Только в сентябре 1888 г. он вынужден взять в долг 100 000 руб. «с начислением 6 % в год» и теперь каждый год должен был выплачивать по 12 000 руб. В случае же его смерти остаток долга кредиторы получили бы из имущества великого князя «немедленно и прежде всего». В 1889 г. Николай Николаевич «разделил оставшиеся бриллианты императрицы Александры Федоровны, подаренные его жене с тем, чтобы переходили из рода в род, между двумя сыновьями, и каждому досталось на 89 тыс.».

У самой же Александры Петровны, как замечали придворные, «вообще ничего нет. Государь ей дает из своей шкатулки 17 тыс. в месяц. Она всегда без денег и на днях еще получила от царя подарок в 75 тыс.».

* * *

Но все же либерализм Александра II не зашел так далеко, чтобы разрешить своим братьям разводиться с принцессами из венценосных семей и жениться на балеринах. А вот Николай Николаевич, кажется, совсем потерял голову и решил любой ценой расстаться с нелюбимой женой. При Дворе ходили слухи, что он (вероятно, по наущению Числовой) пытался обвинить жену… в любовной связи с ее духовником.

В 1879 г. великая княгиня уехала на лечение за границу и больше не возвращалась в Петербург. Здоровье ее и правда все еще оставляло желать лучшего, она почти не вставала с кресла и полгода жила на Средиземном море: сначала в Неаполе, потом на острове Корфу.

В 1881 г. она побывала на Афоне. Но не на самой горе, куда вход женщинам был запрещен. Корабль, на котором плыла Александра Петровна, остановился вблизи берега, великую княгиню посещали афонские старцы, приносили ей почитаемую в монастыре чудотворную икону Божией Матери «Млекопитательницы» и святые мощи – стопу святого апостола Андрея Первозванного.

Потом Александра Петровна вернулась в Россию и поселилась в Киеве. Она купила усадьбу на Вознесенской горе, основала Свято-Покровский женский монастырь и монастырскую больницу, включавшую в себя терапевтическое и хирургическое отделения, аптеку с бесплатной выдачей лекарств, приют для слепых и неизлечимых больных, лечебницу для приходящих, училище для девочек-сирот, приют для хронических больных женщин и первый рентгеновский кабинет в Киеве.

Откуда Александра Петровна брала деньги на такое масштабное строительство? Она продавала свои драгоценности и потом говорила гостям, показывая монастырские постройки: «Это здание – мои серьги, здесь – мое ожерелье, а сюда ушли все мои кольца». Также великая княгиня получала финансовую помощь от нового императора – Александра III, который очень тепло к ней относился.

Меж тем в Петербурге подрастали два сына Николая Николаевича и Александры Петровны. Разумеется, разлад в родительской семье не мог не сказаться на них.

Еще в 1888 г. старший брат, Николай Николаевич Младший, послужил причиной очередного скандала в императорском семействе. Он влюбился в замужнюю женщину и мать двоих детей и более того – попросил у Александра III разрешения на брак!

Государственный секретарь Половцов пишет по этому поводу: «Приходит ген. Галл, бывший адъютант вел. кн. Николая Николаевича старшего, впоследствии опекун его старшего сына, доселе заведующий имущественными делами этого князя. Галл очень встревожен слухом, будто бы государь разрешил Николаю Николаевичу младшему жениться на некой Бурениной, дочери гостинодворского лавочника, состоящей поныне в замужестве за каким-то другим лавочником, имеющей от него двух дочерей, но никогда не имевшей детей от вел. князя.

Тотчас по уходе Галла фельдъегерь приносит мне возвращенный из Гатчины рескрипт мой с такою надписью государя: „Меня это не удовлетворяет, много лишнего. Вообще я нахожу, что рано ему давать св. Андрея и лучше подождать“. Одновременно фельдъегерь передает мне приказание вел. князя немедленно приехать к нему, прибавляя, как это бывает в экстренных случаях, чтобы я не надевал вицмундира, а ехал в том платье, в каком меня застанет приглашение. Отправляюсь к вел. князю и застаю его чрезвычайно встревоженным. Сетует на государя за то, что он не сдержал слова и поставил его в ложное положение, но еще более его возмущает распространившийся в городе слух, будто государь разрешил вел. кн. Николаю Николаевичу младшему жениться на его любовнице, какой-то Бурениной. Женщина эта дочь какого-то гостинодворского лавочника, состоящая до сих пор замужем за каким-то царскосельским купцом, от которого имеет двух взрослых дочерей, достигла уже сорокалетнего возраста. „Я не знаю, – говорит вел. князь, – почему же тогда не разрешить моим братьям Константину и Николаю точно так же жениться на своих любовницах. Я вижу, что у царствующего императора есть желание по возможности всех членов своего семейства, кроме братьев и сыновей своих, отодвинуть в толпу; что я стану делать с шестью своими сыновьями – всякая кокотка, имея пред глазами примеры, будет иметь основательную надежду выйти за одного из них замуж“».

В Петербурге рассказывали, что раздосадованный император воскликнул: «Я в родстве с многими дворами Европы, но не с Гостиным двором!».

А через несколько дней Половцов описывает окончание этой истории: «Оказывается, что дело было так: на основании заявления вел. князя о том, что его отец разрешил ему эту женитьбу, государь дал с своей стороны позволение; между тем раздосадованный Николай Николаевич старший сказался больным. Посетивший его Михаил Николаевич узнал от брата, что тот никогда своего согласия не давал, и сообщил это Воронцову. В субботу 2 января у вел. кн. Алексея Александровича был обед для всех своих братьев. С обеда государь поехал в Аничков дворец, а императрица в Михайловский театр, откуда вернулась домой в сопровождении вел. кн. Сергея Александровича. Дорогою вел. кн. Сергей Александрович рассказал императрице всю историю женитьбы Николая Николаевича. Императрица была тем более возбуждена этим повествованием, что ей никто еще ни слова об этом не говорил. Вернувшись в Аничков дворец, она имела горячее объяснение с мужем, в коем, между прочим, высказала, что подобное дело затрагивает и ее, так как у нее тоже есть сыновья. Под впечатлением этого объяснения государь немедленно написал письмо своему дяде, в коем три раза говорил, что просит у него извинения. Николай Николаевич был очень обрадован таким письмом; на другое утро в воскресенье в десять часов надел мундир (sic) и поехал в Аничков, но государь одевался в это время и приказал ему явиться в 1 час. Тут последовало дружеское объяснение, вполне удовлетворившее Николая Николаевича».

Николай Николаевич Младший долго оставался неженатым и лишь в пятьдесят лет обвенчался в Ялте с Анастасией Николаевной, урожденной принцессой Черногорской, разведенной женой светлейшего князя Георгия Максимилиановича Лейхтенбергского. Великому князю и Анастасии (Стане, как звали ее при дворе) пришлось ждать, когда Георгий даст жене развод.

Николай Николаевич Младший

Анастасия Черногорская