Но сильнее всего ее пугало и заставляло отворачиваться выражение прощения на его молодом лице.

И потому, в отличие от остальных, она была вольна, а может, вынуждена смотреть на другие части витража.

Тогда-то она и увидела карту.

Наконец Лео закончил свои дела, и Клара подобрала его, а потом передала маленький теплый комочек Амелии:

– Идем домой.

Придя домой, Арман показал Гуго Шарпантье отведенную ему комнату на первом этаже и душ, потом он переоделся, а Рейн-Мари поставила чайник и быстро собрала ужин.

Двадцать минут спустя появился пахнущий мылом Шарпантье в халате, приглаживая рукой тускло-коричневые волосы.

Гамаш находился в гостиной перед камином. Ужин из вареной рыбы и спаржи стоял перед ними на раскладном столике.

– Ждете меня? – спросил Шарпантье. – А где мадам Гамаш?

– Я просил ее присоединиться к нам, но она взяла поднос в спальню. Хотела оставить нас вдвоем, чтобы мы могли поговорить.

– У нас есть столько тем для разговора?

– Я думаю, да. А вы – нет? Вина?

– С удовольствием, patron.

Гуго Шарпантье не многих людей называл patron, и Гамаш был одним из этих немногих.

Он налил вино в бокалы.

– Почему здесь эти кадеты? – спросил Шарпантье.

– Они были более других близки с профессором Ледюком. Кадеты Клутье и Лорен выпускаются в этом году, и почти три года он протежировал им.

– Вы опасаетесь, что они заражены, – сказал Шарпантье. – Слишком долго находились слишком близко к той чуме, какую представлял собой Ледюк.

Гамаш не стал возражать.

– Двое других – новички, – сказал он. – Новые протеже Ледюка.

– Почему он выбрал их?

– Не знаю. Возможно, мы никогда этого не узнаем.

– Но можем предполагать, верно? Кадет Смайт – англо и гей, он горит желанием угодить. Катастрофическая комбинация в руках такого человека, как Ледюк. А другая? Готка, кадет Шоке? На нее достаточно один раз взглянуть, чтобы увидеть ее раны. Для человека вроде Ледюка это лучший материал.

Шарпантье смотрел на Гамаша изучающе.

– Вопрос состоит вот в чем, коммандер: вы привезли этих кадетов сюда ради их блага или чтобы защитить остальных? Вы привезли в вашу деревню потенциальных жертв или убийцу?

– Недавно на одном из моих приемов я дал им задание провести расследование по этой карте, – сказал Гамаш, решив не отвечать на вопрос напрямую. – Чтобы отточить их следовательские навыки. Сегодня утром я сказал им, что копию карты нашли в прикроватном столике Ледюка. И то, что началось как простое задание, стало частью расследования дела об убийстве.

– Умно. Это дало вам предлог, чтобы вывезти их сюда и поручить им что-то действительно важное.

– Ну я бы сказал, что нет дыма без огня.

– Что вы имеете в виду?

– Копию карты и в самом деле нашли в прикроватном столике у Ледюка.

Гуго Шарпантье уставился на Гамаша. Удивить человека, который специализируется на том, чтобы видеть все возможности сразу, трудно, но эта информация его удивила.

– Как она к нему попала?

Гамаш молча покачал головой.

– Чья это была карта? – спросил Шарпантье. – Одного из четырех кадетов? Кого же еще, кроме них. Но кого конкретно?

– Пропала карта Амелии Шоке.

Шарпантье закивал, как китайский болванчик.

– Прикроватный столик, – сказал он наконец.

– Oui, – согласился Гамаш. – Меня это тоже поразило. Карту убрали, но не спрятали.

– Убийца не искал ее, – сказал Шарпантье. – Значит, ему она не была нужна, в отличие от Ледюка.

– Но почему Ледюка интересовала карта?

Они оба посмотрели на рисунок. В свете гаснущего камина карта приобрела розоватый оттенок.

– Есть еще одна возможность, – сказал Гамаш.

– Карту подбросил убийца, чтобы впутать в дело кадетов, – подхватил Шарпантье. – Карта Шоке отсутствует? Значит, она следующая жертва. Он сделает так, чтобы это выглядело как самоубийство. Не совсем нормальная, уязвимая девушка-новичок убила преподавателя, а потом, когда кольцо стало сжиматься вокруг нее, рассталась с жизнью.

Гамаша такой сценарий не удивил. Он и сам думал об этом в те несколько минут, что провел наедине с убитым в его комнате.

Что означает карта. И куда она может их вывести. И что с этим делать.

Единственным ответом было увезти четырех кадетов куда-нибудь в безопасное место. Быстро. Без шума. Прежде чем убийца осуществит следующую часть своего плана.

– Конечно, убийца мог случайно выбрать ее карту, – сказал Шарпантье, размышляя вслух. – Возможно, выкрасть карту у нее было проще, чем у других. Для него не имело значения, у кого взять. Он искал только козла отпущения. Кадет, связанный с телом. Ее самоубийство закрыло бы дело. Разве что, конечно…

– Да, я знаю. – Еще один вопрос, который обдумывал Гамаш в те долгие минуты наедине с телом. – Если его не убила она сама.

– Или кто-то из трех остальных, – сказал Шарпантье. – В конце концов, они все знали, что у нее есть карта. Ни у кого другого не было лучшей возможности подложить карту в столик Ледюку, чтобы тень легла на Шоке. И вы всех их привезли сюда. Вместе.

– По крайней мере, я разместил их по разным квартирам, – заявил Гамаш.

Шарпантье кивнул:

– Мудрая предосторожность. В этом случае удушить подушкой посреди ночи труднее.

Преподаватель взял карту в руки.

– Таким образом, мы можем предположить, почему карта оказалась в столике убитого. Чтобы навести подозрение на одного из кадетов. – Он внимательно посмотрел на карту. – Но почему ты вдруг оказалась на витраже?

Шарпантье ждал, словно снеговик, или корова, или одна из сосен могли открыть ему тайну.

Внезапно он улыбнулся и протянул карту Гамашу:

– Кажется, я знаю.

– Они вам сказали?

– В некотором роде. Если можно, сделайте мне травяной чай. Помогает заснуть.

Гамаш отправился в кухню ставить чайник, и Шарпантье крикнул ему вслед:

– Ромашку, если есть.

– Есть.

Послышался звук воды, льющейся в чайник, затем наступила тишина. И в этой тишине прозвучал вопрос Шарпантье:

– Вы сказали, что дали им это задание на одном из ваших вечеров. Но вы вроде бы упоминали, что старшекурсники были людьми Ледюка?

– Так оно и есть, – раздался ответ с кухни. – Он просил их делать вид, что они мои, чтобы потом они возвращались к нему и обо всем докладывали. – Гамаш выглянул в гостиную из кухни. – Я умнее, чем кажусь.