хоть далай-лама, мне все равно, – сказала я. – Вы можете повсюду сопровождать премьер-министра, но вам запрещено иметь при себе оружие.

Многое могло пойти не так. Заключенный мог напасть на премьер-министра и оказаться застреленным телохранителем. Заключенный мог выхватить пистолет из руки телохранителя и застрелить Кэмерона.

Чтобы премьер-министра Великобритании застрелили в мою смену? Ну уж нет!

Заключенный мог застрелить другого заключенного или сотрудника тюрьмы. Это был еще один возможный результат, о котором я и думать не хотела. Это были худшие сценарии, но мне приходилось рассматривать их, когда я оценивала риски. Такой пиар-ход мог закончиться кровавой баней при несоблюдении мер предосторожности. Он точно мог положить конец моей карьере. Допуск к секретной информации у меня был лишь на шаг ниже, чем у премьер-министра. Я не могла видеть файлы с пометкой «совершенно секретно», но видела те, на которых было написано «секретно». У меня были все полномочия действовать таким образом.

Телохранители Кэмерона были именно такими, какими вы их представляете. Они напоминали героев фильма «Люди в черном»: широкие плечи, квадратная челюсть, черные костюмы и ботинки, серьезные выражения лиц.

Они были из подразделения личной охраны полиции Лондона, и их единственная задача состояла в обеспечении безопасности премьер-министра. Разумеется, я видела, откуда они. Более высокий из двух мужчин, чья походка свидетельствовала о военной службе в прошлом, сказал:

– Если мы будем сопровождать субъекта в тюрьму, мы не станем сдавать огнестрельное оружие.

– Тогда у нас есть камень преткновения, – сказала я.

– Боюсь, что да. Если вы не позволите пронести оружие, он не войдет внутрь, – ответил здоровенный телохранитель.

Они были политкорректны и не называли имя премьер-министра, поскольку о визите еще не было официально объявлено. На данный момент его называли «он» и «субъект».

Было бы справедливо предположить, что они также пытались запугать меня. Это была бравада в стиле: «Мы телохранители премьер-министра!» Мы уставились друг на друга. Я могла помериться силами с лучшими из них.

– Предлагаю вам вернуться к своему руководству и обсудить этот вопрос, поскольку мы не пропустим вас с огнестрельным оружием.

Снова вытаращенные глаза.

– Что ж, на этом и закончим, – сказала я, завершая противостояние.

Мы так и не договорились по этому вопросу, и они ушли. Я понятия не имела, что будет дальше: встреча все же состоится или будет отменена. Шансы были пятьдесят на пятьдесят.

Начальник тюрьмы рассердился бы, если бы на Даунинг-стрит передумали. Визит Кэмерона имел огромное значение для Уормвуд-Скрабс. Он бы только укрепил наш статус лучшей тюрьмы в Лондоне и привлек бы внимание СМИ – на этот раз положительное.

Тем не менее Фил Тейлор на 110 % поддержал мое решение. Безопасность тюрьмы стояла на первом месте.

Через два дня меня вызвали в его кабинет. Мы получили ответ.

Я улыбнулась. Один-ноль в твою пользу, Ванесса. Я добилась своего.

Начальник тюрьмы получил электронное письмо, в котором говорилось, что Дэвид Кэмерон посетит Уормвуд-Скрабс через два дня.

Два дня! У меня сердце затрепетало.

Далее в письме четко говорилось, что телохранители не станут проносить пистолеты в тюрьму.

– Ха! – воскликнула я победоносно.

Планировалось, что они приедут с премьер-министром на его бронированном «Ягуаре», но останутся в машине после того, как она будет припаркована на территории. Во время обхода тюрьмы Кэмерона должен был сопровождать невооруженный телохранитель.

– Зачем ему вообще все это? – спросила я.

– Он хочет использовать Уормвуд-Скрабс в качестве фона, чтобы протолкнуть новый «закон и порядок», – объяснил Фил.

Суть состояла в том, чтобы предложить более жесткий порядок заключения под стражу. Теперь каждого человека, пойманного с ножом, приговаривали бы к тюремному заключению, а не общественным работам. Любой приговоренный к тюремному заключению должен был отбывать наказание за решеткой, даже если это означало бы увеличение числа заключенных. Фирмам и организациям, занятым реабилитацией заключенных, был предложен «подсластитель»: они должны были начать получать деньги при подтверждении положительных результатов.

– Ну да, конечно! – сказала я, закатывая глаза. Казалось, это прекрасная идея, но на бумаге все выглядит лучше.

Честно говоря, все правительственные инициативы влетали в одно ухо и вылетали из другого. Все они были идиотскими. Простите за грубость.

Политики были убеждены, что они придумали что-то революционное, о чем никто никогда не слышал, хотя мы пробовали нечто подобное уже сотни раз. Это напоминало участок с круговым движением. В прошлый раз это не сработало, но они решили, что теперь все получится, и снова запустили инициативу.

Кэмерон называл это «жестким, но умным» подходом к преступлениям. К сожалению, эта инициатива была обречена на провал, если бы правительству не удалось найти большее финансирование. Реабилитация, стимулирование – все это требует денег. Что касается отправки большего количества заключенных за решетку, тюрьмы и так были на пределе. Более 50 % британских тюрем были переполнены в связи с решением правительства закрыть многие из них из-за нехватки финансирования. Не буду даже начинать. За политику я не отвечала, а вот за обеспечение безопасности премьер-министра – да.

Я была возбуждена, но при этом напряжена. Приезд Кэмерона грозил мне логистическим кошмаром, тем более что начальник тюрьмы позволил журналистам, фотографам и операторам войти в тюрьму и задать премьер-министру вопросы. К счастью, я процветала в таких ситуациях: исправление ошибок, поиск решений. Организация была моей сильной стороной.

Что нам следовало сделать: запереть всех или позволить Кэмерону встретиться с несколькими заключенными? Если бы мы все же решили выпустить некоторых заключенных, это должны были быть люди, которые хорошо себя зарекомендовали и находились на пути к условно-досрочному освобождению. Пресса тоже нуждалась в проверке. Мы были обязаны провести оценку риска. Эти люди не должны были представлять никакой угрозы. Нам следовало предупредить заключенных о приезде премьер-министра или оставить это в секрете?

Было множество деталей, которые мне следовало заранее согласовать с Даунинг-стрит. Кто войдет в тюрьму вместе с премьер-министром? Кто будет ждать снаружи в «Ягуаре»? В какое время они приедут? А уедут? Я придерживалась строгого временного регламента. У нас не было места на ошибку.

Важный день наступил. Мы решили провести премьер-министра по корпусу Б, потому что он был самым красивым. Это был корпус для новоприбывших, в котором было меньше заключенных и драм. Честно говоря, я никогда не видела его таким чистым. Там пахло свежей краской и моющим средством. Пол сверкал. Лестницы сияли. Мы были похожи на гордых домовладельцев. Приглашая кого-то на чай, вы не хотите, чтобы ваш дом был похож на свалку, так ведь? Мы тоже этого не хотели. Мы приложили все усилия, чтобы Уормвуд-Скрабс сиял, и это был наш шанс похвастаться.

Забудьте о начале рабочего дня в половине восьмого утра. В тот день я приехала в Уормвуд-Скрабс к половине седьмого, чтобы убедиться, что все в порядке. Удивительно, но я не выкурила целую пачку сигарет за один раз, следовательно, мое воздержание приносило