— Минут пять-десять назад, а что?

Я не дожидаясь дальнейшего выскочил на улицу. К моему счастью я увидел оброненные ключи от мопеда в траве у бордюра.

Возможно, Тёма понимая ситуацию выбросил их, а возможно они выпали.

У меня из головы не выходили слова о том, что он потерял сознание. Тварь, вот тварь!

Куда они могли поехать? Я завел «Верховину». Всего пять минут. Разминусь на чуть-чуть.

Где жил водила я не знал, вряд ли он потащил бы темы к себе. Интуиции подсказывала, что самое вероятное место куда могут повезти Тёму это дом Солдатенко.

Там можно загнать машину во двор и скрывшись за воротами и забором выгрузить пассажира. Никто не увидел бы как Тёму вытаскивали бы с заднего сидения.

Почему он без сознания? Эпилепсия? Это бред. Водила или оглушил моего друга, или вколол ему что-то, предположил я поднял ключи.

Взревел двигатель мопеда, я выехал на проезжую часть и выстроившись в поток погнал двухколесного коня, лавируя среди машин, погнал в сторону дома Солдатенко.

Так оно и есть. Подъехав к месту, я остановился подальше метрах в ста от жилища Солдатенко и заглушил двигатель.

Осмотрев дом издалека и выбрав место, где удобнее и незаметнее всего перелазить через забор, я направился туда пешком.

Подойдя поближе, я пару раз заглянул в щели забора и увидел внутри припаркованную за воротами «Волгу». Ее задние двери были распахнуты, а на бетонной площадке ведущей к входу в дом лежал тёмин одинокий ботинок

За домом, на заднем дворе слышалась какая-то суета, кто-то тихонько переругивался

Нельзя было терять времени, пока не случилось непоправимое. Осмотрев окна и убедившись, что меня никто не видит я перемахнул через забор и прильнул спиной к дому.

— Давай, давай набирай. Ларис это последняя партия? С пацаном я сам разберусь, — услышал я голос Солдатенко доносящийся с заднего двора.

Его слова заставили на минутку задуматься. Тёма в доме.

Я осторожно заглянул в окно первого этажа и увидел большую комнату с антикварной мебелью. На кресле, посреди комнаты сидел Тёма с ногами привязанными платками в ножкам и завязанными за спиной руками.

Он увидел меня и показал глазами в сторону входной двери. Я кивнул в ответ и нырнул вниз.

Почти на корточках, оставаясь незамеченным, я пробрался к двери.

«Лишь бы не скрипнула. Еще немного». Я взялся за ручку, медленно опустил её и открыл дверь.

И тут же увидел мужские ноги носках и в черных штанах.

Откуда он здесь взялся. Словно из под земли вырос.

Передо мной стоял растерянный Федор. Он был удивлен не меньше моего.

Раз-два-три. Мое тело снова сработало само.

Троечка. Мгновенно. Как молния. Все прямые. Мощные. В челюсть Феде.

Уже после второго, правого прямого, я знал, что вырубил его.

Он опрокидывался назад и мне нужно было подхватить его, чтобы падающее назад тело ничего не перевернуло.

Я с трудом удержал его и положил на пол.

— Так я же тебе показывал на него, — натужно прошептал Тема.

— Я тебя не так понял. Ты как? — я присел на колено рядом с креслом и пытался отвязать друга, — я думал, ты говоришь, что-то типа: дверь там, давай быстрее.

Узлы не поддавались.

— Так не получится, я дергал и пытался порвать. Узлы еще больше затянулась. Нужен нож.

— Сейчас, — я огляделся в поисках чего-нибудь острого. Подойдя к буфету, я выдвинул ящики. Ничего подходящего. В этой комнате были только десертные ножи и вилки.

Я рванул, через коридор на кухню. Прислушавшись к перебранке и суете на улице, я выхватил здоровенный тесак для разделки мяса.

В два прыжка я снова оказался у кресла с привязанным Тёмой, голоса стали слышны громче и перемещались со стороны заднего двора ко входу в дом.

Глава 24

Срезав двумя длинным движениями удерживающую ткань на ногах — это было относительно легко, я освободил ноги моего друга. Про просто черканул острым тесаком по ткани облегающей ножку кресла.

С руками всё оказалось сложнее. Если острота ножа в случае ног играла положительную роль, то мне не хотелось порезать кисти Тёмы.

— Давай быстрее, идут! — он нервно шептал, сидя вполоборота.

— Не дергайся, я боюсь тебя порезать. Замри, я сейчас по узлу пойду.

Я сделал вертикальный надрез на ткани, но она не поддалась с первого раза.

В коридоре застонал и заворочался приходящий в себя Федя. Секунду поразмыслив, я решил сначала закончить с Тёмой.

Хреново вырубить Федю, но оставить друга с завязанными руками. Я провел лезвием клинка по жгуту ещё раз.

Есть! На этот раз руки удалось освободить. Голоса уже подошли к самому входу.

— Федор, иди помоги погрузить сумки! — распорядился Солдатенко

Тот раскачивался стоя на четвереньках, и что-то членораздельно мычал.

Я подбежал к пытающемуся встать на ноги водителю мебельного фургона, и ещё раз засадил ему в челюсть справа.

Федя завалился лицом вперед. Судя по всему, я считал по голосам их в доме четверо: водитель «Волги», Федя, Солдатенко и жена.

Водитель, правда, всё время молчал, говорили хозяин дома с хозяйкой, но было достаточно того, что я видел машину.

Пробиваться через ворота было глупо. И я указал на дальнюю комнату в коридоре по диагонали.

Мы с Тёмой рванули туда. Я ошибался. Еще в доме находилась пожилая женщина.

Если судить по фотографиям, то то была мать Солдатенко. Она спала по своему старческому обыкновению в пред обеденные часы.

Я показал Тёме на окно, ведущее на задний двор. Он молча кивнул и мы на ципочках стали красться

Я выглянул в окно. Двор был изрыт. Около дома стояли две большие спортивные сумки доверху набитые деньгами, обернутые в прозрачную пленку.

Тема непроизвольно присвистнул, увиденное поразило его воображение.

Водитель черной «Волги» вернулся, застегнул молнии и унес последние баулы с рублями.

Когда он скрылся за углом, я попробовал приоткрыть окошко.

Шпингалет поддался без труда. К нашей удаче, мы довольно таки тихо открыли окно.

Правда поток сквозняка выгнул тюлевую занавеску и заставил спящую старуху повернуться на другой бок и укрыться одеялом.

— Ходу, — я легонько толкнул Тему в плечо.

Мы спрыгнули с подоконника и непонятно зачем пригнувшись, побежали к забору.

Тихо перескачить не получилось — адреналин во всю загонялся в кровь мощными дозами.

Мозг не обращал на такие мелочи, как грохот металлической сетки, вызванный нашими размашистыми