Дотторе Велена с тяжелым вздохом сомкнул кулисы. Казалось, что он потерял весь энтузиазм. Он продолжал слабым голосом:

— Всю жизнь я тяжело трудился, чтобы побороть болезни, притаившиеся в нашей крови. Теперь я стар… — Зани поднял одну из серых буклей его парика. — Я устал от трудов… — Он повалился на стул, который предусмотрительно подставил Зани, и продолжил хриплым шепотом: — И я больше не буду производить этот настой, несмотря на мольбы и просьбы нескольких лордов, графов, герцогов и просто уважаемых господ. То, что вы видите здесь, не что иное, как последние капли эликсира на земле. — Он сдержал набежавшую слезу. — Конечно, попав на небеса, я продолжу производство снадобья.

Наступила тяжелая тишина. Толпа ловила каждый его вздох.

— Поскольку я ценю святой дух каждого живого существа на земле, совесть велит мне продать эту панацею по небольшой цене в один шиллинг, хотя это мне в убыток и я обрекаю себя на медленную смерть в кррррайней бедности.

Теперь вперед выступил Зани с небольшим подносом, уставленным бутылочками. Толпа подалась вперед, желая получить свою частичку драгоценного ограниченного запаса. Пока мясники наполняли фартуки, а домохозяйки — корзины, шарлатан держался в стороне от торговли, которая бойко шла рядом с ним, и продолжал петь дифирамбы свойствам эликсира до той минуты, когда последняя бутылочка была продана. Зани уже не скакал так бодро, потому что его туника арлекина обвисла от тяжести монет. Время от времени он дразнил толпу, делая вид, что эликсира больше не осталось, но она начинала так волноваться, что, словно по волшебству, у него обнаруживались новые бутылочки.

Пока шла торговля, Дотторе Велена не переставал бормотать:

— Если вы снизойдете до покупки скромного эликсира, я могу лично гарантировать, что он спасет вас от усыхания связок, цинги, грыжи, чахотки, тошноты, синих вен на шее, старения нервов, грязной крови, язв, катара, подагры, изжоги, зеленых ран, полипов в носу, шума в голове, больной селезенки, шатания зубов, бессонницы, головокружения, подагрического воспаления, гидроцефалии, куриной сыпи, кабаньей сыпи и целого набора прочих страшных заболеваний.

Он повторял это с механической четкостью, зорко следя за количеством проданных бутылочек.

— Пейте понемногу. Лучше всего помогает, если употреблять по пятьдесят-шестьдесят капель. Добавлять в стакан с вешней водой или пивом, элем или вином. Хорошо помогает без сахара. Чуток бренди сделает его вкуснее, конечно. Можно принимать на суше и на море, в любое время года.

Даже когда покупатели разбирали последние пузырьки, Дотторе Велена продолжал твердить:

— Не забудьте, что его можно принимать с кофе и шоколадом. Эликсир придает обоим напиткам прекрасный аромат. Он удаляет остаточный осадок в кишках и уничтожает всякие болезненные симптомы. Удаляет все болезненные образования на глазах.

Прежде чем удовлетворить последнего клиента, Зани заметил многозначительный кивок шарлатана и ринулся к дверце с подносом, тут же вернувшись с пустыми руками и расстроенным видом. Опечаленный покупатель ушел, плача и проклиная судьбу, а шарлатан и Зани быстро прибрали на сцене и исчезли за портьерой.

Браво. Почти идеальное представление.

Редко мне доводилось видеть лучший спектакль, даже в Венеции.

Но им не хватало одной вещи, и в этом, как мне казалось, я могла им помочь, одновременно помогая себе.

Я вернулась в съемную комнату, остановившись по пути лишь для того, чтобы купить тертого мела, фартук и простое серое платье, которое надевали всего пару раз и притом знатные дамы.

3

Настойка из улиток для заболеваний грудной клетки

Берем толченых улиток с панцирями, три фунта; крошки свежеиспеченного белого хлеба, двенадцать унций; мускатный орех, шесть драхм; плющевидную будру, шесть пригоршней; сыворотку, три кварты; дистиллируем в перегонном кубе без горения.

Эта настойка увлажняет, разжижает, размягчает, регулирует, питает, успокаивает и тем самым весьма подходит для случаев чахоточного истощения.

На следующий день я ждала в том же месте. Вскоре появилась телега, и Зани взялся за приготовления. Шарлатаны всегда возвращаются на удачные места, поскольку надеются, что вчерашние клиенты приведут сегодня друзей и соседей.

Снова я стала свидетельницей песен и шуток, речей и страшных историй. Когда толпа достигла вчерашнего пика напряжения и Дотторе Велена принялся искать жертву, я выступила вперед. Используя актерские навыки, я сделала так, что мое лицо побледнело, а на щеках выступил нездоровый румянец.

Сначала Дотторе Велена не обращал на меня внимания, поскольку меньше всего шарлатану хочется лечить действительно больного человека. Его взгляд блуждал по толпе. Он демонстративно не замечал меня. Наконец, когда я издала истошный вопль, ему пришлось посмотреть на меня, и я ему подмигнула.

Любой шарлатан должен быть достаточно умным и сообразительным, чтобы выжить. Дотторе Велена мгновенно окинул меня взглядом, понял мой план и подготовился дать мне шанс.

Я изобразила изящный обморок, тяжело повалившись на плечо стоявшего рядом крепкого мясника. Из-под полуприкрытых век я увидела, как он наклонился надо мной с озабоченным выражением лица.

— Помогите, — слабо простонала я. — Во имя Господа, спасите мне жизнь.

Дотторе Велена наклонился со сцены.

— Что это? Бедная женщина умирает? Давайте поглядим, сможем ли мы помочь ей. Несите ее сюда.

В его словах звучало предупреждение, однако я не собиралась его подводить.

Я полностью расслабилась, пока меня передавали из рук в руки. Зани взгромоздил меня на стул доктора. Я приоткрыла затуманенные страданием глаза и повесила голову, всем своим видом показывая, что близка к смерти.

— Узрите сей трагический случай! — вскричал Дотторе Велена, глядя мне в глаза и щупая пульс. — Юная девушка, пораженная Каледонской кремоной. Столько раз я встречался с подобными случаями, когда юное существо погибало от ужасного заболевания!

Он наклонился ко мне и нежно проговорил:

— Дорогая, у вас есть последняя просьба?

В ответ я пустила слезу, которая медленно скатилась по щеке.

Кто-то в толпе крикнул:

— Разве вы не можете излечить ее, Дотторе?

Дотторе Велена, казалось, удивился.

— Конечно, могу. Это можно сделать мгновенно. Моя душа была так тронута этим жалким зрелищем, что я позволил ученому во мне заснуть. Вот, дорогая, выпейте немного.

Он приподнял мой подбородок и влил несколько капель из бутылочки, на этот раз зеленой, мне в рот.

Это был худший момент, поскольку я знала, что мне придется выпить какой-то горький декокт. Главное, чтобы меня тут же не стошнило. К счастью, Дотторе дал мне отпить из своей личной бутылочки, предназначенной для демонстрационных целей. Я с облегчением узнала в настое разведенный амстердамский джин.