четырех дней полиция нашей части Берхольма будет сформирована, и нужда в целой армии наемников отпадет. Что изменилось теперь?

— Полицейские чины, переведенные из полицейских подразделений других поселений княжества, прибывают, ваше сиятельство. Но организация полноценной службы далека даже до приемлемого уровня…

— Вышата?! — удивился я. — Ты чей-то рапорт читаешь?

— Ну, да, — смутился здоровяк.

— Я и смотрю, что ты как-то… — хотел сказать «умно», но передумал обижать слугу. — Иначе как-то начал выражаться. Ладно. Продолжай.

— Господин Ногаев, назначенный вашим сиятельством префектом Берхольмской полиции, докладывает, что даже после полного комплектования, ему понадобиться, как минимум одна — две недели на ознакомление личного состава с оперативной обстановкой.

— Логично, — согласился я. — Такого гадюшника, как в Берхольме, больше нигде нет.

— Так же господин Ногаев, уже получивший предварительные данные о состоянии организованной преступности, просит вашего, ваше сиятельство, разрешения на использование дружины и наемников для проведения арестов. Его превосходительство, господин префект, предполагает, что городских авторитетов и их банды следует брать всех одновременно. А на операцию такого масштаба у него не достаточно специалистов.

— Ладно, — промокнув губы салфеткой, решил я. — Нужды господина Ногаева мы выяснили. Давай вернемся к наемникам. Что они предлагают?

— Командование «Перуничей», ваше сиятельство, информирует нас, что сразу несколько небольших наемных отрядов изъявили желание поучаствовать в полицейской акции. Под управлением вашего сиятельства и с координацией действий с «Перуничами», конечно. Сообщается, что общая численность наемного контингента может достичь шести с половиной или семи тысяч профессиональных бойцов. Это позволит и совершать ротацию на существующих блокпостах, и, при необходимости, проводить силовые акции.

— Угу, — фыркнул я. — Заработал сам, дай заработать и приятелю…

— Его милость, воевода Хьярвард Гарди оставил пометку на рапорте, что лишние бойцы нам сейчас лишними не будут.

— Его милости и пара дополнительных дивизий, нисколько не помешают, — согласился я. — Его светлость, господин Гуселетов оставил какую-либо информацию о дополнительных поступлениях в казну?

— Только предварительные прогнозы, ваше сиятельство, — отыскав нужный лист в стопке, доложил Вышеслав. — Но он так же оставил пометку на рапорте «Перуничей».

— Цитируй, — вздохнул я.

— «Деньги есть». Писано его рукой, ваше сиятельство.

— Вот как? — старики опять что-то мутили. Но, слава Богам, хотя бы окончательное решение оставили за мной. Надоело быть маленьким ребенком, которого седые прохиндеи бесконечно поучают. — Свяжись с руководством наемников, и передай, что я санкционирую увеличение численности за счет найма дополнительных отрядов. Пусть составят краткую справку по каждому подразделению. Сильные стороны, слабости… Нас в первую очередь интересуют специалисты по силовым захватам и штурмам. Копии справки отправишь господину префекту. Пусть выберет нужных.

— Записал, ваше сиятельство, — отчитался здоровяк, закончив карябать буквы карандашом в блокноте.

— Молодец, — похвалил я старательного бывшего одноклассника. — Теперь огласи предварительные прогнозы по поступлениям в казну.

— Его светлость, господин Эулейв Гуселетов составил справку, согласно которой, при полном расчете ваших, ваше сиятельство, вассалов, казна увеличится на четыреста одиннадцать миллионов гривен.

— Мало, — поморщился я. — Есть ли расчет по поступлениям от городских мастеров?

— Нет, ваше сиятельство, — тяжело вздохнул Ромашевич, и уткнулся в свои бумаги. — По искам, поданным адвокатским домом Капонов в имперский суд, мы испрашиваем более миллиарда гривен в качестве штрафов и в возмещение ущерба по нарушенным арендным договорам. Кроме того, требуется оценка экологического вреда, нанесенного предприятиями советников. Исправление вреда так же ляжет на нарушителей. Точных цифр ни его светлость, ни господин Капон не называют.

— Ясно, — сказал я. В принципе, Вышата не сказал ничего нового. Все, что касалось исков и выплат членов Совета Мастеров, обговаривалось нами не один раз. Единственное, что изменилось — это мастеров стало на одного меньше.

— Золотовские трофеи уже успели оценить? — у старого Гуселетова не так много подчиненных, чтоб за те несколько часов, что я спал, успеть полностью оприходовать богатое «наследство» поверженного врага. Но хоть что-то же они могли сделать?! Хотя бы добыть справку о состоянии счетов в банках. Оставлять хоть что-то мнимым или явным наследникам провинившегося рода мы не собирались.

— Оценка еще ведется, ваше сиятельство, — поклонился Вышата. — Запросы в банки разосланы, но ответов мы еще не получили. Известно лишь, что кредитные учреждения ныне проверяют законность наших требований.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — Проверяльщики… Что там от Золотовых-то осталось?

— Вот… — Ромашевич снова взялся перекладывать бумаги. — Вот рапорт его милости, воеводы Хьярварда Гарди. Согласно этому документу, в ходе штурма особняка Золотовых, были уничтожены сорок восемь охранников. Двое в тяжелом состоянии доставлены в городскую больницу. Кроме того, убиты Золотов и все члены его семьи…

— Все? — неверяще выдохнул я. — Включая женщин и детей?

— Все, ваше сиятельство, — бодро отрапортовал Вышеслав. — Господин воевода докладывает, что, в связи с ожесточенным сопротивлением, штурм велся по принципу: «сначала входит граната, потом люди». По окончании сражения, выживших членов семьи советника не обнаружено.

— Нормально мы повоевали, — хрипло выговорил я, припоминая суматоху боя. Бег, пот, заливающий глаза, вонь сгоревшего пороха и стрельбу на любое движение впереди. И снова бег… — Среди дружинников… гм… Много, кто решил уйти?

— Ни одного, ваше сиятельство, — какой-то чересчур бодрый голос Ромашевича начал раздражать. — Его милость, господин воевода отмечает достаточно высокую эффективность даже столь слабо обученной дружины. Говорит, мол, люди восхищены вашей личной Силой, ваше сиятельство. И преисполнены оптимизмом.

— Вырезали всю семью, от мала до велика, и еще преисполнены, — задумчиво выговорил я, борясь с так и норовившим выйти бутербродом. Тем же путем, как зашел. — Боги! Что мы наделали?!

— Устранили угрозу, — прорычал, врываясь в малую столовую, воевода. — Только так и надо делать. Теперь там некому мстить.

— Ай, — отмахнулся я. — Да никто бы и не посмел…

— Теперь и не посмеет, Антонушко. Не после того, как ты двумя ударами им весь дом разломал. Слышал уже про Каретниковых? Тролльи дети бунтовать думали, а теперь вещички собирают и из княжества бежать собираются.

— Ну, да…

— Да, Антонушко! Да! Чем потом бегать по всему княжеству, то тут, то там злодеев отлавливая, лучше уж вот так. Одним ударом и врага уничтожили, и Силу твою показали. Ну и дружину кровью с тобой связали. А о сопутствующих потерях не думай. Нет в том твоей вины. О том пусть теперь Золотов в Йотунхейме хвастается — как за твоей шкурой охотников посылал, да сам стриженным ушел. И баб своих туда же спровадил.

— Взявший в руки меч, должен быть готов умереть, — возвышенным тоном воскликнул Ромашевич.

— Молодец, Вышата, — хлопнул здоровяка по плечу воевода. — Верно все понимаешь. А ты, князь, настоящим русом себя показал. Четь тебе и хвала. Все правильно сделал.

— Сейчас по телевизорам раздуют, — скривился я. — Кровавым убийцей обзовут.

— А нас, истинных русов, кровью не напугать, — засмеялся старый воин. —