влиянием обаятельной личности Леонтьева – решил стать психологом. У него это прекрасно получилось. Сейчас он заведует кафедрой, пишет книги и очень часто выступает в прессе со своими умными и, не побоюсь этого слова, добрыми, то есть гуманными текстами.

А вот Андрюша Яковлев хотел стать писателем. Потом журналистом. Потом философом. Потом снова писателем. И у него все получалось. Сейчас это заметный религиозный мыслитель и автор исторических трудов, а также художественных произведений, посвященных хасидизму, – но теперь мой друг Андрюша Яковлев называется ребе Эзра Ховкин. Такова была настоящая фамилия его папы, детского писателя Юрия Яковлевича Яковлева. Писатель он был талантливый, хотя многие ругали его за советскость. Но, в отличие от Гайдара, он не призывал открывать бой с врагами, не размахивал шашкой в своих произведениях. Говорите что хотите, но его рассказ «Мальчик с коньками» – хороший рассказ. И рассказ «Всадник, скачущий над городом» тоже хороший. Я, во всяком случае, помню их до сих пор, и, честное слово, не потому, что я много лет крепко дружил с его сыном и с самим стариком Яковлевым много раз встречался, болтал, был подвозим им на машине в Москву, да и просто водочку пил иной раз. Не в том дело.

Оля Рязанова стала киноведом, писала о датском кинематографе, защитила диссертацию. Ира Матусовская стала врачом, как она и мечтала. Сейчас живет в Америке. Только бедная Лена, написавшая хорошую книгу об американских художниках, умерла в 1979 году. Ей было всего тридцать четыре.

Была еще одна смешная причина, по которой я не смог свести две компании – «писательскую» и «академическую». В писательской компании процветал здоровый образ жизни. Хотя мы и выпивали понемногу, но в основном занимались спортом. Саша Асмолов и Андрюша Яковлев не курили, и хотя к моему курению относились терпимо, но говорили, что настоящих успехов в спорте я не достигну. «И не надо», – говорил я. Мы часами бродили по лесу, плавали, бегали, гребли на лодках, а через какое-то время стали заниматься карате. Вернее, нам казалось, что мы занимаемся карате, это была, конечно, полная самодеятельность; но тем не менее мы махали руками и ногами и сами себе казались большими специалистами по-всякому, как мы тогда говорили, рукосуйству и костоломству. Гантели, конечно, и штанга. И бесконечные разговоры о… и тут я сделаю паузу… о бабах? Ну какие у нас тогда были бабы?.. О женщинах? Тоже слишком абстрактно. О девочках? Ну какое отношение имели наши фантазии к реальным девочкам, с которыми мы общались. О сексе? Но тогда, в конце 1960-х, это слово было совсем не в ходу. Ну, в общем, обо всех этих делах, скажем так. Саша и Андрюша были старше меня, и поэтому я в этих разговорах, конечно же, играл роль младшего партнера. Меня не то чтобы презирали или задвигали, но относились ко мне как аспиранты к первокурснику. Иной раз я даже не осмеливался задать вопрос, хотя, странное дело, в теории я все знал не хуже, а может быть, даже лучше них. Потому что я читал всякие машинописные произведения. Учебники секса. Неловко переведенную и с ошибками перепечатанную «Камасутру» и другие произведения того же сорта. А кроме того, однажды мне пришлось прочитать – вернее, прослушать – самый настоящий и при этом длинный-предлинный и подробный-преподробный порнографический рассказ. Я об этом расскажу потом, а сейчас должен сказать, что прекрасно понимал всю разницу между моим теоретическим знанием и тем – пускай сто раз приукрашенным и привранным – опытом, которым делились мои старшие товарищи. Но с какой радостью я однажды услышал, как Вова, старший брат Саши Асмолова, посмеивается над своим младшим. «Ну-ну, болтай, болтай, – говорил он ему. – Давай-давай, еще чего-нибудь придумай». – «Что ж я, по-твоему, всё вру?» – наливался кровью Саша. «Ну почему всё? Может, и не всё», – пожимал плечами Вова, чем приводил Сашу в совершенную ярость. И это понятно. Твой оппонент бесится не тогда, когда ты его опровергаешь целиком и полностью, а когда ты с ним, в общем, соглашаешься, но находишь какую-то маленькую закорючку и обращаешь внимание именно на нее. «Может, и не все врешь, – продолжал усмехаться Вова. – Может, в книжках читал. Может, друзья рассказали». – «Что ж я, по-твоему, ни разу девок не тискал?» – возмущался Саша. «Конечно, тискал, – кивал Володя. – На физкультуре». – «Что ж я, по-твоему, никогда голой бабы живьем не видел?» – в отчаянии кричал Саша. Володя усмехался и говорил: «Ну почему ж не видел? Обязательно видел. В бассейне, в раздевалке, когда подглядывал». Саша выдирал из земли куст ромашки (разговор происходил на прогулке) и швырял его далеко-далеко, махал рукой и не желал продолжать этот бессмысленный спор. А мне это очень нравилось, такой я был злорадный в свои четырнадцать.

Но секс – это все-таки атрибут здорового образа жизни, ведь правда? Наряду с физкультурой, спортом и занятиями восточными единоборствами.

«Академическая» компания была совсем другая. Вася Кулаков и Саша Жуков курили как паровозы, но ни капельки – во всяком случае, в разговорах – не интересовались девочками. Зато они играли в карты, чего терпеть не могли Асмолов и Яковлев. Вот и получалось: утром я катался на лодке, плавал и притворялся, что занимаюсь спортом с Андрюшей Яковлевым и Сашей Асмоловым, а вечером и ночью играл до полного опупения в преферанс, курил и пил водочку с Сашей Жуковым, Васей Кулаковым и Андрюшей Юдановым, который, правда, не курил, но лучше всех нас играл в карты и был предан этому искусству горячо и нелицемерно. Вот такая двойная жизнь. Связующим звеном могла бы стать Оля Рязанова, потому что она курила и тоже обожала преферанс. Но, очевидно, ее было недостаточно для того, чтобы объединить две компании в одну. Да наверное, это было и не нужно.

Был у меня один знакомый доктор медицинских наук, невролог Лёня Зенков, который сделал одно маленькое социальное изобретение. «Частенько, – говорил он, – в геологических экспедициях случаются ссоры, подчас очень тяжелые. А почему? Потому что двое плывут в одной лодочке, а потом становятся на ночевку и ночуют в одной палатке. А утром садятся в ту же лодочку и плывут дальше. А я посоветовал начальнику экспедиции: а сделай так, чтобы они менялись. Чтобы Иванов плыл в одной лодочке с Петровым, а палатку ставил и ночевал вместе с Сидоровым. И веришь ли, психологический климат в коллективе сразу улучшился». А черт знает, может, это и правда. Представляете себе: жить в одной квартире с сослуживцами, и с ними же вместе ездить на отдых. Страшный сон.

22. Болезнь и