятное. Ну, а на прощание оставлю небольшой подарочек тому, кто решится сунуться вслед за ними все через тот же канализационный люк.

Вот и обещанный «подарок» вероятным преследователям. Небольшая область, при попадании в которую любого постороннего существа начинаются веселые шутки с гравитацией… Часть области проваливается в невесомость, другая же, наоборот, получает десятикратное увеличение силы тяжести. А если учесть и тот факт, что обе эти зоны постоянно меняются местами, то несколько веселых минут сунувшимся сюда энтузиастам обеспечены.

И еще… Боевые и защитные чары нужны, но не менее важными могут быть сведения о врагах. Оставляю еще одну вещицу. Хитрое сплетение чар должно позволить увидеть и услышать происходящее на месте недавней схватки. Недолго, нестабильно, но это лучше, чем ничего. Посмотрим, как на сей раз карта ляжет.

* * *

Пройдя по подземным коммуникациям с сотню метров, я остановился, жестом указывая спутнице сделать то же самое. Судя по тому, что бледный цвет ее лица был сравним разве что с лицом покойника, ей просто необходимо было хоть немного передохнуть.

– И куда мы теперь? – морщась от боли в раненом плече, спрашивает Шэрол.

– Пока никуда. Ты бы подлечилась малость, а то краше в гроб кладут.

– Кровь я остановить сумела, – с оттенком гордости отрапортовало навязавшееся на мою голову несчастье.

– Медаль себе повесь… Большую, чугунную и непосредственно на шею. Кровь ты остановила, я согласен. Только твоя проблема не в кровотечении. Теперь надо восстанавливать до мало-мальски приемлемого состояния рассеченные мышцы, да и плечевой сустав не мешало бы подлечить, – произнося эти слова, я одновременно сканировал рану Шэрол, прикидывая, сколько энергии сожрет у меня ее экстренное лечение.

Много сожрет, особенно учитывая тот прискорбный факт, что существенную часть сил я потратил на противостояние двум столь мощным инквизиторам, по совместительству прислужникам хаотов. А никуда не денешься, на соратниках экономить силы – верный путь приблизить к могиле как их, так и себя самого. Придется расходовать остатки резервов. Ой придется! С такой раной Шэрол далеко не пройдет, свалится от изнеможения. Нет уж, мне такого сомнительного удовольствия даром не надо.

– Молчи, сейчас будет больно, очень больно, – заранее предупреждаю ее, чтобы своим криком она не выдала наше местонахождение всем слышащим в округе.

Дотрагиваюсь открытой ладонью до скверного вида раны и всеми силами пытаюсь в ускоренном режиме восстановить все повреждения… Наружу вырывается темная, уже успевшая застояться кровь, мышечные волокна частью отторгаются, частью возвращаются на исконное место. Параллельно наращивается новая ткань, спадает опухоль с сустава. И все это наживую, сопровождаясь дичайшей болью, а заодно и ругательствами Шэрол в ментальном диапазоне.

Нет, не зря все оккультисты учат своих подопечных терпеть практически любую боль, оставаясь при этом в полном сознании. Все, готово, от раны остался лишь розовый шрам. Пусть сама потом сводит, если только оно будет, это самое «потом».

Выложился я при лечении душевно, в голове все кругом пошло, мысли в разные стороны разбегаются. Посидеть бы, отдохнуть… Риторически выражаюсь, само собой разумеется, присесть в канализационных тоннелях негде. Вернее, мест много, но я даже в страшном сне на такое не решусь. Ладно, по дороге оклемаюсь.

– Двинулись, жертва медицины, – говорю я, несколько ошалевшей от чересчур болезненного лечения девушке.

– Куда?

– Интересно, тебе самой этот вопрос еще не надоел?

– Надоел, – честно признается она. – Но ведь актуально, не правда ли? К тому же от твоего лечения у меня чуть болевой шок не случился.

– Извиняюсь, но я же не некромант-мастер, чтобы проводить подобные операции абсолютно безболезненно…

Парадоксально, но факт. Некроманты, которые по всем канонам должны лучше всего уметь превращать живое в мертвое, а мертвое в неживое, являются, пожалуй, лучшими целителями среди всех оккультистов. Но лишь достигшие в этой области магии значительных высот. Они каким-то непостижимым для меня образом ухитряются сначала полностью умертвить врачуемый участок организма, потом уже над мертвой, полностью подвластной им материей проводят все нужные действия по восстановлению.

Завершающий же штрих – оживление немертвого, высший пилотаж магов-некромантов. Насколько я понимаю, они лишь временно умертвляют исцеляемую часть организма, а это на порядок сложнее стандартных для некромантии принципов работы с заклятиями. Впрочем, влезать в тонкости используемой некромантами техники исцеления – занятие долгое и малоперспективное. Сейчас меня больше всего занимает дальнейший маршрут, следующей остановкой на котором будет…

– Спешу обрадовать тебя, Шэрол. Мы направляемся в больницу. Там ты сможешь сравнить методы традиционной медицины с кое-чем абсолютно иным. И я уверен, что это запомнится тебе надолго!

* * *

Пламя, все еще огрызаясь на своего хозяина, втягивается обратно в чашу. Оно не хочет быть заключенным в тесное вместилище. Это отдаленное подобие первичной огненной стихии желает вырваться на свободу, устроить красочное зарево. Жить, чтобы жечь, и жечь, чтобы жить…

Огню не нравится тот, кто сейчас временно получил над ним ограниченную, но все же власть. У осколка огненной стихии почти нет разума, зато есть инстинкты и эмоции. Они нутром чувствуют – держащий в руках артефакт чужд его содержимому, по определению чужд. Нет в нем ярости, буйства берсерка, да и просто легкости воина. Огненный дух не может окончательно выйти из повиновения, будучи скован крепкими цепями, но ему все это не нравится. Очень не нравится! И порождение огня лелеет надежду вырваться, попробовать на крепость тело и душу нерадивого владельца, не понимающего прелесть пламенных вихрей, взмывающих над скучной, серой землей.

Трещина! Чаша потеряла стабильность… Но этого мало, пока мало! Попытка вырваться оканчивается неудачей. Злобное шипение, снопы искр – обжигающая ярость втягивается обратно. На время. Зато теперь есть маленькая радость – можно то и дело обжигать ненавистные все больше и больше руки владельца. До мяса, до костей!

* * *

Ругающийся на чем свет стоит инквизитор смотрелся на фоне мертвого Города… не совсем естественно, в чем-то даже гротескно. Вот только гротеск не забавлял, а вызывал чувство опасности, явной, неприкрытой угрозы. Равно как и выплывающее туманное месиво не добавило бы случайному визитеру уверенности.