Припустив по прямым, темным и пустынным улицам деревни, освещаемым тусклыми огнями из окон домов, Твердов не сразу обратил внимание на выдвинувшийся вслед за ним из чернильной темноты грузовик, наполненный под завязку какими-то людьми.

Только уже подходя к лагерю, он заметил, что за ним неотступно следует грузовая машина с выключенными фарами. Перед самыми воротами лагеря Твердов остановился и резко повернулся назад. Включились фары, и ослепленный ярким светом командир отряда рефлекторно прикрыл глаза руками. Когда он попытался их открыть, то с удивлением обнаружил, что стоит в окружении каких-то взрослых мужиков и послеармейского возраста крупных парней. Многие в руках держали толстые колья, по-видимому, из плетня выломанные.

– Этот? – грубо спросил самый крайний от него крепкий мужик с седой, похожей на лопату, бородой, обернувшись к кому-то назад.

– Не, кажись не он, – с сомнением в голосе ответил другой персонаж, вышедший из толпы на свет. «Председатель» разглядел сухонького вертлявого мужичонку лет сорока в коричневой кепке «восьмиклинке» с огромным, в половину лица, фингалом под правым глазом.

– А ты получше приглядись? – не отступал от него дядя с лопатной бородой. – Подойди поближе.

– Дык, чего тут смотреть, тому лет тридцать было, а этот совсем еще зеленый пацан. Толпа вокруг недовольно загудела, сплотила ряды, но колья опустила.

– Эй, паря, а ты чей будешь? – повернул к нему свое свирепое лицо бородатый предводитель.

– Мамы с папой, – через силу пошутил Александр, чувствуя, как между лопаток у него заструился липкий пот.

– Ты давай не шути с нами, а отвечай, как есть, когда спрашивают! – раздался грозный рык из толпы. Принадлежал он уж очень сурового вида небритому мужику лет тридцати пяти в старой синей телогрейке.

– Тихо, Семен, не жужжи, – осек его главарь, и, повернувшись к Твердову, повторил вопрос.

– Так я это… Первокурсник я, из мединститута.

– Какой первокурсник? Студент что ли? – бородач смерил его долгим изучающим взглядом.

– Нет, еще не студент. Мы пока на первый курс только поступили, у нас еще посвящения в студенты не было. Мы здесь на картошке.

– Силантий, ты чего пристал к парню, – неожиданно под свет автомобильных фар выскочила в накинутой на плечи кофточке соседка Ольга. Ее отёкшее от недавних побоев лицо казалось было бледным.

– Ох, ма! – покачал головой бородатый Силантий. – Ольга? Анисимова? Ты что ли?

– Я, а кто же еще! Ты, чай, возле моего дома стоишь!

– Точно, – Силантий вгляделся в темноту и присмотрелся к очертаниям видневшегося из-за забора дома. – Вроде твой дом. А ты этого знаешь? – он кивнул в сторону замершего рядом столбиком Твердова.

– Да, это Саня Твердов – командир отряда первокурсников, что приехали к нам из города на картошку.

– Студент, стало быть?

– Нет, мы еще не студенты… – вновь ожил «Председатель».

– Молчи, дурак, – Ольга не сильно ткнула его локтем в бок. – Студенты они, студенты. Вон там за оградой остальные ребята. Часть толпы подошла к забору и принялась рассматривать фланировавших по территории первокурсников.

– Кажись точно, студенты, – разочаровано произнесли мужики с кольями, отвалив от забора и с недовольным видом вернувшиеся к машине.

– Да потуши ты уже фары! – махнул рукой водителю, сидевшему в кабине, подобревший как-то сразу Силантий. – Видишь же не тот это. Свет тут же погас, и все участники странной сцены погрузились во мрак.

– А что случилось, Силантий? – спросила Ольга, оттесняя собой Твердова в наступившую темноту.

– Да вот нашего Коську кто-то из ваших петровских ухарей сегодня утром на дальнем пастбище, что у Петькиного хутора, подбил.

– А чего вы вдруг решили, что злодей непременно из нашей Петровки? – удивилась девушка, продолжая своим задом отжимать Твердова к воротам.

«Председатель» вывернулся и, обогнув Ольгу, встал между ней и главарем Силантием. К этому времени глаза стали привыкать к темноте и стало понятно, что часть мужиков погрузилась в кузов. У кабины, где происходил разговор, осталось человек шесть, включая главаря Силантия, выделявшегося на общем фоне лопатообразной бородой и кряжистой фигурой.

– А с того, – встрял в разговор подбитый Коська, – что больше туды нихто не ездит. Только ваши бездельники да мы. Вашим козлам лень по кочкам да оврагам скашивать, так они на наше место лезут. А в этом годе наша очередь там косить. Ваша в прошлом была, а этот год за нашим Рябчиково числится.

– Сентябрь на носу, а вы косьбу затеяли, – покачала головой Ольга. – Трава уже жесткая.

– Много ты понимаешь, баба, – Силантий оправил рукой бороду, – косить можно хучь до заморозков.

– Да, Силантий Петрович, когда я твоих деток в школе обучала, бабой не звал. А теперь, как в декретах погрязла…

– Ты, Ольга Федоровна, не серчай, – смутился главарь рябчиковских мужиков, – извини, если обидел. Хорошая ты учительша. Моя Верка – старшая дочка, все тебя добрым словом вспоминает. Когда, говорит, тятя, Ольга Фёдоровна в школу уже вернётся? Когда, Олюшка?

– Не знаю. Сейчас, пока дети слишком малые, не получится. А на Петькин хутор и черкасовкие мужики могут заезжать. Ведь Черкасовка до того хутора на три километра ближе, чем Петровка.

– Эх, мужики, точно, а про Черкасовку мы и не подумали, поскреб в затылке бородатый Силантий.

Выглянувшая из-за деревьев нарождающаяся луна осветила его простоватую физиономию. Твердов еле удержался, чтоб не прыснуть от смеха. Хотя еще пять минут назад уже мысленно прощался со всеми родными.

– Да, точно, я в Черкасовке неделю назад видел парней в жилетках, – обозначил себя длинный волосатый парень с таким же длинным колом на правом плече.

– Ага, – кивнул подбитый Коська. Один звереныш в жилетке был. Я лиц, если честно, не запомнил. А вот жилетку прямо сфотографировал. Он меня первым в морду и засандалил.

– Так вы по жилетке ориентировались? – ухмыльнулась Ольга. – Их в наш сельмаг еще в прошлом году штук тридцать завезли. Вот Саня на днях последнюю прикупил. Скажи им, Саня.

– Прикупил, – подтвердил «Председатель», которому уже порядком надоел этот балаган, и он рвался в расположение отряда к заворожившей его Гале.

– Ну нам шепнули, что часто видели парня в жилетке на овощехранилище в Петровке, вот мы и рванули сюда. Ладно, хорошо, что разобрались, – приосанился бородатый Силантий. А тут мы тебя сразу срисовали, как только в деревню въехали. Глядим идет, в жилетке, даже не оборачивается. Чует свою безнаказанность, ха-ха-ха, – с нехорошей такой хрипотцой засмеялся колхозник.

– Да хорошо, что сразу не навалились, как меня увидели, – подумал Твердов. – И как я их не заметил?

– Все, мужики, поехали в Черкасовку! – зычно рявкнул бородатый Силантий и наклонился к стоявшей по правую от него руку Ольге, – муж, поди, расписал тя? Может, поучить его?