пальчики – все, кроме среднего и безымянного. В памяти всплыло слово «синдактилия» – врождённая патология, когда ребёнок рождается со сросшимися пальцами. На практике в университете они видели ребёнка с синдактилией, когда проходили аутосомно-доминантный тип наследования.

В этот момент Давид вдруг понял, где стоило искать Софию.

Чувствуя себя крайне неловко, он занял у пастора наличных и попросил вызвать такси. Через несколько минут Давид вышел на улицу. Вечерний весенний воздух был прохладным, но долго мёрзнуть не пришлось: к дому подъехал белый «Пежо».

– Площадь Согласия? – уточнил водитель.

Давид кивнул:

– Штаб-квартира Leo-Leo.

К зданию, в котором располагались офисы и выставочные залы, принадлежавшие бренду Леопарди, вела мощённая большими плитами аллея с продуманной планировкой клумб и лужаек, засаженных зелёными кустами-полусферами. В центре аллеи бил фонтан, омывающий сложную скульптуру из золотых труб. В них с трудом, но можно было узнать логотип компании – полигональную львиную морду, заключённую в многоугольник.

Сама штаб-квартира расположилась на территории бывшего завода. Из кирпичного здания с теперь уже современными огромными окнами вырастал гигантский стеклянный куб, который мог использоваться для модных показов.

Давид торопливо направился к центральному входу, хотя осознавал, что в девять вечера офис уже, скорее всего, закрыт.

Пока он ехал в такси, ему пришлось ответить себе на несколько вопросов.

Во-первых, даже если София действительно отправилась за помощью к своему родному отцу, где он намеревался искать её? Едва ли они сидели и ждали его по тому единственному адресу, который удалось найти в интернете в связи с именем Лео Леопарди.

Во-вторых, что более важно, зачем Давид искал Софию? Помочь? Кто бы ему самому помог. Казалось, что именно она была ключом к разгадке. Пускай она никого не убивала, но ниточки тянулись к ней. И виделось правильным искать выход из ситуации, объединив усилия с Софией.

Третий вопрос проистекал из предыдущего: что за ситуация? Каковы были реальные факты? Давида сводила с ума неопределённость. Он даже не понимал, был ли в опасности. И были ли связаны происходящие события с этой загадочной буквой «V»? Кто был замешан? «Нейм»? НСБ? Карина? Мино? Давид почти вырвал клок волос, так отчаянно он вцепился в голову, пытаясь упорядочить знания.

Он запоминал то, что видел, но с таким трудом раскладывал всё по полочкам! И теперь его не покидало ощущение, что он что-то упускал. Что-то важное.

Давид едва не споткнулся, заметив на скамейке спящую девушку. Он замер, глядя на скрючившуюся фигурку.

Узнавать Софию у него получалось не только по ключице, но и по волосам: чёрные, чуть вьющиеся, остриженные довольно коротко, хотя всё ещё женственно, вечно будто взъерошенные ветром. Дикая, дерзкая причёска. То единственное, что выдавало её истинную натуру.

Подойдя ближе, Давид позвал её по имени. София соскочила со скамьи, явно приготовившись бежать. Но затем её сонный взгляд сфокусировался, и она, облегчённо, даже счастливо, выдохнув, ринулась к нему, сжав в объятиях.

– Ладно, ладно, – неловко отозвался на это Давид, похлопав её по плечу.

Как будто это не он потратил полдня, чтобы найти её.

Окинув Софию взглядом, Давид увидел, что на ней был лишь тонкий сарафан, а то и вовсе ночная рубашка. Сбоку ткань оказалась порвана. Заметив его взгляд, София отстранилась и, обхватив себя руками, пояснила:

– Украла её в магазине. Здесь был маячок от краж, пришлось оторвать. Но я не убийца!

Давид молча достал из рюкзака и накинул его Софии на плечи.

– Любимый? – уточнила она. – Или ничего, если я залью его слезами и соплями?

Он хмыкнул и предложил присесть на скамейку. Рассказ Софии о событиях дня был недолгим. Испугавшись, между зданием лаборатории и машиной НСБ она обратилась и сбежала. Затаилась в парке неподалёку, где, всё обдумав, решила найти Леопарди. Тот одновременно был химерой и очень богатым и влиятельным человеком. Если кто и мог помочь, то только он.

Выкрала неглиже в магазине, остановила на улице какого-то подростка, чтобы тот в телефоне нашел информацию о Леопарди. Получив адрес штаб-квартиры, отправилась туда.

– Но меня к нему не пустили и даже не согласились передать послание. А потом я увидела, как Леопарди уехал. Всё произошло слишком быстро, чтобы я успела хоть что-то сделать: к центральному входу подъехал «мерс», а через несколько секунд он уже исчез за поворотом. Я решила остаться здесь, чтобы подкараулить его утром.

Давид понимающе кивнул, а затем рассказал, как прошёл его день. Она ужаснулась новости о подставной Софии, а когда он объяснил, что быстро распознал подлог, улыбнулась и покраснела. Не казавшаяся до сих пор интимной подробность о том, что он умел узнавать её под любой личиной – даже сейчас, в ночнушке, с лицом наивной отличницы-студентки, – вдруг показалась очень личной.

– Мне кажется, это хорошая мысль – связаться с Леопарди, – заключил Давид. – Выяснить, что он знает, попытаться заручиться поддержкой.

– Но мы не можем рассказывать ему о «Нейме», если он сам о нём не знает. Это нарушение договора. Даже если докажут мою невиновность в убийстве, могут наказать за разглашение информации.

Давид кивнул:

– Мино сказал, что Леопарди в курсе. Но будем действовать осторожно.

Они чуть помолчали.

– Интересно, у них ли твой окровавленный пиджак, – задумчиво произнесла София, – и если да, почему они пока не вызвали тебя для дачи показаний.

– Во всей этой истории слишком много вопросов и слишком мало ответов.

Снова повисла пауза.

– Ну что ж, тебе какую скамейку, эту или ту, что напротив? – с горькой усмешкой произнесла она.

Давид покачал головой и окинул взглядом окрестности.

– У тебя есть деньги? Найдём отель? – спросила тогда она.

Ответ снова был отрицательным.

– Мы недалеко от Рябиновой рощи, – задумчиво заметил Давид.

Рябиновая роща была самым дорогим кварталом Аннебурга. Элитное жильё, гольф-клубы и дизайнерские галереи. Неудивительно, что офис Леопарди находился неподалёку.

– Если ты скажешь, что всё это время скрывал своё многомиллионное состояние и шикарное поместье на сотню акров, я назову тебя мошенником!

Давид отрицательно покачал головой:

– Не моё. Моего отца.

Они оказались у чугунных ворот уже в десятом часу. Стемнело, похолодало, складывалось ощущение, что вот-вот начнётся дождь.

– Ты не соврал, не могу поверить. – София изумлённо выглядывала из-за мощных столбов, пытаясь рассмотреть особняк по ту сторону забора.

– Я тоже не могу поверить, что мы здесь, – вздохнул Давид и нажал кнопку домофона.

София хихикнула:

– Можно подумать, мы и вправду собираемся скоро пожениться. Познакомились с моими родителями, теперь с твоими.

Он лишь мрачно промычал в ответ. София коснулась его руки:

– Ты не должен делать это, если тебе неприятно. Мы выкрутимся как-нибудь ещё.

Давид скосил на неё взгляд. Предложение было заманчивым. «Придумать что-то ещё» – гораздо более простой план, но Давид не хотел оставлять Софию ночевать на улице из-за собственных душевных переживаний. Да и сам был не в восторге от такой перспективы.

Наконец из динамика раздался мужской голос:

– Слушаю вас.

– Это Давид Сезар.

– Минуту, господин Сезар.

Им пришлось немного подождать. Заметив вопросительный взгляд Софии,