— Так за чем же остановка? — добродушно засмеялся адмирал. Президент в очередной раз наступал на одни и те же «грабли». Умение пить будущий флотоводец-разведчик освоил еще в курсантские годы, отточив мастерство на авиационном спирте.

— Ждем хозяина этой избушки, Луис обещал мне сегодня грандиозный сюрприз! А вот, кстати, и он… — Улыбка сползла с губ президента.

Адмирал Мартинес появился из одной из боковых дверей в сопровождении командующего морской пехотой полковника Неонелы. Оба старших офицера были не в парадных мундирах, а в зелено-коричневых камуфляжных комбинезонах. Парадным четким шагом они приблизились к главе Ориноко.

— Луис, что это значит? — твердым как сталь голосом спросил тот. — Если шутка, то глупая!

— Это не шутка, Вилли, — смело глядя прямо в глаза президенту, ответил адмирал Мартинес. — Ты лично, твое окружение и твои гости арестованы.

Стоявший за спиной президента Хуан Милито рванулся вперед, намереваясь на ходу выхватить из-под одежды пистолет. Бросок телохранителя был подобен прыжку атакующего леопарда. Но его попытка оказалась напрасной, подобной выходки от него ждали — один из морских офицеров с разворота нанес бодигарду удар ногой в грудь, замедляя его движения, следом на плечи смельчака навалились еще двое заговорщиков. Сбив телохранителя с ног, они заломили Милито руки за спину и отобрали оружие.

Тем временем в зал, словно мутная жижа в дырявую лохань, из распахнутых дверей вбежало полторы дюжины камуфлированных бойцов, вооруженных портативными автоматами. Встав дугой, они направили оружие на президента, его свиту и русских гостей. Оринокские моряки оказались по другую сторону оцепления.

— Вилли, сопротивление бесполезно, твоя охрана нейтрализована, — уверенно заговорил Луис Хорхе Мартинес. — Ты должен выступить перед народом Ориноко и объявить об уходе с поста главы республики и передаче всей власти командующему военно-морскими силами страны адмиралу…

— Ты не адмирал, ты государственный преступник! — гневно перебил его Честерс, его голос был подобен колокольному набату, вещающему близкую смерть заговорщикам. — Завтра утром станет известно о мятеже на базе в Нинье, и уже к обеду штурмовики не оставят от нее камня на камне! А потом по дымящимся руинам пройдут мои десантники. Они хорошо вооружены, отлично подготовлены и главный их девиз: «Пленных не брать»! Так что, Луис, у тебя осталось немного времени, чтобы исповедаться священнику.

Адмирал Мартинес, слушая гневную речь президента, смотрел не на него, а следил за своими подчиненными: у некоторых в глазах и движениях он заметил растерянность и испуг, когда те услышали о штурмовиках и головорезах-десантниках. Ахиллесова пята всех заговоров и мятежей — это «человеческий фактор», страх перед возможным наказанием, который толкает на предательство своих товарищей. Сейчас главное — продемонстрировать дрогнувшим свою решительность.

— Все верно, времени, Вилли, у нас с тобой до утра. Если ты выступишь по телевидению и скажешь то, чего от тебя ждут, то спасешь этим свою жизнь и жизнь русских союзников, которые собрались оккупировать нашу небольшую, но гордую республику. А если откажешься… то все равно выступишь с заявлением об отставке. У нас в наличии замечательная боевая химия, развязывающая языки немым и ломающая волю самых стойких.

Адмирал вопросительно посмотрел на командующего морскими пехотинцами.

— Правда, Хуан?

— О да, синтетика — высший сорт! Правда, если не угадать с дозировкой, мозги просто закипят, как в микроволновке. — Неонела осклабился и засмеялся, как ржавый механизм.

— А по поводу штурмовиков, танков, десантников — так ты не переживай, — продолжал бахвалиться Мартинес, демонстрируя свою силу над арестованными. — Они, конечно, грозное оружие, если всем этим есть кому руководить, командовать. Но вот завтра с утра командовать будет некому. Или ты, Вилли, и вправду подумал, что я в Академии Генерального штаба только просиживал штаны и не в состоянии разработать стратегический план?

На этот раз Честерс не удостоил мятежника ответом, да адмирал этого и не ждал. Он добился главного — после его тирады страх рассеялся в глазах сомневающихся.

— Думай, Вилли, думай. — Адмирал попытался морально добить президента. — Спаси хотя бы кого-нибудь. А я, к сожалению, должен покинуть вашу компанию, но оставляю ее в надежных руках морской пехоты.

Мартинес в сопровождении своего адъютанта в полной тишине вышел из зала.

Полковник поправил на поясе кобуру с тяжелым автоматическим пистолетом и обратился по-английски к русским морякам:

— Можете угощаться, господа, а то неизвестно, когда доведется видеть еду в следующий раз. — Неонела наигранно засмеялся, ему вторило несколько унтер-офицеров.

— Эх, жаль, кортики оставили на кораблях, — тяжело вздохнул кто-то из офицеров.

— Ну да, а то бы кинулись на автоматы врукопашную, — не оборачиваясь, гневно произнес адмирал Добрынин. — Значит, так, идем дружно к столам и изображаем пьянку. Подчеркиваю, только изображаем, а дальше смотрим по ситуации.

— Черт бы всех вас побрал! — разбуженный автомобильным клаксоном, широко зевая, выругался капрал, исполняющий обязанности старшего наряда на КПП базы. Он был уже немолод, и до пенсии оставалось совсем немного, вот и приходилось терпеть. Выбравшись из глубокого кресла, он, неловко переваливаясь, направился к выходу. В соседней комнате его ждали подчиненные — двое матросов из службы тылового обеспечения. Обычно охраной базы занимались морские пехотинцы, но из-за подготовки к совместным учениям все было поставлено с ног на голову, часть их была куда-то откомандирована, остальные наводили лоск в своих казармах. Караульную службу несли те, кого поймали.

— Что там такое? — недовольно спросил капрал.

— Приехал грузовик, — ответил один из матросов.

— В чем проблема задержки?

— Это не наша машина, грузовик гражданский.

Отыграться на подчиненных за прерванный сон не получилось: чужие машины должен проверять старший караульной смены. Поправив ремень с тяжелой кобурой, капрал вышел на улицу.

Приблизившись к грузовику, моряк включил электрофонарик и направил луч в кабину. Внутри сидели двое креолов, облаченные в военную форму сухопутных войск, но без знаков различия. Обычно так одевались резервисты, которых раз в несколько лет собирали на военные сборы, но также могли вырядиться и террористы.

Капрал почувствовал, как от страха взмок лоб, а в желудке недовольно заурчали кишки, ноги предательски налились свинцом. Он так и стоял между зданием КПП и неизвестным грузовиком. Тем не менее мозг, подгоняемый бурлящим в организме адреналином и инстинктом самосохранения, работал в форсированном режиме и сейчас подсказывал, что если начнется стрельба, то он окажется под перекрестным огнем и уже через секунду будет дырявым, как дуршлаг.

Единственный шанс выжить (если, конечно, опасность существует) — действовать. Собрав остатки воли, капрал тяжело вздохнул и двинулся на плохо гнущихся ногах к автомобилю.