— Рада, что вы вернулись. Каждый раз, когда я оказываюсь водиночестве, начинается одна и та же песня.

— Стараются выпотрошить тебя? — спросил Мейсон, усаживаясь.

— Угу. Боюсь, я теряю сексуальное обаяние. Раньше он хотьподдразнивал меня, сейчас изменил свою тактику.

— Черт возьми, Перри, — сказал Дрейк, — ты всегда вовлекаешьменя в беду и заставляешь действовать вслепую.

— Знаю, — мягко ответил Мейсон, — но так лучше для тебя.Иначе бы ты поседел раньше времени.

— Ну хорошо, — согласился Дрейк, — а ты не мог быудовлетворить мое любопытство, так сказать, неофициально?

— Нет такого понятия — «неофициально». Ты слишкомзаконопослушен, Пол. Ты не вытащишь кирпич из трубы, чтобы запустить им вубегающего преступника.

— Этот пример хорош для Трэгга, но от меня тебе так неотделаться. Я знаю тебя как облупленного. Ты вполне способен снести дом иоставить только один расшатавшийся кирпич в трубе.

— Но я и сложу этот дом снова, — улыбнулся Мейсон.

— Сложишь, если понадобится. Но сейчас ты — как такоролевская конница и королевская рать, которая не может собратьШалтая-Болтая[1].

— Только в этом случае, — сказал Мейсон, — Шалтай-Болтай состены еще не свалился.

— Для чего вы звонили, шеф, если телефон прослушивается? —спросила Делла Стрит.

— О, только для того, чтобы Трэгг перестал наконецколебаться. Он боится идти против Хомана, зная, что Хоман нажмет на своиполитические рычаги и тут же отыграется на нем. Вот я и поставил его в такоеположение, что теперь либо рыбку тянуть, либо удочку бросить. А второй звонок —для подстраховки. Чтобы Трэгг позволил мне остаться в «сфере действий». Атеперь мы можем спокойно наслаждаться нашими бифштексами.

— И вы даже не попытаетесь уйти отсюда?

— Не раньше, чем Трэгг вернется сюда, чтобы узнать, с какойэто женщиной я был в лифте. Но…

К столу подошел посыльный.

— Вы мистер Мейсон?

— Да.

— Лейтенант Трэгг хочет поговорить с вами по телефону.

— Лейтенант экономит время, — заметил Мейсон. — Придетсявам, ребята, еще раз извинить меня. Прекрасно, официант, подавайте заказ. Мыспешим.

Мейсон подошел к телефону.

— Мейсон, один из лифтеров узнал вас по фотографии, — сказалТрэгг.

— По фотографии?

— Да.

— А где, черт возьми, вы раздобыли мою фотографию?

— Если вы думаете, что я собирался играть у вас на заднемдворе, не имея на всякий случай вашей фотографии, то вы глубоко ошибаетесь.

— Похвальная предусмотрительность. Так что там насчетлифтера?

— Он подобрал вас на третьем этаже. С вами была молодая женщина.Что вы делали на третьем этаже и что это была за женщина?

— Посыльный узнал меня по фотографии?

— Да.

— Совершенно точно?

— Абсолютно.

— Тогда молодая женщина должна быть моей клиенткой. Вы недумаете, что это разумный вывод, Трэгг?

В голосе Трэгга зазвучал металл:

— Мейсон, это убийство. Я не намерен шутить. Я знаю, у васвсегда есть король в рукаве, но на этот раз я требую выложить на стол всекарты.

— Когда бы и где бы ни было совершено убийство, я не будуотвечать ни на один вопрос, касающийся какой бы то ни было молодой женщины, скоторой меня видел какой бы то ни было лифтер в каком бы то ни было отеле, —сказал Мейсон. — Я руководствуюсь таким принципом. Думаю, все понятно,лейтенант.

— Мейсон, я оставляю вас на свободе до одиннадцати часовутра, — сказал Трэгг.

— Отчего такая щедрость? — поинтересовался Мейсон.

— Оттого, что я собираюсь возложить на вас малоприятнуюработенку. Хочу натравить вас на Хомана. Вы старались заставить меня сунутьголову в эту петлю. Теперь ваша очередь таскать для меня каштаны из огня.

— Мне ни о чем не придется его спрашивать. Миссис Грили далаисчерпывающие показания.

— Неужели вы думаете, что меня так легко одурачить этимгрубым трюком?

— Грубым трюком?

— Ну да. Вы ведь помните, миссис Грили категорическиутверждала, что ее муж не мог улизнуть, бросив девушку. Однако она оказаласьнастолько сознательной, что предъявила рубашку сразу, как только нашла ее. Аведь если бы она выбросила ее, вам бы пришлось туго.

— О чем вы говорите?

— О том маленьком алиби, которое вы организовали для своейклиентки, Мейсон. Но когда вы подсунули эту рубашку, то не учли одного.

— Совершенно не понимаю, Трэгг, о чем вы толкуете.

— Все вы прекрасно понимаете, Мейсон. Замечательный трюк, ноон не сработал. Полагаю, помаду вам одолжила ваша очаровательная секретарша, ана ткани отпечатались ее губки, верно, а?

— Ладно, вы меня достали. Так почему трюк не сработал?

— Метка из прачечной. Вы проглядели ее, Мейсон.

— Ну и что насчет этой метки?

— К несчастью, метка на рубашке является частьюдоказательств, поэтому я решил ее проверить, — начал Трэгг. — Проверил, иоказалось, что это метка вовсе не той прачечной, которой пользуется Грили. Этурубашку положили в мешок после его смерти, чтобы миссис Грили нашла ее. Тотловкач, что подсунул эту рубашку, решил: мертвец промолчит, а миссис Грили,найдя ее, непременно свяжется с вами. И очень точно рассчитал время, Мейсон.

— Минутку, — озабоченно сказал Мейсон. — Так чья это метка,из какой прачечной?

— Мы не смогли выяснить, чья она, — сказал Трэгг. — Затовыяснили, что не Грили.

— А может, он отдавал ее стирать в Сан-Франциско?

— Нет. Это вовсе не его рубашка. Рукава на полтора дюймакороче, чем носил Грили, и, кроме того, воротничок шестнадцать с четвертью. А уГрили пятнадцать и три четверти. Так что думаю, Мейсон, мы позволим вампровести утром перекрестный допрос насчет тех ключей. А теперь можете в любоевремя покинуть «Танджерин». Но когда надумаете назвать мне имя той молодойособы, которая была с вами в лифте сегодня вечером, вы знаете, где меня найти.Да, между прочим, в ресторан я не вернусь, так что советую вам съесть обабифштекса. Завтра вечером ваше меню будет куда менее изысканным. И возможно,пройдет немало времени, прежде чем вам снова удастся съесть хороший толстыйбифштекс.