плутала по векам, время от времени все-таки обходя магию Габриэля и встречаясь со своим предначертанным возлюбленным? Лунные циклы. И направление ветра. Король Неблагих не каждую ночь может выйти на поверхность, даже свою армию послать — не всегда. Но раньше тебе просто везло, а теперь ты можешь воспользоваться этим знанием, помножить его на удачу и победить.

Зоя сидела неподвижно, пальцы ее впились в плечи. В груди у нее расплескалась ноющая боль, поднялась в горло, готовая прорваться стоном, но девушка усилием воли и движением подбородка загнала вой назад, медленно выдохнула.

— Ты знала об этом. И Хэвен знал, не мог же он забыть! Но вы мне об этом не говорили, — Зоя закрыла лицо руками, потерла, забывшись, глаза, и рана отозвалась болью, прошившей череп до самого затылка. — Вот же скоты, ублюдки. Вам было выгодно сдать меня Габриэлю, но так, чтобы он не заподозрил ничего! Почему? Почему?!

— Я действовал в соответствии с этим знанием, но не говорил только чтобы не сделать тебе больно, — осторожно начал Хэвен, протянув руку к Зое, но так и не тронув ее кожи. — Я не знал про ритуал Двадцати Ведьм, что вы провели с Клариссой! Ведь это он избавил тебя от проклятия Неблагого Короля?

Лицо Зои вынырнуло из-за пальцев.

— Ну, говорите теперь, что еще вы скрыли? Что такое нельзя было сказать, пока рядом не оказался Карл?

Губы Хэвена дрогнули, но он не произнес ни слова, перебив себя вздохом. Кларисса встала с кресла.

— Победи свою тень — тогда узнаешь, — она хлопнула в ладоши и исчезла, на сей раз даже не выходя в другую комнату. Айкен моргнул. Он мог бы поклясться, что никаких рунических карточек в руках сиды не было.

Но его мысли прервала Зоя. Она тоже встала, ее голая спина напряглась, бретельки топа натянулись на плечах.

— Ты с нами?

— Я не знаю, как их простить. Впервые за долгое время у меня появились друг и девушка. Друга они убили, его сестру, к которой я привязался — тоже. Тебя я не отдам. Не имею права. Даже если бы и струсил, не отдал бы, я клянусь.

Зоя улыбнулась, и вышедшее из-за облаков солнце плеснуло на нее золотом, завившаяся на лоб прядь блеснула, будто диадема.

Хэвен и Зоя, не допуская больше Айкена и Карла, еще раз переработали план действий. Дини ши сообщил, что Габриэль пошлет свою игрушку в первый день новолуния, но если Зоя рвется в бой, можно вызвать на дуэль новую Виду прямо сейчас. Магический ритуал, одновременно мобилизующий Зою, вытянет ее двойницу из Дворов на ближайшее место силы. Останется только ждать.

Только подумав о колдовском ритуале, Зоя вдруг поняла, что совсем забыла о недавней близости с Айкеном. Их последний секс отличался от всего того, что было с ней раньше, и, несмотря на всю его необычность, забылся уже наутро, будто его и не было. Такого раньше никогда не случалось. Больше того, девушке показалось, что поддавшись Айкену, она ослабела, словно он взял над ней власть не только в постели, а победил, как один из сидов — высосав часть жизненной силы. Он делал так и раньше, будучи смертным, лишенным магии, но тогда они представляли друг с другом скорее сообщающиеся сосуды, магия и сила переливалась от одного к другому. А теперь… Он пожрал часть ее энергии, но сам не стал сильнее.

И тут Зоя поняла, что все, что до того с ними творилось — цветочки. Вот теперь пошли ягодки. И еще она поняла, что Виду ей придется убить. Вспомнить, как лишают жизни человека или того, кто ему подобен. Во всяком случае, существо с душой.

— Ты уже не будешь прежней после той битвы.

Зоя вздрогнула и обернулась. Карл прислонился спиной к книжному шкафу, держа в руках истрепанный томик. «Анжелика, маркиза ангелов» Анн и Сержа Голон.

— «Новая любовь убивают старую», — принц покачал головой, скользя взглядом по строчкам. — Забавный роман, просто удивительно, что я никогда прежде его не читал.

Зоя свернула карту Канады с отмеченными на ней местами силы в рулон и, закрепив край скрепкой, поставила за диван. Девушка предпочла сделать вид, что не слышала последних слов принца.

— Что будет, если я убью новую Виду? Что станет с ее душой?

— Вернется в то тело, откуда была изъята. Если тело, конечно, сохранилось. А если нет, останется в камне.

— Видимо, том, что Медб выдрала у меня из глазницы, — Зоя на автомате подняла руку, но так и не коснулась лица, зная, что станет больно. Карл положил книгу на журнальный столик и подошел к девушке. Он протянул к ней ладони, но она отпрянула, чувствуя, как горло изнутри оплетает горький плющ отчаяния. Она видела в его глазах только жалость и досаду, но не любовь. Даже страсти не находила.

— Я не знал, что это была она. Вот глупая женщина, — принц сел в кресло, но как-то неловко, явно ощущая себя чужим в этом доме, сложил руки на коленях. — И Габриэль не умнее. Я создал такую красоту! А он все испортил. Не говоря уж о том, что общение со смертным не пошло тебе на пользу.

Зоя слушала его бесстрастно, только пальцы на руках подрагивали, и она вцепилась в плечи, чтобы не выдать волнения и этой мелочью.

— Кларисса попросила оставить тебя в покое на одну жизнь, — Карл потер лоб. — Всего на одну! Но я страшно страдал.

Зоя молча закусила нижнюю губу.

— Кларисса хотела посмотреть, что получится, если ты останешься в обычном человеческом обществе, без магии рядом и без помощников.

— Я влюбилась, вышла замуж, мое сердце начало биться, — прошептала Зоя, опустив голову. — Но без магии не обошлось. Боюсь, что это моя аура на самом деле пробудила ламтонского червя, ты сыграл в этом деле незначительную роль. Отворил двери, но пригласила его я.

Карл махнул рукой.

— Чихать на червя.

Они помолчали, сверля друг друга стремительно меняющимися взглядами, в которых отразилась и жалость, и нежность, и презрение.

— Ненавижу, когда ты такая, — Карл вздохнул и поморщился. — Жизнь — это проклятие. Прекрасно только рукотворное. Я сделал тебя идеальной…

Зоя медленно приблизилась, затем резко нависла над Карлом, так что тому показалось, будто она собиралась на него упасть… Но нет, ее руки стиснули подлокотники кресла, так что кожа под ее пальцами затрещала.

— Хватит, я уже достаточно наслушалась. Кажется, настало время все выяснить, Карл, — прошипела девушка. — Я слишком много дерьма выгребла за свою длинную, очень длинную жизнь, особенно здесь,