Существо билось в конвульсиях, кровеносные сосуды лопались один за другим, разбрызгивая вокруг зловонные лужи кислоты; скрытые в стенах тончайшие жилы, передающие сигналы другим составляющим биосистемы, также рвались, приходили в полную негодность. Цепная реакция, змея, кусающая собственный хвост. Тщательно сконструированная система погибала от того, что один наглый хам загнал внутрь нее часть ее же собственного арсенала.

– Хорошо ее корежит, паскуду, – раздался злобно-радостный голос Шэрол.

– Факт, – согласился я. – И не удивлюсь, если то же самое творится и в некоторых других помещениях сего здания, которые связаны в единое целое с этим. Новая кровь явно не пришлась системе по вкусу. – Немного помедлив, я задал давно интересующий меня вопрос: – Послушай, Шэрол, а откуда у столь умной и очаровательной девушки проскальзывает лексикон городских трущоб? Если не хочешь, не отвечай, я не настаиваю.

– Ты прав, Безликий, как всегда, прав… Вот только мне никогда не хочется вспоминать о той жизни, жизни среди этих существ, по какой-то ошибке считаемых людьми. Всего два года я провела там, в зловонной клоаке мегаполиса, но полученных впечатлений мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Может, мне и надо рассказать хоть кому-то о том времени… Да что я говорю, действительно надо, но только не сейчас, не здесь – в Городе, который поневоле возвращает меня туда, в прошлое.

– Прошлое порой притягивает нас к себе прочными цепями, лишая сил и возможностей, – в моем голосе не было и тени иронии, с такими вещами умные люди не шутят. – Воспоминания о не самых счастливых днях делают нас слабее перед лицом надвигающейся опасности. Не нужно забывать свое прошлое, какое бы оно ни было, достаточно лишь помнить о нем, но не прокручивать в голове по десять раз на дню. Тогда, и только тогда оно из безжалостного врага превратится просто в память. Впрочем, ты права, сейчас не лучшее время для такого разговора. Тем более что мы сейчас двинемся прямиком в морг.

Казалось бы, к чему мне нужно быть там, в этом месте последнего размещения клиентов больницы перед их отправкой на кладбище? Что можно найти в сем грустном заведении? Разгадку второй пары ключей, ну или хотя бы одного из них. Хорошо еще, что определенные догадки на этот счет у меня уже есть. Ну, а сейчас я продвигаюсь по коридорам бывшего медицинского учреждения с максимальной осторожностью, ожидая очередной гадости на свою голову. Окружающий же интерьер никак не способствует спокойствию и умиротворенности. По сравнению с ним то, что мы увидели на входе, казалось мелкой детской шалостью.

Вместо паркета под ногами похрустывали тщательно подогнанные один к другому человеческие позвонки. Стоявшие кое-где небольшие столики вместо деревянных или стальных имели самые настоящие ноги… Не деревянные там или стальные, а обычные, человеческие. Плоть и кости каким-то образом были словно приклеены к столешницам. Стены и потолок оказались затянуты мышечной тканью, с редкими вкраплениями искаженных в гримасе ужаса лиц. Тоже мне, мля, обои! Ну и гнидство же откровенное.

Хотя чего еще можно было ожидать от фанатичного стремления всяческого рода инквизиторов непременно «очистить» наш мир от так называемой скверны. И неважно, какое наименование у подобного рода «очистителей»: Орден Лазурного Света, Хранители Святого Завета или другое, столь же громоздко-благозвучное.

Вот только очищение производится так, что от очищаемого остается лишь хладный труп с многочисленными повреждениями. Господа инквизиторы обожают пытать. Самое паскудное, что подобные «процедуры» могут проводиться даже не с целью получить нужные сведения, а просто так, «во спасение души», как они сами выражаются. Мрази. Если решил уничтожить врага, то сделай это быстро, пытки же – удел слабых и нищих духом.

Нет, нам никогда не удастся найти ни одной точки соприкосновения с подобными выродками. Да мы и не собираемся этого делать, считая, что самый лучший инквизитор – мертвый.

Однако в любой или почти в любой ситуации при желании можно найти и положительные стороны. Вот и сейчас мое пристальное внимание привлекли несколько лиц, вплавленных в стену. Не люблю ходить без лица, а тут такой случай подворачивается, к тому же одна из «заготовок» практически полностью идентична лицу меня-Эша, что не может не радовать.

– Хоть какая-то польза от всего здешнего безобразия, – проворчал я, аккуратно срезая лицо со стены. – Маленькая, а все ж таки польза. Хотя бы спутницу не буду пугать своей в нынешнем состоянии странноватой физиономией.

– А еще говорят, что мы, женщины, то и дело отвлекаемся на макияж, – съехидничала Шэрол. – Оказывается, некоторые мужчины тоже не чужды этому веянию. Хотя в твоем случае, Безликий, косметические процедуры приобретают мрачный хирургический окрас.

– Ну, тут скорее совмещение приятного с полезным. Я не только приведу в порядок свой внешний вид, но и попробую кое-что узнать о произошедшем здесь раньше. Вполне вероятно, что часть увиденного бывшим хозяином этого лица станет доступна и мне.

И снова резкий укол, обжигающий холод. Вновь мир пускается в бешеный пляс. Привыкнуть к этому невозможно, но со временем осваиваешься с ощущениями и даже получаешь некое удовольствие. Примерно такое же, по слухам, получают некроманты, работая со смертью. Спросить, что ли, у Танцора на досуге? Ладно, это потом, при случае.

Так, а что у нас с воспоминаниями, осталось ли хоть что-то полезное? Сосредотачиваюсь, проникая в чужое прошлое.

Обрывки, смутные обрывки, но и их вполне достаточно для того, чтобы представить произошедшее здесь, пусть даже в первом приближении. Стандартная больничная палата, потом потеря сознания… А дальше был непрерывный кошмар, перешедший в смерть. Как раз детали этого кошмара и интересовали меня больше всего остального. Смутно, неясно, но уже понятно, что ни одного из двух уже знакомых мне клевретов хаоса тут не было.

Неприятно. Враги множатся, как простейшие организмы, методом почкования. По крайней мере, этого я не знал, но на всякий случай запомнил. На первый взгляд, без пристального исследования, никаких видимых трансформаций у него я не заметил – обычные черты лица, только глаза горят мрачным огнем да чувствуется фанатичная убежденность в своей правоте. Такой может быть опасным противником, нутром чую. То же чутье, кстати, подсказывает неизбежность встречи с ним в ближайшее время. Ах да, еще одна деталь! Непременно надо продемонстрировать Шэрол облик того, кто является самым опасным здесь, в этом месте. Весь сотворенный кошмар – его рук дело, а создатель подобного редко удаляется от своего творения далеко и надолго.

Однако я был прав – морг как раз то самое место, в котором имеет смысл побывать. Ну, а потом еще зайти в парочку операционных, да и то если понадобится, что пока еще далеко не факт.

– Безликий, а твое новое лицо вполне ничего, – оценивающе прищурилась Шэрол. – Конечно, можно было и получше подобрать, но это дело вкуса.

– Согласен, но в моем случае вкус абсолютно ни при чем. Просто это лицо практически полностью повторяет мой настоящий, первоначальный облик. Ностальгия, если можно так выразиться. А то порой увидишь свое отражение, и уже толком не понимаешь, чью маску ты надел на сей раз и для чего она тебе нужна… Печальное, честно говоря, зрелище – себя в зеркале не узнавать. Такое только законченным алкашам подобает. А ведь я не люблю маски, хотя и использую их практически постоянно.