девочка, — подивилась Далила.

Попова презрительно хмыкнула:

— Таких интересных пол-Питера и пол-Москвы. Короче, Калоева Анфиску в тот день с собой увела, и дружба наша расстроилась.

Далила не очень поверила.

— Анфиса мне говорила, что вы ее близкая подруга, — сказала она.

Польщенная Зинаида, расплывшись в улыбке, спросила:

— Что, прям так и говорила, что близкая?

— Именно так.

— Дружили, конечно, — вздохнув, продолжила Зинаида, — но уже как-то не так. Не до меня было Анфиске. Изредка похвастать ко мне прибегала да про жизнь свою рассказать и сразу уматывала. Никогда не звала в ночной клуб с ней сходить или еще там куда.

— И что же она вам рассказывала про себя? — спросила Далила.

Попова зевнула:

— Да всякое, всего и не упомнишь. Спрашивайте, что вам интересно?

— Мне интересно, как изменилась жизнь Анфисы Пекаловой. Куда Калоева ее повела?

Зинаида шмыгнула носом и заявила:

— Я закурю!

— Курите, — согласилась Далила, — вы же дома.

Закурив, Попова сказала:

— Калоева к себе ее повела, но вечером муж с работы пришлепал и поднял скандал. Кричал, что Анфиска шваль и что нечего гадость в дом свой таскать. Короче, Мишка Анфиску вытолкал, а на дворе уже темень.

— И где же она ночевала?

— Где-где, у меня. Плакала до утра и клялась отомстить мужу Марины. Ох, как она на него разозлилась! Кричит: «Какой-то гад унизил меня!»

Далила спросила:

— Всю ночь проплакала, а к утру у Анфисы вызрел план?

— Откуда вы знаете? — поразилась Попова. — Анфиска вам говорила?

— Нет, я просто немного знаю людей и жизнь. Хочешь, рассказ твой продолжу?

Зинаида с интересом согласилась:

— Валяйте.

— Анфиса очаровала Михаила Калоева, — начала Далила «валять», — и с Мариной дружить продолжала. Конечно, тайком.

— Точно! Все так и было! О дружбе Анфиски с Калоевой только одна я и знала. Ох, и пряталась эта дура Маринка от мужа. Встречались с Анфисой всегда тайком. Калоева все опасалась, что муж узнает и будет скандал. А Анфиска, натрескавшись с Маринкой пирожных в «кафешке», хвост «задрамши», неслась под Мишку Калоева.

Самсонова подытожила:

— Смешанные половые отношения.

Зинаида не согласилась:

— Ну, нет! У Анфиски все было расписано, кто ее и когда. Она всегда свое дело знала. Калоев таскал ее по клубам ночным, по мальчишникам, вот там-то Анфиска и приделала Мишке рога, схлестнулась с Рубеном.

— С Рубеном Анфиса встречалась тайком от всех, даже от Сасуняна?

— А Сасунян здесь при чем? Сасуняна она тогда вообще не знала. А Рубен на Анфиску запал. Рубен молодой, холостой. Анфиска своего Михаила и киданула. Долго болталась с ним, а он ни туда ни сюда. Я так думаю, что он с ней развлекался, — а Анфиска в голову вбила себе, что он должен на ней жениться.

Далила осведомилась:

— А Калоев что делал тем временем?

— Калоев переживал, — сочувственно морща лицо, сообщила Попова, — ох как Калоев страдал. Ходил вокруг Анфиски побитой собакой, все пытался ее вернуть. Думаю, он сам ту девицу Рубенчику и подогнал.

— Какую девицу?

— Да Оля какая-то у Рубенчика завелась. Стал он прятаться от Анфисы. То дверь не открывает, то трубку, гад, не берет. Короче, Анфиска занервничала, заметалась да и застукала Рубенчика с Олькой. Анфиса устроила Рубенчику страшный скандал, в результате чего он реально не Ольгу выгнал, а Анфиску. А через неделю сгорел.

— А Марина Калоева по-прежнему дружила с Анфисой?

— Да, как Рубеша сгорел, еще крепче они задружили. Калоева же не в курсе всех передряг с той Олей была. Жалела Анфиску Калоева, дарила ей дорогие подарки. Ну, как же, хорошего жениха потеряла подруга. А Анфиска снова к мужу Марины перебралась.

— Чем же Михаил ее заманил?

— Машиной и домом. Он дом ей купил в Сестрорецке. Анфиска тот дом мне завещала, — с гордостью сообщила Попова.

Далила не стала ее просвещать, что Зинаида получит дом, но не в Сестрорецке, а в Зариновке.

— Кстати, что там с завещанием Рубена? — спросила Далила. — Если Рубен не любил Анфису, почему он тогда свою долю ей завещал?

Зинаида лишь развела руками:

— Сама не пойму. Знаю только, что у Анфиски был знакомый нотариус. Может, он ей с наследством помог нахимичить?

— Не Марком ли Борисовичем того нотариуса зовут? — поинтересовалась Далила.

— Правильно, Марком Борисовичем его и зовут.

— Почему же она искала его?

— Он со старого места переехал, так Анфиска, когда сама собралась завещание написать, меня попросила того нотариуса разыскать. У нее же всегда дела, — обиженно хмыкнула Зинаида и продолжила: — А завещание она собралась писать потому, что Мишка ее травил.

— Зачем же он это делал? — поразилась Далила.

— Анфиска его шантажировала.

— Грозилась рассказать об их связи жене?

Попова презрительно махнула рукой:

— Жене к тому времени Мишка сам все рассказал, нет, она чем-то другим его шантажировала, чем-то пострашней.

— Значит, вы мне прислали письмо? — спросила Далила.

— Да, я уверена, что Михаил Анфису убил.

В этот миг Далиле стало понятно, от чьих рук погибла Анфиса и почему. И не только это: ей стало понятно все. Все-все. Уходя от Поповой, она лишь спросила:

— Это Калоева вам денег и машину дала? Это она просила срочно уехать из Петербурга?

Зинаида кивнула:

— Она.

Глава 41

Этим же вечером (почти уже ночью) Далила ввалилась к Елизавете Бойцовой. Лиза, увидев подругу, ахнула:

— Бог мой! Что случилось?

Самсонова пожала плечами:

— С чего ты взяла?

— На тебе же лица нет. Рассказывай.

Далила потрясла головой:

— Нет, спать ужасно хочу. Предыдущую ночь не спала. Рассказывай по-быстрому ты, да я пойду.

— Что я должна рассказывать? — поразилась Елизавета. — Если что случается, я сразу тебе говорю. Нового вроде и нет ничего.

— Рассказывай, что говорила тебе Марина перед тем, как в кому впасть. Ведь ты с нею рядом тогда была?

— Да, я.

Елизавета надолго задумалась. Далила терпеливо ждала.

— А ничего Марина не говорила, — наконец сказала Бойцова. — Про расплату какую-то все плела, про то, что она виновата. Я ей не поверила.

— Почему?

— Какая расплата? Если ангелы на землю с небес и спускаются, тогда Марина ангел и есть.

«И этот ангел скопытился», — подумала зло Далила, но промолчала.

А Бойцова, от ярости сжав кулаки, процедила:

— Эх, знать бы, кто Марину убил, своими руками подонка задушила бы!

— Я знаю, — сказала Далила.

Елизавета ахнула:

— Кто?!

— Сама она себя и убила. Точнее, совесть ее. Не за свое дело Марина взялась, силы свои переоценила, а потом муками совести источила себя.

— И поэтому сахар безудержно поднимался? — спросила Елизавета.

«После каждого звонка Людмилы», — подумала Далила, но вслух догадки не произнесла, лишь сказала:

— Лиза, я же