подвёл меня к выходу и дал бинокль, показывая в сторону моря и того места, где нас высадили ящеры:

– Смотри!

– О, великий космос! Что это?

Море уже очистилось, к берегу приближались какие-то плоские создания. Эта планета была полна гигантизма неизвестных форм существования, к берегу приближались необъятной формы платформы, похожие, и на транспортёры, и на гигантские ковровые дорожки, одновременно. Я не знаю, на что это похоже, но оно начало вылезать на берег по всему острову, доползло до стены растительности и остановилось. Я не знаю, были ли у этих существ глаза, но что на внутренней стороне этого создания было, помимо многочисленных щупалец с присосками, миллион ротовых отверстий, так это точно. Теперь я начал догадываться, почему фауна возвела стену из растительности, и заботилась о её сохранности. Я ошибался, но не на много. Мне казалось, что этот плоский монстр готов слопать всё, что попадётся на его пути, и он, как в подтверждение моих слов, взвился на дыбы, открыв свою ужасающую брюшину. Он подмял под себя изгородь и растянулся вдоль всей растительности, раздался хруст, похожий на звук гусениц-шелкопрядов. Этот монстр оказался травоядным. На этом концерт не кончился: вслед за плоским монстром появились существа, похожие на всадников. Огромные, уродливые безголовые туши, покрытые раковинами, полипами, грязно зелёного цвета, на двух драконьих лапах, на шее которых, сидели карликовые бегемотики. Это был обман зрения – в действительности, это было одно существо, ящеры его называли «Всадник смерти», передние лапы которого были рудиментарными. Эти всадники, могли на поверхности издавать такие звуки, и в таких диапазонах, что убивали всё живое, на расстоянии десяти метров. Они, прошли по плоским монстрам, как по ковровой дорожке, и от их беспорядочного и почти беззвучного свиста, стали гибнуть все, кто попал в диапазон их влияния. Тут я увидел то, что называют борьбой за своё существование. Пока всадники, своими природными пылесосами засасывали свою добычу, из засады, из каких-то расщелин, ям, первыми появились полосатые ленты, и перерезали только им известные замаскированные лианы, и бамбук с пружинил, откликнулся на действие лент, и проткнул плоских пожирателей травы. Монстры уже не могли уползти обратно в море. На монстров накинулась вся хищная мелочь. Треск от поедаемой пищи, стал громче. Всадники тоже оказались в ловушке, между ними и морем были, торчащие из земли, пики бамбука. Я не видел, откуда появились корнежабы, но с их появлением, начался полный разгром оккупантов. Корнежабы отстреливали ядовитые отростки своих ветвей, которые, как управляемые ракеты, поражали всадников, в некоторых случаях делясь на сотни ядовитых игл, ленты, своими острыми телами, подрезали мышцы всадникам, не давая им отступить к морю. В течении нескольких минут всё было закончено. Я думал, что паучков обеспечили питанием на несколько недель? Какой там! Они в течение часа съели всех плоских монстров. Юнга рискнул, пошёл на берег, поближе, посмотреть, что это такое, больше из греев никто не страдал любопытством. Самур сделал заключение:

– Плоский, похож на огромного червя, у него нет даже костей, сплошные желудки, а всадник – одно существо, мутант какой-то.

Я поражался самообладанию парня – шагал среди этого ужаса, как у себя дома. Юнга ещё добавил, что всадников кто-то пытается закапывать из земли, какие-то кроты островные. Некоторые из мутантов ещё живые, но корнежабы, уже успели запустить в них свои корни. А закопанные больше похожи на консервы, кроты оставляют головы этих существ на поверхности, они так и сидят в земле по шею с открытыми ртами, похоже яд островной древесной лягушки, их парализовал.

– Вот увидите, эти корнежабы, ещё вернуться к ним, чтобы продолжить своё пиршество.

Как мало времени прошло с момента триумфа нападающих и разгромом армии пришельцев. Я с сожалением вернул бинокль капитану. Мне это место всё меньше и меньше начинало нравиться. Не знаешь, какие секреты ещё хранит этот остров. Я уже боялся вообще выходить из пещеры, чтобы меня не порезали пёстрые ленточки с окраской земляного шершня, или не подстрелили корнежабые снайперы. Это ещё не гарантия, что тебя живьём не закопают островные кроты, чтобы подарить древесной лягушке. Я даже представил его корни в моём теле. Юнга смеялся над моими страхами:

– Пустельга! А тебе не кажется, что в пещере ещё кто-то есть? Просто он не проснулся.

За моей спиной что-то пошевелилось, по стене пробежала уродливая тень от факела и над ухом раздался громкий крик:

– Мур-р-мяу!

Это был мой первый полёт в этом мире. Я оказался на берегу быстрее, чем успел испугаться. Юнга мне сделал комплимент:

– Пустельга! Ты прыгнул лучше корнежаба! Капитан говорил:

– Ты даже не летел, ты сразу переместился. Говорил с Юнгой, и в момент, очутился возле воды.

Я, потом, много раз пытался повторить этот манёвр, но бесполезно. Одна малышка меня пожалела:

– Такой большой, зелёный, а кошек боится!

Всё равно, по острову я ходил с опаской, рассчитывая каждый свой шаг, а к корнежабам вообще боялся приближаться, о купании в холодном море – даже мыслей не было. Все свои силы я приложил к скорейшему изучению языка греев, их культуры, обычаев и нравов. Последнее время я больше стал пропадать у гражданских, они между собой были более общительны, чем военные. Даже капитана тяжело было расшевелить, чтобы он рассказал, что, из своей жизни. Юнге нравилось со мной общаться на «волшебном» языке. Его старания в обучении меня языку греев не проходили даром, гражданские тоже пытались помочь, объясняли, что не понятно, поправляли, где надо. Время от времени я перестукивался с ящерами, они доставляли необходимые нам вещи, от ящеров я узнал, что Квин получил контузию во время атаки плавбазы глубинными бомбами. Крабы спасли друга, разбили это корыто и вытащили черепаху из воды. Благодаря крабам Квин остался жив. Сейчас его здоровью и разуму не угрожает опасность, он рвётся к тебе на остров, но врачи пока запрещают.

– Зачем ты сказал ему, что его может выучить нашему языку только болотный ящер?

Мы вызвали его из другого клана, но после двух занятий, он в ужасе прибежал в наш штаб с претензиями:

– Заберите эту ракушку с ногами, а то я её съем!

С тех пор болотный пропал, и его никто не может найти. А так всё хорошо, через неделю ещё одна буря. С меня достаточно было и первой. Я передал Юнге, чтобы ждал бури. Он спросил:

– Откуда ты всё узнаёшь заранее?

Я не стал врать:

– Ящеры рассказали.

Он рассмеялся:

– Я всё время за тобой наблюдаю, Пустельга. Ты никуда не отличался с острова, и