мы идем по следам наших предшественников, которых, между прочим, было несколько поколений, и следы человеческой деятельности, которые мы находим: консервные банки, остовы палаток, брошенную технику.

Целые комплектные вездеходы на ходу находили. Заменил аккумулятор, или просто дал искру, взревет двигатель, прошу дамы и господа — карета подана.

Вот такую технику делали, а говорят качество в союзе было плохое.

Никак не привыкну к тому, что у меня два имени. В грядущем я был Михаилом, а здесь я Илья. Со сдвоенными фамилиями как-то попроще. В нашей традиции часто встречались такие: Римский-Корсаков, Мамин-Сибиряк. А с именем посложнее

Это как у испанцев, чудно у них — у человека может быть несколько имен: три, четыре.

Но по паспорту им можно только два. Примеры? Габриэль Гарсия или,например, Мари́я Консепсьóн Аргуэ́льо, которая в Юноне возлюбленная нашего русского командора Николая Резанова. Консепсьóн по-русски просто Кончита.

Шучу, по-испански тоже Кончита.

Буду, как испанский граф: Илья Михаил Бурцев– Семибратов.

Я с удивительной лёгкостью принял тот факт, что в моём настоящем теле слились и объединились в единое целое две судьбы.

Отсутствие воспоминаний о прошлой жизни или Бурцева, конечно, доставляло некий дискомфорт, но совершенно не мешало.

Это было похоже на компьютерную симуляцию, в которой миссия ещё до конца не пройдена. При этом одна из жизни сгорела, а очки и предыдущий опыт остались у игрока.

Просто надо начинать с начала, с нулевого уровня. Интересно, сколько у меня таких жизней всего?

Я знаю почему Трегубов в грядущем не нашел то, что получилось открыть мне.

Этот участок Зоны, разделенный на большие квадраты не считали промышленно перспективным.

В пятидесятые после войны здесь неудачно шурфили. Считалось, что наличие знаков олова говорит об отсутствии промышленных залежей золота.

Поэтому позже испытания и разведку проводили для галочки, часто занося в отчеты недостоверную информацию.

И дело не в том, что никому неохота месяцами таскать и перемывать бесперспективные шлихи из ложных плотиков. Нет.

На все требовались дефитные ресурсы. Людские, финансовые, технические.

А откуда их взять на Севере. Тут излишков отродясь не было. Даже на разведку потенциально богатые золотом не хватало. Люди изворачивались, как могли.

Планы-то разведке выполнять нужно. Вот и перебрасывали с людей и оборудование с этих квадратов на те, которые в Зоне считались более перспективными

Недалекие потомки, начитавшись того Солженицына скажут — приписки, а люди в теме — необходимость.

Такие жесткие правила игры. Доставшиеся в наследство от предыдущих поколений. Нет переброски ресурсов на потенциально богатые с оловоносных — нет выделяемых центром ресурсов.

Нет ресурсов — нет ни бедных, ни богатых месторождений. Все точка.

Кстати если кто-то подумает, что в грядущем будет по-другому, то они очень ошибаются. Эта практика не только не прекратилась, а перекинулась из добывающих отраслей на все остальные.

Отсюда желание потратить под конец года все накопленные средства на любую хрень — от празднований и корпоративов, до десятой замены бордюров и ремонтов крыш за последние три года.

Нет расходов — нет ресурсов на следующий год. Как-то так.

Теория о том, что золото в промышленным масштабах почти не залегает с оловом была опровергнута в шестидесятых на Ямале, Камчатке, Чукотке.

Так вот в Трегубов в самом начале девяностых, пока еще существовал Союз, ходил сюда с большой геосъемочной партией. Руководству в Мингео взбрело в голову провестит тут повторную геосъемку.

Возглавлял партию именитый академик, которому к тому времени было под семьдесят не помню фамилии.

Трегубов часто про него рассказывал и отзывался с восхищением. В полной силе, голова варит, как компьютер, фронтовик, убежденный коммунист.

Так вот аккурат летом девяносто первого, во время путча, о котором там, по понятным причинам, ничего не знали, нашли они ту самую знаменитую Трегубовскую жилу.

Ту на которой потом его кинули.

Академик всей душой ненавидел эту горбачевскую-ельцинскую шушеру, презирая их предательскую крысиную борьбу за власть над гибнущей страной.

Потому решил результаты георазведывательной партии попридержать.

В стране повсеместно творился сущий ад, бардак. Под всеми чиновниками в МинГео дико зашатались кресла, младореформаторская поросль уже по-хозяйски входила в кабинеты, открывая двери ногами, предвкушая «большой дербан».

Заговорили о приезде западных консультантов, которые наконец-то научат этих неразумных аборигенов работать эффективно. И некоторые поверили в эту мантру. Ведь убедили их, что мы не умеем работать.

Отчеты и материалы на всякий случай отдали Трегубову на хранение. Он прятал их прямо дома.

Аккуратно к католическому рождеству, 25 декабря 1991 года пятнистый меченый предатель преподнес Западу подарок на блюдечке с голубой каемочной. Сообщил о том, что СССР больше нет. У Академика не выдержало сердце и умер в этот же вечер.

Трегубов несколько лет ждал, что за отчетами придут. Но о них забыли абсолютно все. Никому не было дела.

До того момента, пока, как говорится, новые времена окончательно не утвердились, а «большой дербан» совершил первый круг. И дербанщики стали изучать, где же еще можно поживиться.

Трегубов вышел на них, получил заверение о доле в бизнесе, довольно скудное финансирование на «новую» геологоразведку. Приехал в Зону, покрутился, пошурфил открытую с академиком жилу, выдал все это за свои гениальные изыскания, сдал пробы, карты, координаты своим новым благодетелям и был благополучно опрокинут из лотка, как бесперспективный шлих.

А на месте выхода жилы на поверхность, конечно же, развернули производство. Но это другая история. Поучительная. Не буди лиха пока оно тихо. Некоторые наши ученые оказались не таким уж и умными.

Парадокс. Кто бы мог подумать? Мда.

Я шел и размышлял обо всем этом, пока чуть не натолкнулся лицом о спину впереди идущего Степана.

Что за черт! Группа остановилась перед небольшой поляной, на которой у костра расположились двое мужчин.

Они оба сидели к нам спинами и не заметили нашего появления.

Глава 20

Золото, как явный, так и не явный символ

власти и