знака в первой позиции, и я смогу рассчитать положение прочих пар… – Слова слетали с ее языка с бешеной скоростью. – Понимаете? – выпалила она, чувствуя, как кровь в венах бурлит от восторга.

– В каком-то смысле… – неуверенно потерла переносицу Филлида.

Пегги наклонилась поближе к бумаге:

– Покажи-ка.

– А где Дилли? – оглянулась Бетт. – Он ушел домой?

– Да. – Лицо Пегги совсем осунулось. – Не будем его беспокоить. Показывай.

К тому времени, как Бетт взломала настройку одного ротора, октябрь уже вовсю полыхал желтой и оранжевой листвой вокруг озера. Ноябрьские заморозки прочно утвердились на земле, прежде чем девушки из Коттеджа начали обсуждать, насколько часто ежедневно выбиравшие четырехбуквенные настройки для роторов немецкие техники пользовались теми же словами: NEIN, WEIN, NEUN…

– Или четырехбуквенными именами, – предположила Пегги.

А потом Бетт взломала настройки одного ротора, работая с сообщением из Балканского региона. Это вышло так: сначала она взломала S и A с двух правых роторов, а уже на рассвете, когда буквы расплывались перед глазами, предположила – вдруг у балканского оператора есть подружка по имени ROSA? Когда в настройки добавили R и O, все встало на свои места; теперь из текста и шифра можно было быстро вывести параллельный алфавит. Вскоре на всех стенах Коттеджа появились списки четырехбуквенных немецких имен и других слов.

– Подбираемся к разгадке, – подбодрил их Дилли, просыпая табак на бумаги Бетт. – Скоро все получится, барышни.

И в начале декабря это случилось. Все собрались вокруг стола Бетт и едва дышали, наблюдая, как она вытягивает из хаоса блоки немецких слов. Наконец-то первое расшифрованное сообщение – владевшие немецким девушки подтвердили, что его можно прочесть. Бетт не стала спрашивать, о чем оно, – ей было все равно. Она сунула в рот кулак и отчаянно укусила себя за костяшки пальцев. Где-то на периферии зрения еще пульсировали умирающие обрывки кода. Внезапно она почувствовала голод и поняла, что не помнит, когда ела в последний раз, когда заходила домой, какой нынче день недели… Она не знала ничего, кроме одного – у нее получилось. У них получилось. Они взломали шпионскую «Энигму».

Стоявшая за плечом Бетт Пегги покачнулась и закрыла лицо руками. Тишина взорвалась звуками. Филлида бросилась обнимать ошарашенную официантку, которая только что вкатила в Коттедж тележку со свежим цикориевым кофе; одни девушки хохотали, как пьяные, другие плакали, и все находились на той опасной грани между восторгом и изнеможением, когда не можешь толком произнести ни единого осмысленного слова.

Наконец Пегги отняла руки от лица – казалось, она пыталась вынырнуть из глубинных вод.

– Я позвоню Дилли, а потом доложу капитану Деннистону, – сказала Пегги, беря со стола Бетт расшифрованное сообщение и крепко пожимая ее плечо.

Кто-то читал расписание, называя имена тех, кому предстояло остаться до полуночи.

– Бетт, а у тебя завтра выходной. Иди домой, пока еще держишься на ногах.

Бетт натянула пальто, с трудом попадая в рукава, и вышла из корпуса. В лицо ей ударила волна морозного воздуха. Уже совсем стемнело, но она понятия не имела, который час – шесть вечера? полночь? Выбравшись с конюшенного двора, она не сразу поняла, что странный шум, который она слышит, доносится из особняка. Из дверей полился поток мужчин и женщин, они смеялись и переговаривались:

– Ты слышал?

– Ага!

– Давно пора, черт возьми!

– Что? – крикнула Бетт. – Что случилось? – Глаза выхватили из толпы знакомую шляпку набекрень с красной лентой, и она вцепилась в локоть Маб: – О чем речь?

Маб кинулась на шею Бетт, мигом утратив свою полную достоинства и спокойствия осанку.

– Они подключились, Бетт! Американцы присоединились к войне! Японцы атаковали одну их базу…

– Неужели?

– Ты что, и это пропустила? Ну Перл-Харбор же? – Маб шумно перевела дух. – Об этом вот-вот должны были объявить, потому все собрались у радиоприемника в главном корпусе. И вот меньше часа назад выступил президент Рузвельт. Янки теперь тоже воюют!

Америка присоединилась к войне, а шпионскую «Энигму» взломали – столько месяцев надежд и ожидания того и другого, и наконец оба события произошли одновременно. Бетт неуверенно вздохнула и вдруг разрыдалась. Она стояла, заливаясь слезами, совершенно обессилевшая и абсолютно счастливая.

Маб крепко обняла ее за плечи. Луч света из окна особняка зажег красное пламя в ее рубиновом кольце.

– Плачь сколько хочешь, я никому не скажу. У тебя завтра тоже выходной? Нам всем надо хорошенько выспаться…

Наконец Бетт выплакалась и лишь тихонько икала у Маб на плече, обмякнув как тряпочка. Такими и обнаружила их Озла.

– Милые вы мои, не правда ли, великолепно!

Поддерживая Бетт с двух сторон и весело щебеча, они повели ее домой. Только на входе в дом Финчей мир начал принимать привычные очертания в глазах Бетт. Расстегивая пальто, она спросила отца:

– Ты слышал, Па? Вы включили радио?

– Слышали, слышали! – В коридор вышел улыбающийся мистер Финч. – Отличные новости, отличные. Уж теперь-то война быстро закончится. Мейбл, звонил ваш жених. Он вернулся из Америки раньше, чем ожидалось.

Маб побледнела.

– Господи, неужели он плыл как раз во время…

– Нет-нет, он вернулся позавчера. Сказал, что новости о Перл-Харборе удивили его не меньше нашего. Если хотите ему позвонить, то он в своей лондонской квартире. – Отец Бетт благожелательно улыбнулся, когда Маб кинулась к телефону, но к Бетт обратился уже без улыбки: – Твоя мать на кухне. У нее выдался очень тяжелый день…

Бетт чмокнула отца в щеку, вбежала в кухню и обняла мать за талию – та стояла у плиты.

– Правда, чудесные новости? – воскликнула она. – Давайте я помогу, я знаю, меня так долго не было, просто страшный завал работы, вы себе не представляете… – Усталость и огорчения последних месяцев таяли, как страшный сон. Они взломали первое сообщение; значит, взломают и другие. «Я могу взломать что угодно, – с улыбкой подумала Бетт. – Дайте мне карандаш и криб, и я взломаю весь мир».

Она потянулась за фартуком и огляделась. А где Бутс? Его уже давно следовало вывести гулять.

– Накрывай на стол. – Мать продолжала что-то помешивать на плите. – Да, новости прекрасные. Хотя стоит мне подумать о тех несчастных на Перл-Харбор…

– Позвольте я сначала выведу Бутса, а потом накрою на стол.

Бетт свистнула, но не услышала в ответ сердитого топота мохнатых серых лап.

– Я ведь предупреждала тебя, Бетан. – Мать смотрела на нее с безмятежной улыбкой, не переставая помешивать в кастрюле. – Я говорила, что выкину собаку вон, если она насвинячит в доме. А ты обещала, что всегда будешь ее выводить. Я ведь говорила…

Бетт шагнула к ней, чувствуя, что леденеет.

– Что вы наделали?

– Бутс!

Бетт зацепилась каблуком о булыжник на дорожке и чуть не полетела кубарем.