Духи древних. Опасные и смертоносные.

Вот, значит, что за тьма в его душе.

– Да, ты права, маленькая послушница, я не видел её смерти. Только падение. Река и крик брата. Но не гибель. Лишь картинка, но я не знаю её предысторию и то, что будет после. Только мгновение падения.

– Это хорошо? – настороженно поинтересовалась я.

– Это даёт мне надежду, Сонья, и желание жить.

– Значит плакать не нужно? – не удержалась я и поддела его. – Ну, когда ты решишь покинуть этот свет в моих объятьях?

– Нет, можешь смеяться, – он криво усмехнулся.

– Я запомню.

– Всё нормально, Рольф? – Лахлан сидел тихо и слушал наш немного странный разговор.

– Да, только жрать охота, – провидец сладко потянулся.

Старший вард приподнял бровь и скинул этого всевидящего со своих колен. Раз не помирает, то и жалеть незачем.

– Ну, так там любимица Хаука без присмотра осталась, – напомнил он.

– Это упущение, Лани, поварихи на вес золото.

Поджав губы, я взглянула на этого голодающего.

– Я могу принести чего съестного, – очень уж захотелось покормить его.

– Не нужно, будь рядом. Этот храм полон неприятных сюрпризов, – прохрипел Рольф. – Где Атлин?

– Внизу с послушницами, – Лахлан запустил пятерню в волосы и пригладил их. – Женщины испуганы. Те, что с младенцами, жмутся к воинам.

– Ничего с ними больше не произойдёт. Их туман скоро рассеется, а вот мы ещё повоюем. Атлин долго себе не простит слабость. Ну ничего, ей полезно. Давно пора взрослеть!

– Ты о чём? – Лахлан прищурился.

– О своём… Забыли.

Я уставилась на блондина. Он лишь пожал плечами. Так мы просидели втроём ещё немного.

Наконец, Рольф поднялся и, рывком обняв меня, ушёл. За ним последовал и Лахлан. Оставшись одна, улеглась на матрас и, кажется, задремала.

* * *

Мой поверхностный сон вскоре был нарушен.

Услышав шорох одежды, я распахнула глаза и уставилась на обнажённую спину Лассе. Какой же он всё же гигант.

– А когда у Рольфа видения ты тоже его обнимаешь? – этот вопрос вырвался сам собой.

Понимая, что сболтнула опять не то, притихла, ожидая его реакцию.

– Да, всегда. Сколько себя помню – только этим и занимаюсь. Его тьма голодная. Рольфу как никому из нас требуется простое человеческое тепло. Он буквально нуждается в нём, хотя виду никогда не подаст. Гордый! – Ласе обернулся и взглянул на меня. – У брата было видение?

Я закивала.

– И что на сей раз? Кто-то родит, пропадёт, упадёт… умрёт?

– Упадёт, – выбрала я из перечисленного правильное действие.

– И кто же?

Сжав губы, я развела руками.

– Не сказал. Зато он передумал умирать в моих объятьях.

– Уже хлеб, – Лассе рассмеялся, – даже я себе такого позволить не могу. Кто был с вами ещё?

– Сначала я. Воины помогли мне довести этого зеленоглазого здоровяка сюда, а потом пришёл Лахлан.

– Он не напугал тебя?

– Лахлан? – не поняла я.

– Рольф, – Лассе прищурился. – А ты запомнила, какие у него глаза?

– Зелёные. У Лахлана, Хаука и Фалька они светло-карие. И у Атлин тоже.

Лассе не ответил. Натянув тунику, он протянул мне серое платье, бросив довольно многозначительный взгляд на те наряды, что дала мне его сестра.

– Завтра с утра я намерен увести тебя из тумана, – эта новость, казалось, оглушила и выбила из равновесия.

– Мы уйдём! Все? – недоверчиво прошептала я. – И дети?

– Да, я оставлю в храме Рольфа, Атлин и Хаука, с небольшим отрядом. Остальные покинут туман.

– Но алтарь! Вы же пришли за ним.

– Да, но свою часть я выполнил – храм захвачен. Так что сами справятся, а наше приключение подходит к концу. Я увожу тебя в Сарскот.

Отворив ставни, он впустил в комнату свежий воздух.

Буря притихла, ветер лениво трепал кроны деревьев, наматывая на ветви густой туман.

* * *

Всю ночь я ворочалась. Всё не могла себе представить момент, когда туманная дымка рассеется и я, наконец, увижу, какой он – внешний мир.

Только бы всё получилось! Только бы Лассе не передумал!

Внезапно я поняла, что кое-что для меня важнее мести.

Будущее послушниц этого храма трогало мою душу куда сильнее, чем смерть жриц.

Глава 52

Спускаясь в общую столовую, я наблюдала за необычным оживлением.

Послушницы метались из комнаты в комнату, активно жестикулируя и перебивая друг друга. Дети жались к взрослым. К сожалению, только несколько женщин знали, кто из девочек их дочери. Остальные малышки пытались прибиться хоть к кому и быть полезными.

Но выходило так, что они просто мешались и путались у взрослых под ногами.

Атлин, хмурясь, пыталась хоть чем-нибудь занять малышек.

В центре всей этой суматохи, грозно уперев руки в бока, стояла Светла.

Она вылавливала послушниц по одной и отправляла их в столовую.

Остановившись, я решила обойти её стороной и проверить, что происходит на улице. Завтрак подождёт.

Все варды обнаружились на берегу, мужчины придирчиво обсматривали наши лодки. Да они сильно отличались от тех, на которых прибыли воины северян. Наши-то старенькие рассохшиеся, бока облупившиеся.

Покачав головой, Лассе упёрся в одну из лодок ладонями и оттолкнул её от берега.

– Затопить их, – рявкнул мой мужчина.

– Все? – уточнил Лахлан, но ответ на свой вопрос он не получил.

Лассе, развернувшись, пошёл в мою сторону.

– Брат, – Снежный оказался настойчивым. – Они хоть и старые, но на плаву…

– Затопить, – повторил Лассе раздражаясь.

Подойдя ко мне вплотную, он немного грубо обхватил подбородок рукой и на виду у всех впился в мой рот поцелуем. Оторопев, я не знала, как мне реагировать. Сладость, что дарили его уста, будоражили душу.

Тихий детский смешок привёл меня в чувства. Лассе оставил мои губы в покое и взглянул вниз.

– Подглядываешь? – в его всегда суровом голосе слышались смешинки.

Маленькая послушница покачала головой. Рыжие кудряшки забавно обрамляли личико-сердечко. Девочка улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. Лассе положил руку на её голову и потрепал волосики.

– Где её мать? – он взглянул на меня вопросительно. Я с трудом вспомнила девушку, что прожила у нас меньше года. Гуроны доставили её к нам беременной и совершенно безумной.

– Её нет, – негромко ответила я, но малышка услышала.

Маленькие плечики опустились, и улыбка погасла. Я в этот момент себя возненавидела. Зачем при ней-то было говорить. Видимо, она надеялась, что и у неё есть мама. Что с ребёнка возьмёшь.

– Плохо. А как малышку зовут? – вопрос моего северянина поставил в тупик.

– Никак, – я пожала плечами, – имена даются после обряда в день первой крови. Но мы редко ими пользуемся, некоторые и вовсе свои не помнят.

– Ну да, зачем немым имена, – прорычал