– Черт! Провалиться мне на этом месте! – кричала Чарли. – Это и правда ты! Но ты стал больше. – Она отстранилась и оценивающе пощупала его бицепс. Еве хотелось оттолкнуть ее, но она сдержалась. – Вот уж не думала, что это возможно. Если бы у нас тут были весовые категории, ты выступал бы в самой высшей.

– Когда человеку приходится дробить камни, он или изнашивается, или становится сильнее, – сказал Джек с ноткой гордости в голосе.

– Ходили слухи, что тебя посадили в тюрягу за то, что ты пытался пришить того джентльмена.

Чарли большим пальцем сдвинула котелок назад. Еве казалось, что сочетание мужской одежды с женской юбкой смотрится глупо, но Чарли, будь она неладна, выглядела непринужденно и дерзко. Мисс Уоррик не считала себя такой уж консервативной, но по сравнению с Чарли она чувствовала себя чопорной дочкой викария.

– Это он убил Эдит, – прорычал Джек.

– Да, я слышала, – серьезно сказала Чарли. – Мне ужасно жаль. Но я не думала, что они тебя выпустят из тюряги.

– Я сам себя выпустил, – ответил Джек.

Чарли снова засмеялась.

– Конечно, выпустил! – Она по-свойски ткнула его кулаком в грудь. – Алмаза, одного из лучших боксеров в Бетнал-Грин, ни одна чертова тюрьма не удержит.

– Мы бы не хотели рекламировать факт его побега, – сквозь зубы процедила Ева.

Букмекер посмотрела на мисс Уоррик с таким видом, будто только что заметила ее присутствие.

– Она не похожа на цыпочку твоего типа, – сказала Чарли, окинув взглядом накидку Евы, преднамеренно неброского вида. – Выглядит малость неряшливо.

– Я стараюсь не выделяться из окружения, – парировала Ева. – И я не цыпочка Джека!

Чарли усмехнулась:

– Но язычок у нее острый.

– Как будто я сам этого не знаю, – бросил Джек.

Ева боролась с желанием дать ему коленкой в пах.

– Цыпочка с острым язычком желает знать, собирается ли Чарли нам помочь.

– Смотря в чем, – ответила букмекер. – Что за помощь вам нужна?

Джек подошел к ней ближе и понизил голос:

– Нам надо украсть труп.

Чарли отказалась уходить, пока не закончится боксерский поединок.

– Дружба дружбой, а бизнес бизнесом, – сказала она, поглядывая на ринг. – Мне тоже надо зарабатывать на пиво.

Пока боксеры дрались, Ева сдерживала нетерпение. Она никогда раньше не бывала на подпольных матчах и с удовольствием уделила бы время изучению здешней обстановки, не будь их дело таким срочным.

Лондон был так многолик, что казалось, место на карте занимает не один, а тысяча разных городов. Они существовали бок о бок, и можно было прожить в столице целую жизнь, но так и не узнать всех ее ипостасей.

Этот Лондон был жестоким, злобным, однако в нем пульсировала невидимая энергия. Чисто мужское место, очищенное от всего наносного, где самцы самоутверждались в самой первобытной, не облагороженной цивилизацией форме. И вполне логично, что именно это место и другие ему подобные сформировали Джека. Ева не сомневалась, что Далтон мог бы прямо сейчас ступить на ринг и победить любого, включая и свирепого вида мужчин, выстроившихся возле ринга и дожидающихся своей очереди. Не хотела бы она встретить кого-нибудь из этих субъектов в темном переулке.

Мисс Уоррик прочла множество книг, знала несколько языков и гордилась своим интеллектом, однако ее желание к Джеку было далеко не интеллектуальным. «Когда-то он господствовал в этом жестоком, буйном мире», – думала она, и в ней разгорался голод желания.

Чарли словно прочитала ее мысли.

– Лучше Алмаза никого не было, – печально покачала она головой. – И чертовски жаль, что ты ушел.

– Не мог же я оставаться на ринге вечно, – сказал Джек. – Как телохранитель я получал больше. И мне не ломали нос каждые две недели.

– Джеку есть что предложить кроме его кулаков, – вставила Ева.

Чарли самодовольно ухмыльнулась.

– О, милая, я это знаю.

«Интересно, в пылу драки кто-нибудь заметит, если я улучу момент и поколочу Чарли? – подумала мисс Уоррик. – Или вокруг нас соберется толпа и все начнут делать ставки?»

– Матч заканчивается, – быстро сказал Джек.

Пока Чарли расплачивалась с теми, кто делал ставки, Джек и Ева отошли в сторонку. Деньги переходили из рук в руки с такой скоростью, что самый опытный банковский клерк, увидев это, умер бы от зависти. Хотя Чарли была единственной женщиной в море мужчин, она чувствовала себя вполне спокойно и уверенно, смеялась над грубыми шутками и прикрикивала на любого, кто был недоволен исходом поединка. Казалось, она знает всех до единого, а все знают ее. Для «Немезиды» женщина вроде Чарли была бы очень ценным кадром. Но Ева скорее согласилась бы поболтать с гадюкой, чем подойти к букмекерше за информацией.

– Зеленый цвет тебе к лицу, – сказал Джек, посмеиваясь.

– Я не ревную, – выпалила Ева.

Она не имела права ревновать Джека, однако это разъедающее чувство, казалось, обжигало ее вены.

– С тех пор как у меня с Чарли что-то было, прошло много времени.

– Ты можешь снова с ней встречаться хоть с завтрашнего дня, мне все равно, – беззаботно заявила мисс Уоррик.

Далтон, прищурившись, посмотрел на нее.

– Не знал, что ты лгунья.

Первой мыслью Евы было все отрицать. Однако Джек не заслуживал того, чтобы ему врали.

– Может быть, я и ревную, – призналась Ева, но тут же поспешно добавила: – Но я не имею права ревновать. Это совершенно нелогично.

Его взгляд потеплел.

– В том, что мы хотим друг друга, тоже нет ничего логичного. Но это нас не останавливает.

– Нет, не останавливает. – Ева не привыкла принимать так близко к сердцу что-либо кроме работы. И уж конечно, ни один мужчина не вызывал у нее такой реакции. Это чувство было ей незнакомо. Как она могла в нем разобраться?

Закончив дела, Чарли направилась к Джеку и Еве, тщательно пересчитывая банкноты. На деньги, которые она держала в руках, семья могла бы жить целый год, а это была ее выручка за одну ночь работы. Если сравнить эти доходы с тем, что она могла бы заработать на фабрике или занимаясь каким-то тяжелым трудом, становилось понятно, почему такая умная и расчетливая женщина, как Чарли, предпочла заниматься подпольным бизнесом.

Чарли убрала деньги и посмотрела в сторону ринга, где вставали в стойку следующие боксеры. Какой-то мужчина с всклокоченной бородой принимал ставки. Откуда только зрители берут столько денег, ведь по их грязной поношенной одежде видно, что лишние у них не водятся?

– Приготовься заплатить, и заплатить хорошо, – сказала Чарли, глядя, как бородатый собирает ставки, вздохнула: – Я упускаю самое выгодное время.