Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трубецкая порывисто встает с кресла и быстрым шагом направляется к двери.
— Прошу меня извинить — мне нужно отлучиться, — говорит она на ходу. — Предлагаю продолжить нашу беседу после обеда, а пока поработай с Берестовым над амуницией, он тебя как раз ждет.
— Ладно! — говорю я вслед девушке, провожая ее задумчивым взглядом.
Судя по всему, виновник ее изгнания из Великого Рода Синих — собственный брат или отец. Нужно будет поговорить об этом с Великим Князем и, наконец, расспросить его о пресловутом контракте.
Но больше всего я хочу поговорить о себе и попытаться понять, кто я на самом деле…
Глава 24 —
Императорский бал: второе покушение на меня
Императорский бал в мою честь только начался, а я уже умираю от скуки. Главный зал Большого Кремлевского Дворца залит светом огромных хрустальных люстр, натертый до блеска паркет слегка скрипит под ногами, а негромкая классическая музыка ласкает слух. На огромных экранах, расположенных позади тронного возвышения, крупным планом показывают гостей, чтобы все могли рассмотреть друг друга в мельчайших подробностях.
Те же лица и разноцветье глаз, что и на балу в усадьбе Воронцовых, где я расстроил помолвку Цесаревича. Вот только теперь я один из них. Телеграф транслирует все происходящее в сеть, и я немного нервничаю из-за риска быть узнанным жертвами моих прежних заданий.
Парни в черных фраках и бабочках похожи на степенных неторопливых жуков, а девушки в ярких вечерних платьях — на легкомысленных бабочек. Я купаюсь в их внимании, словно новоявленная звезда Мосфильма и хочу лишь, чтобы эта ярмарка тщеславия поскорее закончилась.
Фрак на мне весит килограмм пять, и я мучаюсь от жары, потому что идеально облегающие фигуру броневые пластины практически не пропускают воздух. Танцы похожи на пытку из-за встроенных в подошвы туфель клинков и съемных пластидных микробомб в каблуках. Поправляя широкий кожаный пояс со встроенным мономолекулярным мечом, я ощущаю себя Князем Мороком — героем шпионского комикса, которым мечтал стать в детстве.
После того как мы с Трубецкой прошествовали по зеленому ковру сквозь караул разодетой в старинную военную форму Императорской Гвардии и остановились перед троном, меня официально представили Императору и Императрице. В соответствии с придворным этикетом я поклонился и дежурно улыбнулся, чем заслужил дежурные же благосклонные взгляды четы соправителей России.
Первым танцем был полонез. Первой парой — Цесаревич с Нарышкиной, второй — я с его сестрой. Император с Императрицей не танцевали, а лишь наблюдали за веселящейся молодежью и периодически одаривали нас улыбками.
К фуршетному столу все бросились, будто до этого голодали в течение как минимум недели. Под пронизывающими любопытными взглядами присутствующих я залихватски накачивался шампанским, практически не притрагиваясь к еде.
Цесаревич не отходит на меня ни на шаг, опекая на правах хозяина мероприятия. В нем невозможно узнать того наглого и надменного аристо голубых кровей, с которым я общался после первого покушения на Князя Шувалова. Парень источает желчь, но ведет себя вполне адекватно, являя образ утомившегося и скучающего от светских балов пушкинского Онегина.
Все планы, связанные со знакомством с отпрысками Великих Родов полетели в тартарары: Цесаревич не подпускает ко мне никого. Периодически он холодно приветствует всех желающих присоединиться к нашей тесной компании, представляет меня и одаривает подошедших ледяным взглядом, после чего жаждущие знакомства поспешно ретируются прочь.
— Я своего добился, теперь эти снобы смотрят на тебя как на равного, а не как на презренного бастарда, — с облегчением произносит порядком захмелевший Цесаревич, когда толпа страждущих иссякает. — Царское внимание дорогого стоит! И за бал в твою честь тоже можешь не благодарить!
— Спасибо! — поспешно спохватываюсь я. — Но позволь узнать — с чего такая забота⁈
— Интуиция, — пожимает плечами Цесаревич. — Она четко подсказывает, что с тобой лучше дружить, нежели враждовать. Скоро ты станешь сильнейшим аристо Российской Империи!
Если останусь жив в этом террариуме единомышленников, хочу добавить я, но благоразумно помалкиваю, помня наставления Шувалова. Фраза Цесаревича коробит слух, но я не могу понять — почему.
— Да и надоели они мне! Надоело все это подрастающее поколение одаренных! — восклицает Цесаревич. — Заглядывают в рот еще со времен младших классов лицея, всегда смиренно улыбаются, поддакивают и смеются в ответ на самую тупую шутку!
Цесаревич делает широкий жест, указывая на подобострастно глядящих на него гостей, и едва не проливает шампанское на грудь. Аристо мгновенно отворачиваются, чутко уловив настроение будущего монарха, и делают вид, что заняты великосветской беседой.
— Пусть знают свое место! — заключает Алексей, и на его губах возникает уже знакомая мне кривая ухмылка.
Цесаревич верен себе и развлекается: одаривает меня безмерным вниманием, лишив его всех остальных, чтобы позлить высокородных аристо и указать им, кто в Империи хозяин.
— Знаешь, что самое противное? — Цесаревич наклоняется ближе ко мне, он уже изрядно пьян. — Я могу затащить в постель любую из них! А ее парень будет улыбаться и собственноручно сопроводит подругу к королевскому ложу! Еще и присоединится, если я прикажу! А на следующий день они будут общаться со мной как ни в чем не бывало!
— Ты будишь во мне черную зависть! — я подыгрываю Цесаревичу, делая вид, что тоже пьян, и панибратски обнимаю его за плечи.
— С удовольствием поменялся бы с тобой местами! — отвечает он неожиданно серьезно, мы громко чокаемся и опустошаем бокалы.
Я уже в который раз внимательно оглядываю присутствующих, но не замечаю никакой угрозы: в зале собралась золотая молодежь Российской Империи, пока не представляющая опасности. Выросшие в богатстве и славе аристо обычно тусуется в Ауруме с той лишь разницей, что одета она в классические костюмы и платья, а не в футболки и рваные джинсы дорогих марок.
— Ах да, едва не забыл! — говорит Цесаревич и подмигивает. — Одна известная вам особа приглашает вас на следующий танец! На правах хозяйки дома! И вы, мой дорогой друг, не смеете ей отказать!
Цесаревич подает знак, и объявляют вальс. Под обстрелом пронизывающих взглядов гостей я направляюсь к группе девушек, в центре которой стоит Наталья Романова. Шелковое платье нежно-оливкового цвета подчеркивает соблазнительные изгибы стройной фигуры и прекрасно гармонирует с темно-зелеными глазами. Приглашаю ее на танец и веду в центр площадки.
Когда-то вальс считался разнузданным и безнравственным, даже порочным танцем. Сегодня это кажется смешным, но