– По-моему, у тебя он какой-то помятый.

– С чего ты взяла?! Он у меня какновенький!

– Все равно, что-то мне в нем ненравится. Мне кажется, что Танькин лучше. Извини.

Сев в лимузин, я помахала Глебу рукой иотвернулась. Лимузин тронулся. Не выдержав, я уткнулась в Танькины колени игромко зарыдала. Танька погладила меня по голове, затем налила полную рюмкувиски и дала ее мне.

– Выпей. Нашла из-за кого расстраиваться.Обычный похотливый самец, который просто использовал тебя в своих целях. Пустьдля него танцуют дешевые шлюхи с Тверской!!!

Я подняла голову, рассмеялась, смахнула слезыи с удовольствием выпила виски.

Поздно вечером, когда мы с Танькой сидели укамина и молча смотрели на огонь, приехали папик с Вадимом. Вадим вскоре утащилТаньку в спальню, сказав, что он страшно устал за день. Танька чмокнула нас спапиком на прощание и отправилась спать. Я тоже хотела уйти, но папик взял меняза руку и ласково произнес:

– Посиди, Дашенька, немного со мной.Столько дел сегодня было... Хочется просто так поболтать с кем-то.

– У вас тяжелая работа...

– Тяжелее не бывает, – усмехнулсяпапик и посмотрел на огонь. – Я тут недавно своих ребят потерял. Терятьребят всегда жалко, особенно близких. Хорошие были ребята, толковые. Погиблитак глупо. Взорвали машину – и несколько жизней как не бывало.

– Господи, за что же их?

– За правое дело. Тебе этого не понять. Унас своя жизнь, свои законы, свои понятия. Понимаешь, Дашенька, я не люблю тех,кто сует нос в мои дела и претендует на мои территории, а такие нашлись, и носу них оказался длиннее, чем я думал.

– Даже длиннее, чем у Буратино? –улыбнулась я.

– Длиннее, чем у трех Буратин, вместевзятых, – развеселился папик.

– И что вы решили сделать с таким длиннымносом?

– Отрубить его под самый корень.

– И вам это удалось?

– Еще как! Сегодня мы не только отрубилинос, но и убрали папу Карло, чтобы он не смог выстругать новый.

– Теперь, наверное, возникнут новыепроблемы, – вздохнула я.

– Нет, Даша, я думаю, что проблемызакончились. Давай лучше выпьем по бокальчику красного вина и пойдем спать.

Папик снял пиджак, повесил его на спинкудубового стула, достал из бара бутылку темного стекла и разлил вино по такимогромным бокалам, что в бутылке ничего не осталось. Протянув мне бокал, папиксказал:

– Хочу еще раз поблагодарить тебя,Дашенька. С тех пор как ты появилась в нашем доме, Таня перестала посещатьпсихиатра и ходить на сеансы гипноза. Она вообще за два дня очень сильноизменилась. У нее глаза стали живые, с огоньком.

– Она у вас хорошая девушка, –улыбнулась я и пригубила вино.

Поставив бокал на стол, папик зевнул:

– Пошли спать, девочка, завтра много дел.Хотелось бы немного отдохнуть.

Я кивнула и вместе с ним вышла из гостиной.

В спальне я села на подоконник и закурила.Перед глазами стоял Глеб. Танька права, он обычный похотливый самец, с ним надобыло расстаться, но сердце все равно болело, и хотелось плакать.

Неожиданно я увидела во дворе две крадущиесятени. Кто бы это мог быть? Свои? Но почему они прячутся? Чужие? Нет, чужим сюдане пробраться. В доме полно охраны, работают видеокамеры, сигнализация накаждом шагу... «Может, мне показалось?» – подумала я, вглядываясь в темноту.Вроде все спокойно, но почему же так тревожно на душе?

Предчувствие беды не хотело отпускать.Спрыгнув с подоконника, я подошла к двери, открыла ее и робко высунулась вкоридор. Там никого не было. Ну вот, теперь я не успокоюсь. Таньку будить нехочется, папика тем более, может, допить вино, оставшееся в гостиной?

Включив свет, я взяла свой бокал и жаднопринялась пить. За дверью раздалось какое-то шуршание. Мгновеннонасторожившись, я спряталась за тяжелой портьерой. Вскоре до моего слухадолетели приглушенные голоса. Один я узнала. Он принадлежал Вадиму, Танькиномумужу.

– Пахан спит в дальней комнате. Дойдетедо конца и направо. Обычно он закрывается на ночь. Дверь дубовая, но ее можновышибить. Я заранее сунул спичку в замок, чтобы он не мог закрыться. Так чтотам нет проблем. Оружие с глушителем, как мы и договаривались? – спросилВадим.

– Конечно, – ответил голос,показавшийся мне смутно знакомым.

– Отлично. Значит, заходите в спальню исразу стреляете в голову. Уходите осторожно, через ту дверь, которую я показал.Деньги получите завтра в условленном месте.

К горлу подступила дурнота. С трудом взяв себяв руки, я стала перебирать возможные варианты спасения папика, но ничегоподходящего так и не нашла. Больше всего мне хотелось выйти и залепить Вадикухорошую пощечину, но поступить так было бы глупо, ведь у них оружие.

– Вадим, почему ты не спишь?! Проснулась,а тебя нет. Ну что ты за человек?! – неожиданно услышала я Танькин голос.Вот черт, только ее здесь не хватало! – Почему в нашем доме чужой?! –вскрикнула она. – Откуда он здесь взялся?! И почему у него в руках оружие?!

– Я думал, что ты спишь, –растерянно сказал Вадим.

– Что это за тип?! Ты что, задумал папикаубить?! Ну ты и дерьмо! Я сейчас вызову охрану, и тебя заживо похоронят у нас всаду!!!

Послышались глухие щелчки, и на пол упалочто-то тяжелое.

– Извини, Таня, я не хотел этого делать,но по ночам нужно спать. Думаю, что теперь ты неплохо выспишься, – сусмешкой произнес Танькин муж.

– Нет!!! – закричала я и выскочилаиз-за портьеры. Увидев лежащую на полу Таньку в длинной ночной рубашке спростреленной головой, я, громко рыдая, бросилась с кулаками на Вадима и сталабить его по широкой груди.

Стоявший рядом с ним человек с любопытствомпосмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись. Это был мой старый знакомый изпоезда, тот самый «боксер» с едва заметными следами пластической операции налице. Он улыбнулся и поднял пистолет.

– Привет, сучка! Давненько мы с тобой невиделись. Очень жаль, что придется тебя застрелить. Я бы хотел заколоть тебяпикой, точно так же, как когда-то заколол твоего отца.

– Что?