для жилья, там часто случались обвалы и проникала вода с поверхности. Юнга нашёл на среднем уровне, ровную площадку, на которой, в гордом одиночестве, развалилась пума, не знаю, как она попала на этот остров, наверное, так же, как мы. Пума ударами лап, и грозным мяуканьем, сбрасывала всех наглецов на нижние ярусы пещеры. Кошка была новичком среди обитателей этого странного скопища животного мира, небольшая стайка козлов, с недовольством косилась в её сторону, наверное, это место принадлежало раньше им, они, время от времени, предпринимали бесполезные попытки забраться на своё место, но пума не дремала. В походе под землю, все подчинялись Юнге, из нашей тройки поисковиков, он оказался наиболее сообразительным и подготовленным. Такое ощущение, что этот юнец, всю жизнь лазил по пещерам и без боязно ставил ногу в самую гущу ядовитой мелочи. Мы шли по его следам. Перед Юнгой расступались все, даже волки и шурмены. Волки рычали, а у шурменов дёргались, свиные пятачки и они скалили свои кривые жёлтые зубы, но все подчинялись Юнге. Юнга выбрал место на площадке.

– Но там же кошка?

– Ничего, кошку мы подвинем, не велика цаца, столько места занимать.

– Как ты её подвинешь, она в драку лезет?

Как раз, один из козлов, полетел кубарем на низ. Юнга посмотрел на меня с сожалением:

– Вроде взрослый, из волшебных миров, вот, что значит, не прошел воспитания приюта.

– А, огонь зачем?

Я вспомнил – огня действительно боятся все. Юнга решил изменить заселение пещеры по-своему, не внося никаких поправок в планировку, всем своим мальчишечьим видом показывая:

– «Ну, не дизайнер я, вы уж простите!»

На площадке должны поместиться все, здесь даже были ниши для костров, и выемки, для факелов. Вскоре, весь лагерь переехал, с имеющимся снаряжением, с дровами для костров. Дров пришлось заготовить много, по словам капитана, бури на острове длятся неделями. С огнём было проще, вроде всё в пещере так было уплотнено, но перед факелами был свободный проход. Начинало уже темнеть, и было плохо видно, девочки с ранеными забились в глубину пещеры, подальше от этого чудовищного ветра с моросью, лагерь ещё не успел расположиться, гражданские колдовали над кострами, как наши красавицы, пригрелись и уже спали. Утром, как только воздух стал немного сереть, мы все проснулись от пронзительного вопля. Кричала малышка, проснувшись головой на животе пумы, а ноги упёрлись в бока козла, но она испугалась шурмена, она никогда раньше не видела этих животных. Лагерь получил временную передышку, да, было немного тесно, не удобно, зато тепло. Ветер за пределами пещеры усилился, дождь уже не сыпал моросью, вода падала с неба сплошной завесой, и устремлялась к морю огромными потоками, сметая всё на своём пути. Я подумал, что бы случилось, если бы мы промедлили с переселением? Мне стало не по себе. Ветер был сильный, но это ещё не была буря. Капитан сказал:

– Буря – это, когда нет света, нет моря, нет острова, нет ни планеты, не людей, все звуки вселенной сливаются в один протяжный вой, и над планетой господствует ураган. Буря – это, когда море рвут как бумагу, частями выкидывая далеко на материке, вместе с их морскими обитателями. Буря отрывает скалы от земли, и вместе с вековыми деревьями, перемалывает их в своих жерновах, в пыль. Буря – это, когда небо становится морем, а море – небом. Силу и мощь бури можно сравнить, только с любовью, если она настоящая любовь, а не слабый ветер, навеянный мечтаниями.

Капитан тоже любил: давно, когда-то, раньше, но в жизни ему чаще приходилось встречаться с бурями, поэтому он знал, о чём говорил. На третий день, всё потемнело, не надо было никому ничего объяснять, началось. Вдруг всё зверьё ринулось на выход, к нам стремился попасть незваный гость – пещерный медведь. Я считаю, что палеонтологи умышленно скрывают размеры допотопных животных, эта гора мышц и ярости, была больше любого динозавра. Обитатели пещеры, все как один, кинулись на защиту территории, к ним присоединился Юнга с двумя смоляными факелами. Только вмешательство человека смогло прогнать чудовище. На пятый день буря стала утихать, а на следующее утро пещеру покинули: жучки, паучки, скорпиончики, следом разбежалась другая мелочь – ящерки, лягушки, змеи, козлы ушли раньше, ещё ночью. Вскоре в пещере остались одни люди и пума, кошку во время бури подкармливали женщины. Пума и нашла медведя с раздробленной головой. Всё можно было свернуть на бурю. А может нет? Тогда я не представляю, какие монстры водятся на этом острове. Была такая тишина и море – таким грязным, как будто его всколотили огромным миксером. Я прошёлся около пещеры, весь остров изменился, селевыми потоками сделало большие бреши в растительной стене, Корнежабы исчезли, полосатых лент стало, наоборот, больше, они, как трудолюбивые ткачи, старались залатать прорехи в заграждении, восстанавливая растительный барьер. Из-под грязи стала появляться первая трава, жёсткая, похожая на кустарниковый бамбук. Среди травы бегала вся наша пещерная мелочь. Жизнь тихонько налаживалась, без шума, без крика, без подстёгивания. Военные разделывали тушу пещерного медведя, нам его должно было хватить надолго, девочки уже успели перевязать раненых и развешивали мясо на рогатинах, около костров. Пума лежала в углу и урчала, от сытости. Странно, но греи кошку не боялись, совсем. Потом мне Юнга объяснил:

– Пумы легко поддаются дрессировке, и в богатых семействах греев, они заменяют собак, их приучают охранять дом.

Капитан, через переводчика, посоветовал не уходить из пещеры. Эта внешняя тишина, после бури, может быть обманчива. Во время ураганов, возникают цунами, и если они прошли мимо, не зацепив нас, то это не значит, что мы не попадём под обрат. В пещерах много полостей и пустот, и если даже весь остров накроет водой, то в пещере больший шанс, для спасения. Я согласился с ним. Решили, пока базироваться в пещере и далеко не разбредаться, это было согласовано, как с гражданскими, так и с самурами. Общее руководство базой пришлось выполнять нам троим: мне, Юнге и капитану. Но главным из нас, был, всё-таки Юнга. У него было больше опыта жизни в экстремальных условиях. Мы с капитаном, полностью доверились юнцу, могли только что-то советовать, ссылаясь на собственный жизненный опыт. Капитан, после пещер, говорил, что он на суше, хуже салаги. Я не знал, кто такая эта салага, но я ему верил. Я сам, вспомню, как пришлось наступать в скопище пауков, мне дурно становится. Утром меня разбудил капитан:

– Пойдём, что-то покажу.

Я уже, усилиями Юнги, мог немного понимать речь греев. Капитан