– Роза!

Я удивленно обернулась.

– Да?

– Она была одной из лучших, кого я знал.

Я оказалась еще не готова к употреблению прошедшего времени и просто кивнула.

– И я.

Он занялся своим делом, а я поехала домой, размышляя о том, скольким еще людям моя бабушка дарила ощущение дома.

Мама была в комнате Мими – поглаживала керамические статуэтки, открывала маленькие аккуратные ящички, ища следы своей матери в воспоминаниях, которые пробуждали эти разбросанные вещицы. Или, может, ей хотелось таким образом как бы услышать ее прощальное напутствие. Я всю жизнь знала их вечными антагонистами с набором противоположностей, они были словно два конца магнита, которые вечно обречены противостоять друг другу. Но теперь, когда полюса Мими больше не было, понадобится ли маме уезжать? И в этом случае останется ли наш дом домом? Я не хотела, чтобы и Порт-Корал мы тоже потеряли.

В оранжерее висели все те же связки трав, высыхая для дела, которое никогда не будет выполнено. Я открыла окно, чтобы впустить свежий ветер, и прислушалась к тихому звону колокольчиков. Земля в горшке с лемонграссом пересохла. Я взяла металлическую лейку, и вдруг на меня внезапно накатила тоска по Мими. Я уронила лейку, закрыла лицо руками и заплакала.

Мне так о многом хотелось ее спросить.

– Подскажи мне, что делать, – молила я, прижимая руки к груди и пытаясь сосчитать количество вздохов.

Эти мучения никогда не прекратятся. Со временем будет только хуже. И чем больше часов пройдет с этого момента, тем дальше я буду от нее.

У меня не было никаких сил с этим мириться. Мне хотелось заключить сделку с судьбой. Заснуть и снова проснуться тем утром после фестиваля. Тогда я смогла бы вовремя найти ее и спасти, чтобы всего, что было дальше, не случилось. Я могу все исправить.

«Я могу все исправить, просто позволь мне все исправить, просто позволь мне…» – бормотала я и вдруг увидела на столе перед собой стопку монет. Я пересчитала: четыре. А те три, что я нашла в ночь ее смерти, так и лежали у меня в кармане. Я носила их с собой из-за отчаянной надежды на что-то, чему даже не могла подобрать слов. Итого семь. Этого достаточно для приношения.

Я пулей вскочила со стула и помчалась за своим скейтом. Изо всех сил я спешила к набережной, потом – дальше. А после я взяла в руки свой скейт и впервые в жизни ступила на песок.

Налетевший ветер чуть не сбил меня с ног. Моя abuela научила меня внимательно прислушиваться к миру вокруг. Порой ответы можно найти в разложенных картах или чайных листьях на дне старой кружки. А иногда – в порыве ветра или убывающей луне.

А иногда они в том, чего ты больше всего боишься.

Я уронила доску на песок и пошла вперед по пустому пляжу, а потом стащила обувь. Босиком я дошла прямо до кромки воды. Теплая вода лизнула мои ноги, и я от неожиданности вздохнула.

Я стиснула семь пенсов в кулаке. Море. Я ступила в море. Я вошла в воду чуть глубже.

Еще одна волна разбилась о берег и потянулась ко мне, омывая щиколотки. В ушах застучало, кровь прилила к лицу. Кислород, – подумала я. Вода, кровь, огонь. Я вошла в воду по колено, и она теперь доставала до края моей юбки. Уверенным движением я подтянула ее выше, и удивленный смешок вырвался из моего горла.

Я впервые в жизни вошла в море, но это было словно возвращение. Я подумала о матери и бабушке – их образы молнией вспыхнули у меня перед глазами. Я хотела знать, что на той стороне. Желала найти то, что потеряно. Хотела знать, куда двигаться дальше. Я знала старые молитвы, но сейчас стояла в море с пустыми руками – у меня не было ни фруктов, ни меда. Я могла принести в жертву лишь собственное сердце, смирение и эти монеты. И даже язык мой теперь был чужим.

Теперь вода уже доходила до талии. Я закрыла глаза и бросила монеты подальше в воду. Я была одна – и бескрайний океан, на горизонте встречавшийся с небом.

– Роза! – услышала я.

– Мими? – Я закричала и огляделась вокруг, но увидела только Ану, которая стояла на берегу и размахивала руками. – Что? – спросила я, перекрикивая бушующий океан.

– Обратное течение!

– Что-что?

Но она не успела ничего объяснить. Какая-то невидимая сила накрыла меня, крепко схватила и куда-то поволокла. Проглоченная жестоким морем, я билась и боролась за глоток воздуха, но ничего не получалось, и вместо кислорода мое горло наполнилось страхом. Я колотила руками, но не понимала, в каком направлении двигаюсь.

И удерживать дыхание я больше не могла.

Где-то впереди забрезжил свет. В груди у меня горело, я двинулась навстречу, и через мгновение кто-то схватил меня и вытащил на поверхность. Я глотнула воздуха и оказалась лицом к лицу с мокрой насквозь Аной-Марией.

– Ты что, не видела красный флаг?! – заорала она, вытаскивая меня на берег.

Я огляделась вокруг и действительно его заметила. Он что-то означает? В итоге я зашла гораздо дальше от берега, чем думала.

– Вот дерьмо.

Ана тяжело дышала, так как только что тащила меня на буксире, но все же рассмеялась:

– Мне кажется, я никогда не слышала, как ты ругаешься.

Она аккуратно обняла меня за талию, и мы вместе пошли к берегу, пробираясь сквозь волны. Вся дрожа, я мешком свалилась на песок, пытаясь отдышаться. Потом перевернулась на спину и посмотрела на Ану.

– Я жива, – потрясенно выговорила я.

– А еще ты должна мне новый телефон, – сообщила Ана. Ее промокшие джинсы и футболка липли к телу. – Что на тебя нашло? Ты не так уж хорошо плаваешь, с каких пор ты заходишь в море?

– Не знаю. – Тоска совершенно лишила меня сил, и я валялась на берегу, мокрая, как котенок, и измазанная песком. Я прищурилась, глядя на солнце. – Это невыносимо!

Ана не сказала, что сочувствует моей потере или что понимает меня. Она просто упала рядом, оперлась на локти и подняла лицо навстречу солнцу.

Я некоторое время молчала, а потом все же решилась задать вопрос, который преследовал меня, словно гневный призрак:

– Как ты думаешь, я по-прежнему кубинка?

Ана потрясла головой:

– Я прогуливаю школу, и сейчас еще слишком рано для таких вопросов. – Потом она вздохнула, пораженная моей прямолинейностью, и села, чтобы вытрясти воду и песок из волос. – Ясное дело, ты по-прежнему кубинка. Ты не перестаешь ею быть из-за того, что кто-то… – она тревожно взглянула на меня, – …ушел.

Я смотрела на горизонт. Там, где море сливалось с водой, словно мелкие точки, покачивались лодки.

– Я поставила себе все эти условия. Если я буду лучше говорить по-испански. Если я поеду учиться на Кубу. Если Мими сможет вернуться на родину. Но теперь ее больше нет, и я ничего не знаю. Может, все это пропало вместе с ней.