«Нам следовало улететь в Киев на одном из самолётов Организации, — пошутил Оркай по каналу связи, предназначенному только для юнита, говоря тихо, чтобы более широкая конструкция не уловила этого. — Во всяком случае, у них в Киеве обычно есть наркотики получше. И подушки помягче».

«Или, по крайней мере, более привлекательные приманки для траха в фетиш-клубах», — вмешался другой из моих видящих, Кливер, ухмыляясь как в моём свете, так и в реальной жизни, с того места, где он стоял рядом с главным входом в ближайший из длинных цементных тюремных блоков.

Я закатил глаза в манере видящих, но только хмыкнул.

Как и они, я чувствовал себя пресыщенным этими протестами, скорее раздражённым, чем тронутым.

Возможно, за эти годы я слишком часто насмотрелся на это лицемерие. Одежда менялась, как и конкретные лица. Содержание вывесок и лозунгов оставалось прежним — за редким исключением остроумных крылатых фраз или аллитераций.

Я мог только надеяться, что некоторые из этих видящих проживут достаточно долго, чтобы история признала работу, проделанную Организацией.

Я знал, что однажды это неизбежно произойдёт.

— Dugra-te di aros! — выплюнула другая женщина, прижимаясь лицом к проволочной сетке ограждения вольера. Когда я проходил мимо, она яростно трясла стенку своей клетки, состоявшую из звеньев цепи.

Она взвизгнула, когда другие грязнокровки и люди толкнули её, врезаясь в её спину, но она продолжала свирепо смотреть на меня и ругаться на прекси, почти как будто знала меня лично. Затем женщина-сарк плавно перешла на испанский, человеческий язык, и начала жестикулировать и кричать на меня на этом языке.

К счастью, я не понимал большинства этих слов.

— Чтоб ты сгнил в отбросах преисподней… — крикнул мне другой видящий, ещё один мужчина.

У него на лице был нацистский шрам.

Мне было интересно, заметил ли он почти идентичные шрамы на Кэт, Джарвисе или Мугве.

Я не читал его, чтобы выяснить это.

Обменявшись взглядами с несколькими местными охранниками, стоявшими у наружных дверей, я только хмыкнул, когда они одарили меня серией циничных улыбок. По выражению их лиц я догадался, что им нравилось для разнообразия быть не единственными, на кого плюнули заключённые.

— Есть что-то? — спросил я, обращаясь к своим людям по связи.

Мой взгляд снова переместился на хаос и драку по другую сторону ограждения. Несмотря на примитивные заборы, эта часть объекта была в основном оборудована по последнему слову техники.

Здесь нет стареющей безвкусицы шестидесятых.

Ни кирпичных зданий, ни каменных хижин.

На стенах красовались первоклассные мониторы каналов, а некоторые стены, которые я видел, изобиловали органикой. Из Барьера казалось, что по крайней мере часть здания должна была работать на искусственном интеллекте, возможно, даже на разумном ИИ.

Я бросил последний взгляд на эти окна с антибликовым покрытием, затем повернулся, чтобы посмотреть, как толпа заключённых бросается на сетчатый забор. Охранники отбили их ещё одним выстрелом, активировав болевые датчики в ошейниках, выбивая электрошокером дерьмо из тех, кто продолжал сопротивляться.

Я заметил, что местные охранники осмелели, вероятно, от осознания того, что я не буду вмешиваться или даже судить их слишком строго.

Большинство из них теперь вооружались чёрными безликими прутами в дополнение к вариантам контроля, доступным им через их гарнитуры.

Полностью вытянутые пруты из чёрного металла искрили током на своих шарообразных концах, представляя достаточную угрозу, чтобы заставить ближайших к ним видящих отшатнуться назад. Однако они не могли далеко отступить из-за потных и грязных тел, прижатых к их спинам, так что многие из этих бедных ублюдков всё равно получили удары электрошокером.

Я наблюдал, как один охранник, достаточно крупный, чтобы быть, по крайней мере, частично версианцем, ударил кричащую, говорящую по-испански видящую несколькими сотнями вольт из своего электрошокера, вдавливая похожий на луковицу конец ей в живот, пока у неё не закатились глаза.

Она упала на колени, когда он деактивировал заряд, и несколько других заключённых оттащили её назад, так что она исчезла из моего поля зрения.

«Скатертью дорога», — только и подумал я.

Я продолжал бесстрастно наблюдать, как охранники обрабатывали толпу — несколько сотен видящих и несколько дюжин людей, покрытых грязью, потом и раскрасневшихся, несмотря на ледяной воздух. Мои мысли вернулись к Мумбаю, где несколько дней назад собралась похожая толпа, свободная, но лишь незначительно, размахивающая плакатами, как муравьи, и такая же бесполезная.

Временами знание того, как на самом деле всё устроено в мире, казалось скорее бременем, чем благословением.

Хотелось бы мне взять отпуск. Настоящий.

Я с тоской мысленно возвращался к пляжам с белым песком и прохладным голубым волнам.

Передо мной крики усилились, стали более хаотичными, их становилось труднее разобрать.

Выдохнув, я прищёлкнул, с негодованием уставившись на них.

Я делал свою работу для них.

Даже если они никогда не узнают об этом, никогда не оценят это, никогда не поблагодарят меня за это. Они могли всегда видеть во мне своего врага, но это не имело значения.

Я делал это для них.

Я делал это на благо расы.

Глава 19. Отключение от сети

Бараки для посетителей, Восточная сторона

Работный лагерь Парват Шикхар

Королевство Сикким, Северная Индия

13 марта 1979 года

Я бросил чёрную спортивную сумку на металлический стол, всё ещё переваривая полученную из Центра информацию о многочисленных группах, обходящих периметр работного лагеря.

Я уже был взбешён.

Мой aleimi мерцал вокруг маленькой группы, испуская заряженные искры.

— Так, объясните. Что, чёрт возьми, произошло? — потребовал я.

Оркай, Рингу и Джаэла посмотрели друг на друга.

Кэт не сводила с меня своих почти чёёрных глаз с белой каёмкой.

— Вам действительно нужно, чтобы мы сказали вам это, босс? — спросил Оркай спустя мгновение.

«Нет, — раздражённо подумал я, — не особенно нужно».

Нас только что сняли с задания.

Из Центра позвонили и сказали нам, что повстанцев обнаружат другими способами. Они сказали мне оставаться здесь до тех пор, пока местные жители не возьмут инвентаризацию под контроль, а затем возвращаться в Москву.

Я не получил никакого другого объяснения.

Вскоре после этого последнего загадочного сообщения меня отключили от моей удалённой команды разведчиков в Центре. Через несколько минут после этого меня также отключили от разведывательных каналов среднего уровня. Ставни опускались один за другим, не оставляя ничего, кроме статического шума, даже когда мы пытались получить доступ к разведчикам лагеря, работающим по частному контракту.

Никто из моей команды, включая меня, не мог получить доступ ни к чему выше четвёртого или пятого уровня. Даже ранние рекруты обычно могли получить доступ к уровням, с которыми