превращая мелкие торчащие ветви в яркие фонари. Здесь и был город этих существ. Корнежабы – это коллективные особи, между ними был свой язык, похожий на скрип деревьев, многие из них знали язык ящеров, я даже улавливал отдельные слова, не вошедшие в кодирование, некоторые даже успели выучить язык греев, они понимали, но не умели говорить. Мой друг предупредил меня:

– Меньше шатайся по городу, и не заводи случайных знакомств. Не забывай, у тебя нет иммунитета к яду, а ещё, мои соотечественники тоже разные, многие владеют магией подчинения и телепатией. Сделают из тебя раба, безвольную игрушку, и сам знать не будешь. Здесь законы пещеры не работают. Мы – древнейшая нация на этой планете, мы и ящеры!

– А, Ытхи? Ытхи живут на другой планете, они контролируют нас, их база находится на одной из лун, возле нашей планеты. Они устраивают каждый год проверки. Ытхи зелёные, я тебя поначалу тоже принял за Ытха, долго наблюдал за тобой, и понял, что ты уже не Ытх, но ещё не совсем грей. Это тогда, когда Юнга тебя языку обучал.

– Но я же тебя не видел.

– Я был рядом.

И корнежаб, при моём присутствии, стал невидимым, совсем невидимым. Корнежаб снова появился во всей своей красе:

– Я учусь, я только начал изучать азы магии, у меня получается, но сколько здесь физики! Мне кажется, что вся магия состоит из химических формул и физики.

Я спросил у друга:

– А, откуда у Юнги иммунитет к ядам?

Корнежаб попытался объяснить, всё опять упиралось в оберег Гандз.

– Любую формулу можно разложить на атомы, так и с ядами, оберег разлагает их до формулы воды, яды становятся бесполезными, амулет превращает их в воду. Как всё сложно!

Какая-то побрякушка на шее Юнги, делает его неприкасаемым. Кстати, а куда делись греи с острова? Корнежаб пожал плечами:

– Не знаю. Ящеры забрали. Постой, я спрошу.

Корнежаб отстучал послание в центр.

– Все дома, двое утонуло, один в госпитале греев.

Ну, это я и сам перевёл.

– Это наше древесное письмо, Ящеры переняли его у нас и сделали средством общения, но мы не в обиде. За всё время существования наших народов, у нас никогда не было конфликтов между собой, у нас разная физиология, но мы, по сути, один народ.

Так, в беседе с корнежабом мы и проводили время. За весь период моего нахождения в городе, никого из соседей я не видел. Друг сказал, что все попрятались, тебя боятся, всё-таки ты очень похож на Ытха. Начало темнеть, я стал собираться в пещеру, в городе корнежаба было хорошо, но пахло – не очень, и дома я чувствовал себя лучше, защищённым. Корнежаб предупредил:

– Ты, всё же спрячься, а то Ытхи и тебя перепишут и заставят почковаться.

Я не стал разочаровывать друга, я знал, что я не грей, не ящер, не Ытх, но и не корнежаб, в конце концов! Мы попрощались с деревом, он проводил меня немного, мы расстались на пол пути, и я, не спеша, поплёлся в сторону вулкана. Разговор с другом меня отвлёк от дурных мыслей, в голове, ещё два часа, стоял перестук нашей беседы. Я заснул, как убитый: без снов и тревог. Проснулся в клетке, по шуму двигателей – на космическом корабле. В теле была такая лёгкость, я чувствовал невесомость, но искусственная гравитация всё же существовала. Мимо меня сновали мужчины и женщины в белых халатах, с зелёными лицами.

– Ытхи – подумал я, – предупреждала же древесная лягушка, теперь почковаться заставят…

Не знаю, получится ли у них, но опыты проводить будут. Напротив, клетки остановилась девушка, кажется я её видел, и на чистом грейском языке поздоровалась со мной:

– Привет, Пустельга!

Я не помнил, чтобы я кому, кроме Юнги, называл своё имя. Откуда она меня знает?

– Хорошо, что ты проснулся. Скоро мы прилетим, ты уж потерпи неудобства, тебя выгрузят вместе с багажом, через шлюзовой отсек, там всегда присутствует перепад давления. Потом необходимо пройти санобработку, везде ты увидишь роботов. Ты не боишься роботов, грей?

Почему она меня называет греем? Она, что, не видит, что я на них не похож.

– Она видит. Поэтому ты здесь.

Я оглянулся, никого не было, в клетке я был один. Похоже, кто-то сидел в моём мозге.

– Кто здесь?

Но голос пропал, вместе с моим спокойствием. Не знаю, по-моему, я уже начал почковаться, в крайнем случае – головой. Мои мозги уже раздвоились. Невидимый засмеялся, он либо прочно сидел в моей голове, либо читал мои мысли. Сработали корабельные амортизаторы, и тяжесть резко увеличилась, я растянулся по полу клетки. Кто-то рядом охнул, и вскрикнул, как ребёнок. Кратковременно невидимость у соседа пропала, и мне показалось, что рядом со мной, в клетке, был маленький корнежаб. Мой лоб покрылся холодным потом, я вспомнил слова друга, что молодёжь его народа, хуже вампиров, хуже плотоядной травы – это живые троглодиты и каннибалы, они поедают даже своих родителей. Невидимка не выдержал, снова залился смехом. Хоть не думай совсем, невоспитанный попутчик какой-то!

– Я больше не буду, ты только Лое не говори, что я мысли читаю.

Невидимка меня больше не тревожил, я вспомнил, где видел эту девушку: там, в пещере, и правильно, её зовут Лоя. Я не знал, что она Ытх. Невидимка опять вспрыснул.

– Ты же обещал, что больше не будешь подслушивать мои мысли!

Но началась погрузка в ангар, мне было не до выяснения отношений и не до проведения воспитательной работы. Клетка взмыла в воздух и появились всадники: огромные, только механические. Мне кажется, они за полчаса выпотрошили корабль, мы двигались по конвейеру, навстречу нам, в таких же клетках, двигались фантастические существа, различных форм. На погрузку, – догадался я. Клетка, под чьим-то воздействием, спрыгнула с конвейера и её подхватила механическая рука. Она нас засунула в другой бокс, пропитанный запахом медикаментов. Медицинский бокс – догадался я. Он стал заполняться тёплым белым газом, без запаха, зажегся свет, и газ вспыхнул звёздными блёстками, они были везде: в воздухе, в лёгких, в ушах, на волосах, на ветвях маленького корнежаба. Мой сосед, после газовой дезинфекции, стал видимым, он едва держался на тонких корнях и дрожал от страха. Наверное, впервые проходил эту процедуру. Мне его стало жалко, и, если бы я не знал, что корнежабы очень ядовиты, я бы обнял, успокоил ребёнка. Корнежаб с благодарностью посмотрел в мою сторону:

– Спасибо.

– Не за что.

– Всё равно, спасибо!

Дверка в клетке открылась.

– Выходи! Грей первый – выходи.

Я вышел, и