Халумари насупился, опустил глаза и отчётливо прошептал: «Система, юстировка». Не известно, что это были за слова, но когда он через пять минут повторил укол и выпад, то они получились такими, словно он не менее нескольких дюжин дней тренируется.

— Бездна меня побери, — проронила Урсула, вытирала руки о траву и встала, скрестив руки на груди.

Катарина улыбнулась.

— Очень неплохо для мужчины, — произнесла она. — А попробуй парировать.

Конечно же, Юрий пропустил укол, но вместо того, чтоб поклониться и вежливо пролепетать: «Спасибо за похвалу, воистину просто удачный случай. Позвольте откланяться», он сплюнул на землю и снова встал в позицию.

— Система, юстировка, — процедил он.

Катарина вскинула брови и повторила атаку. Когда же Юрий провёл защитное действо и отклонил изображавшую рапиру веточку, отскочила и нанесла глубокий выпад. Юрий отклонил и его, а потом и сам бросился в контратаку.

Наёмница ушла в сторону, отклоняя кинжал, и легонько кольнула кончиком ветки полупризрака в бок. Тот зашипел, стиснул зубы и процедил ещё одно заклинание.

— Система, юстировка, адреналин.

Халумари часто задышало, а его глаз аж остекленели. В следующий миг он совершил новый рывок. Обычный мужчина не смог бы так быстро двигаться, но этого всё равно было недостаточно. Катарина отвела в сторону его клинок и толкнула ногой, отчего Юрий покатился кубарем по траве.

— У него руки короткие. И кинжал — не меч, — громко хохотнула, а потом, зажав рот рукой, обернулась в сторону озера Урсула. — Ему бы алебарду или копьё, — прошептала она. — Тогда бы был шанс достать.

— Алебарда будет тяжёлой для него. Ландскнехтская пика тоже. Нужно что-то полегче, — покачала головой Катарина, подходя к поднимающемуся с земли халумари, — У тебя всё хорошо?

— Да, — ответил тот, несколько раз сплюнул попавший в рот мусор и отряхнул штаны. — Бесполезная железяка.

— А ты попробуй парировать удар и достать свой пистолет. Я думаю, получится.

Он кивнул и сунул кинжал левой рукой за пояс, замер, а затем медленно вытащил кинжал, изображая парирование, сделал шаг правой назад и достал из-за пазухи своё потайное оружие.

— Бах, — произнёс он и снов выговорил своё заклинание. — Система, юстировка.

Это явно было заклинанием. Ибо невозможно вот так вот за два раза выучить сложные приёмы. Невозможно без длительного обучения правильно встать в позицию. Невозможно двигаться так быстро. Лукреция поджала губы. Это было волшебством, но она совсем ничего не чувствовала.

В это время Катарина изготовилась и подождала, пока Юрий не уберёт оружие на место.

— Готов, — произнёс он, и храмовница нанесла удар. Не укол, а именно удар наискосок сверху вниз и слева направо, как тесаком или фальшионом.

Юрий явно не ожидал, но, всё же, бросив какое-то ругательство, похожее на «блат», смог парировать, и выхватил пистолет. Но воспользоваться смог, только когда отбил второй быстрый удар, уже снизу вверх и справа налево. Слабый, но опасный режущий.

И с каждый ударом Юрий отходил на шаг.

— Бах, — наконец, произнёс он, а потом зажмурился, прижал левую руку в груди и протянул. — Дерьмо-о-о.

Ещё бы, удар Катарины был очень силён, и веточка, даже соскользнув с гарды, отбила слабую мужичковую руку. Всё же не предназначены мужчинки для схваток. А если бы Катарина ударила настоящим клинком, точно бы сломала ему запястье. Хотя Лукреция не была уверена, что тоже удержит удар храмовницы, та ведь не совсем человек, пусть даже запечатанная.

Пока он шипел и ругался на кинжал Урсула порылась в оставленных у кострища ветках и достала одну, кривоватую, но вполне похожу на древко длиною в рост мужчины.

— Эта… юн спадин, — попробуй этим. Ну, как будто это глефа или алебарда. Такую заказать можно недорого. Всяко дешевле меча. Навершие облегчить для быстроты. Им и колоть можно будет и рубить.

Халумари отложил в сторону кинжал и пистолет, потряс ушибленной кистью и взял палку, с сомнением поглядев на своё новое оружие.

— Здесь бы впору волшебное оружие, — пробурчал он, — чтоб плюс к ловкости и силе был, а ещё урон огнём.

— А что, у вас такое есть? — переспросила магесса, сложив губы трубочкой и нахмурившись.

— Угу, — снова буркнул халумари, — в Воркрафте. С одного удара армии сметает.

Волшебница подалась назад. Заколдованное оружие действительно можно сделать, но применять его разрешено только колдовской гвардии магистрата. Получается, они тоже владеют этим секретом? Надо будет запомнить и обязательно доложить по возвращению.

— Может, потом продолжим? — тихо спросила Катарина, выводя кончиком веточки вензеля.

— Нет. Я хочу сейчас, — произнёс Юрий, словно настырный мальчишка. Он попытался сделать укол палкой, как копьём, но храмовница отвела его в сторону и уклонилась сама, а затем перехватила деревяшку рукой.

— Нужно что-то другое, — улыбнулась она и дёрнула ветку на себя, выдёргивая из рук халумари, отчего тот чуть не упал вперёд от неожиданности. Катарина вдобавок подставила колено. Изображая удар в живот. Юрий только и успел, что вытянуть руки и упереться ладонями в это самое колено.

— Два пистолета, вот и всё что нужно, — зло процедил он. — От остального толку нет.

— Не расстраивайся. Обычную разбойницу ты верно сможешь одолеть, — улыбнулась девушка и поглядела на вставшую позади Юрия ландскнетшу.

— Та широко развела мускулистые руки и с криком: «Теперь моя очередь!» сгребла халумари в охапку, оторвав от земли.

— Урсула! — сдавленно крякнул Юрий, попытавшись освободиться, но это было невозможно.

— Тётя Урсула, что ты делаешь? — удивлённо повысила голос Катарина.

— Теперь это мой трофей. Я, может, влюбилась под старость лет.

— Тётя Урсула, поставь.

— Эта… — широко улыбнулась наёмница, — теперь моя очередь тащить его в камыши.

— Не смей! — закричала Катарина и ухватилась за руку Юрия, потянув на себя.

— Порвёте, дуры! — завопил халумари. — Отпустите обе!

Лукреция уронила лицо в ладони.

— Никакого чувства юмора, — пробубнила она. — Их в ордене из деревяшек, чтоб ли, выстругивают, а не из девочек?

Тем временем вопли стали громче, смешиваясь друг с другом.

— Отпустите! — орал Юрий.

— Не отпущу! Хочу молоденького мальчика! — хохотала Урсула.

— Он мой! Пусти, сука старая! — закричала Катарина.

— Больно! Руку оторвёшь! — снова заорал халумари и начал ругаться по-своему. Мелькали словечки, похожие на «блат», «нафик», «итит таю мат».

А потом голову волшебницы резануло лёгкой болью колдовского чутья, а над озером раздалось нечто похожее на звериный рык, издаваемый женской гортанью, дополнившееся криком Урсулы. У волшебницы волосы встали дыбом, и душа упала к мочевому пузырю.