Иса спас Гарси во время войны, и Гарси вернулся домой в Баражой. Он нашёл свою жену и сына, которому был тогда всего год. Но вскоре его жена умерла. Других Гацуевых здесь больше не было, он был последним. По воле злой судьбы у него произошла жестокая стычка с одним из Дарговых – с моим отцом, и мой отец непреднамеренно убил его.

Но судьба ни за что не желала завершить эту историю. Гарси не был другом Марет. Он просто жил рядом. Получилось так, что Марет вырастила мальчика, назвав его Тимуром Дадиевым. А следовало – Тимуром Гацуевым. Потому что Тимур был последним из рода Гацуевых. А теперь есть ты, Руслан, и ты, Микаил. Вы – последние Гацуевы. Мой отец убил вашего деда и прадеда. На вас двоих теперь долг кровной мести. А так как мой отец давно умер, то, согласно обычаю, вы должны убить меня…

Но давайте вернёмся к моей истории. Как вы знаете, с отъездом Тимура и Гаухар она не закончилась. Поняв, что он находится в окружении кровных врагов, убивших его отца, Тимур так торопился уехать, что его не остановила даже вьюга, и он рванул ночью по горному серпантину.

Вы можете спросить: почему он кинулся бежать? Почему не взялся за кинжал и не отомстил?

Но Тимур не был таким. Настоящий комсомолец-шестидесятник, он предполагал, что было совершено убийство. Улик не осталось. Он толком не знал, кто именно убил его отца, как и когда. У него были только предположения. Даже если бы убийца сознался – что дальше? Тимур верил, что каждому воздаст Аллах. Были ли Дарговы опасны? Нет. Они сделали то, что сделали. Бог им судья, а Тимур не считал себя божественной силой, направленной на Землю ради установления справедливости. Он считал себя просто человеком. Он верил, что он здесь ради того, чтобы сделать мир лучше, в меру сил, а кому станет лучше от очередного убийства?..

Ему было важно, что Дарговы больше никого убивать не собирались, и поэтому лучше было просто уехать и забыть про всё. Понимаете, иногда в справедливости нет смысла. Иногда она не нужна, потому что не приносит пользы и никому не помогает. Нельзя бороться за справедливость ради справедливости. Нельзя бороться за идею ради идеи. Идея сама по себе ничего не стоит. Не важно, как хорошо идея звучит, насколько она правильная и добрая. Важно – какому реальному физически существующему человеку она поможет в данном конкретном случае. Всё остальное – только напыщенные слова. Никогда не забывайте этого. Никогда. Никогда не позволяйте идее ослепить вас, скрыть от вас реальных людей, реальные последствия, которые несут ваши поступки. Всегда думайте, что вы делаете.

Хотел ли Тимур пожертвовать тобой, Руслан, и оставить тебя сиротой?

Нет, не хотел. Парадоксально, но те же самые мысли, которые когда-то заставили Сурхо пойти на верную смерть, позже остановили Тимура в схожей ситуации. И вдвойне парадоксально, что в результате, сам того не зная, Тимур именно на верную смерть и пошёл. На ночном горном серпантине в плохую погоду машина сорвалась в пропасть. Тимур с женой погибли. Я узнал об этом только через несколько дней. Кроме меня, в Чечне у него больше никого не было, я один читал дуа над его могилой и думал, что на этот раз всё точно закончилось. Я не знал, что у Тимура есть сын, не знал про тебя, Руслан. Почему-то о тебе у нас никогда не заходил разговор. И поэтому я сделал огромную глупость – рассказал о тайне Тимура своему младшему брату Саиду.

Саид внимательно выслушал мою историю и задал главный вопрос, которого я избегал всеми силами:

– А остались ли дети?

Я не знал ответа на этот вопрос, да и не хотел знать, а Саид докопался до правды. Он нашёл тебя, Руслан. Не знаю как, но нашёл. Возможно, когда ты приехал в Чечню, не знаю… Это уже были времена, когда ты сам, как сирота, оказался в детском доме. Мы с Саидом тогда страшно поругались.

– Все должны знать! – кричал Саид. – Ты что, хочешь, чтобы он первый узнал про нас? Хочешь, чтобы он кого-нибудь убил? Ты этого хочешь, да?!

– Не будет никто никого убивать! – кричал я. – Всё закончилось! Больше никаких убийств!

– Ничего не закончилось! Месть у него в крови! Он чеченец!

– Что за чушь ты несёшь?! У него, как и у нас, в крови лейкоциты и эритроциты! Точно такие же, как у всех людей! Нет там никакой мести! Мы люди, нами управляет не кровь, не инстинкт, а голова и сердце! Почему ты в это не веришь?

– А почему ты веришь какому-то Гацуеву, которого никогда в жизни не видел, но при этом не веришь в разум своих родных, которых всю жизнь знаешь?

…Решение по тебе не было принято, ты был ещё ребёнком и по закону не участвовал в кровной мести. А потом началась чеченская война. В поисках хоть какого-то пропитания многие переехали в Москву. Среди них был и я. Когда я узнал, что тебя поймали, – было уже поздно. Тебя держали в одном из подвалов боевиков, вместе с каким-то богатым евреем Яковом Гельдманом, ожидающим, пока родственники соберут за него выкуп.

Я сразу приехал и сделал последнюю попытку отговорить родственников.

– Что вы наделали?! – спросил тогда я. – Зачем вы его сюда притащили?!

– Он наш кровный враг, нужно с ним расправиться, – ответил Саид.

– В честном бою, а не так – устроив нападение из-за угла, как трусы!

– Ну, пускай дерётся, если хочет, – Саид тогда даже усмехнулся, в надежде, что его поддержат остальные, но все промолчали, стыдливо пряча глаза.

– Это после подвала ты с ним драться собираешься?! Вы забыли, что у него есть сын?

И тогда мне показали младенца. Тебя, Микаил. Это стало последней каплей.

– Вы что же, и ребёнка тоже решили убить?! – Никто не ответил. – Ну?! Кто из вас?! Кто притащил сюда ребёнка?! И кто возьмёт на себя грех за такое?!

Саид тогда взял меня за плечо и отвёл в сторону.

– Брат, – сказал он. – Ты не сможешь нас остановить. Поэтому просто забудь всё, что случилось здесь, и езжай своей дорогой.

Я не знал, что ответить. В этот момент я понял, насколько всё происходящее бессмысленно.

– Боже, – подумал я, – зачем ты тогда привёл Тимура в мой дом? Неужели ты хотел, чтобы с моей помощью были убиты невинные – молодой мужчина и ребёнок, даже не знающие, что происходит? Неужели я стал в твоих руках оружием возмездия? Я не верю! Ты Всепрощающий, Всезнающий, подскажи мне, в чём смысл этой казни?

Во всяком случае, моё появление вызвало разногласие между Дарговыми. Они не были убийцами, и сами начали сомневаться. А я не уезжал, пытаясь следить, чтобы пленников хотя бы не били. Я пытался хоть как-то облегчить твою, Руслан, участь, понимая, что во многом я сам виноват в том, что происходит.

В один из дней, когда уже стемнело, я прокрался к подвалу. Опасался, что там будет охрана и, честно говоря, даже не знал, что буду делать, но охраны не было.

Я надел маску, вытащил вас с Яковом и загрузил в машину. Вы были совершенно обессилены. Потом я выкрал младенца. Очень боялся, что он будет кричать, – но малыш молчал. «Это знак, – подумалось мне. – Значит, я всё делаю правильно».