В тот же день Ленин отправил по просьбе Фрунзе телеграмму, которая должна была повысить боевой дух осажденных в Уральске: «Прошу передать мой горячий привет героям пятидесятидневной обороны осажденного Уральска. Просьба не падать духом, продержаться еще немного… Геройское дело защиты Уральска увенчается успехом».

Тем временем еще одно наступление Красной армии на уральском направлении потерпело неудачу. Группа войск 4-й армии, усиленная шестью бронемашинами и бронепоездами, начала продвигаться вглубь области 10 июня из района станции Деркуль. Казаки предпочли не ввязываться в лобовые столкновения, дождались удобного момента, когда коммуникации Деркульской группы растянутся, и 16 июня нанесли удар с флангов. Попытки восстановить связь с основной группировкой сразу не увенчались успехом. 20 июня часть пехоты и кавалерии Деркульской группы вышла из окружения. При прорыве красным пришлось взорвать пять бронемашин из шести и бронепоезд. Штаб 4-й армии вынужденно оправдывался: «Главным недостатком армии является ее партизанский характер. До сих пор многие части имеют склонность к выборному началу. Против командиров, бывших офицеров, ведется злостная, разлагающая дисциплину агитация. Зачастую целые полки выносят резолюцию недоверия не только своему ближайшему командному составу, но даже штабу Южной группы, обвиняя их в предательстве и измене. Можно указать выступление в этом духе полка “Красной звезды” в Пугачеве, также непрекращающуюся провокацию в полках плясунковской группы. До сих пор в армии гуляют безнаказанно убийцы Линдова и Майорова. Куриловский полк, принимавший активное участие в этом убийстве, продолжает терроризировать высшее командование. В армии очень часты случаи неисполнения боевых приказов, самовольного оставления позиций и прочее. Отдельные демагоги и провокаторы пользуются в армии колоссальным влиянием. Одним словом, можно сказать, что значительная часть наших неудач на Уральском фронте объясняется партизанщиной, которой пропитана 4-я армия. Реввоенсовет-IV приступил к самым энергичным мерам по очистке армии от провокаторско-партизанских элементов. С этой целью в первую очередь изымаются главари и вдохновители контрреволюционных выступлений. Уже арестован командир бронепоезда Богданов — инициатор убийства Линдова. Принимаются меры к аресту других демагогов. Реввоенсовет-4 будет постепенно устранять из армии всех ответственных, тем более популярных лиц, хотя и не замешанных ни в каких преступлениях, но являющихся вождями партизанщины. Но борьба с разложением армии будет действенной только тогда, когда в этом направлении одинаково будут работать все заинтересованные инстанции».

Фрунзе и Каменев детально обсуждали планы переброски войск, освободившихся после успешного завершения Уфимской операции. Командующему Южной группой пришлось убеждать будущего главкома в невозможности отправки одной из бригад 25-й дивизии на Петроградский фронт вместо бригады 5-й дивизии, погрузка которой запаздывала из-за отсутствия пароходов и барж. Каменев согласился с нецелесообразностью дробления одной из лучших дивизий Красной армии и приказал ускорить отправку чапаевцев на Бузулук.

Получив очередное тревожное донесение из 4-й армии, Фрунзе начал колебаться и предложил вывести гарнизон Уральска к станции Соболево, но получил категорический отказ Каменева. Командующий фронтом приказал продолжать оборону города и активизировать операции у станции Шипово, чтобы отвлечь силы казаков от осады Уральска.

18 июня Фрунзе распорядился о переброске 25-й дивизии:

«Необходимо на фронте 4-й армии перейти в решительное наступление, нанести противнику сокрушительный удар, от которого он не мог бы более оправиться, и навсегда искоренить зародыши и очаги восстаний и мятежей в Уральской области. Задача эта возлагается мною на 1-ю и 4-ю армии совместно со славной 25-й стрелковой дивизией, грозное оружие которой хорошо известно мятежникам.

Приказываю:

1. 1-й и 3-й бригадам 25-й дивизии немедленно готовиться к переброске на Бузулук и 19 сего июня начать посадку на железнодорожных станциях Юматова, Дема.

2. 2-ю бригаду по выполнении возложенной боевой задачи направить к железной дороге с расчетом не позже 21 июня начать ее посадку.

3. Переброску всей дивизии в район сосредоточения закончить не позже 25 сего июня.

4. Станции высадки назначаю: для 1-й бригады — ст. Богатое, для 2-й бригады — Неприк и для 3-й бригады — Бузулук.

5. По выгрузке немедленно следовать в районы: 1-й бригаде — Петровка — Алексеевское (Землянки), Несмияновка, Славянка; 2-й бригаде — Ромашкино, Семеновка, Сергеевка (Боровка); 3-й бригаде — Петровка, Курманаево, Кондауровка.

6. Начдиву 3-й кавалерийской т. Свешникову не позднее как к 27 июня перевести 2-й кавполк в район г. Бузулук, а 1 июля перейти туда же со штабом дивизии, передав отряд Каширина 5-й армии.

7. По сосредоточении в указанном районе 25-й стрелковой дивизии 10-му и 12-му кавполкам, 21-му стрелковому полку составить особую группу под общим начальством начдива 25-й т. Чапаева. Тов. Чапаеву быть в непосредственном моем подчинении.

8. Тов. Чапаеву держать связь со мною через Бузулук».

Однако расчеты Фрунзе не оправдались. 20 июня он вынужден был поддержать наступление 31-й и 24-й стрелковых дивизий 74-й бригадой. Ее выход к станциям посадки пришлось перенести. Кроме того, для перевозки частей 25-й стрелковой дивизии не хватало паровозов и вагонов. Командующий Южной группой вынужден был отложить переброску дивизии до 28 июня. Кавалерия чапаевцев отправилась на уральское направление походным порядком. Общее наступление на столицу Уральской области планировалось после завершения переброски всех частей 25-й стрелковой дивизии. 22 июня Фрунзе телеграфировал начальнику 22-й стрелковой дивизии Александру Сапожкову: «Извещаю героев защитников Уральска о том, что работа по сосредоточению войск заканчивается. Не позднее 28 июня можно будет начать общее наступление. Наступление должно… утвердить господство рабоче-крестьянской власти. Уверен в том, что уральцы, отбивавшиеся от врага два месяца, сумеют продержаться еще немного и вплетут новые победные листья в свой венок».

Статус Чапаева в новой операции повысился: он стал командующим Особой группой, которой кроме 25-й дивизии подчинялась Особая бригада в составе двух стрелковых и кавалерийского полков, а также двух артдивизионов. Теперь под началом Чапаева находились 11 стрелковых и два кавалерийских полка, четыре легких и два гаубичных артдивизиона. По штатному числу бойцов это были силы, сопоставимые с тремя дивизиями Первой мировой войны. Наш герой фактически становился командиром корпуса, такими соединениями в Первую мировую командовали генерал-лейтенанты или даже полные генералы.

Во время краткого затишья и переброски чапаевцев из-под Уфы на уральское направление в дивизии разгорелись бурные страсти. Безоблачные до поры до времени отношения между Чапаевым и его комиссаром Дмитрием Фурмановым стремительно испортились. Начдива и военкома разделили не политические разногласия или противоречия в тактике ведения войны. Все оказалось куда прозаичнее: наш герой и Фурманов стали сторонами любовного треугольника, вершиной которого случайно или по собственной воле стала жена комиссара Анна Стешенко, которую сам Фурманов в письмах нежно называл Ная. Любовь между Фурмановым и его избранницей — отдельная история, которая ждет художественного отражения. Они познакомились еще во время Первой мировой войны, когда Фурманов служил братом милосердия в санитарном поезде. Похоже, это была история взаимной яркой и мучительной страсти, переживавшей яркие взлеты и глубокие падения, когда влюбленные были близки к разрыву.