свои плоды. Правда, к тому моменту, как знаменитый бронированный «Ягуар» въехал в ворота тюрьмы ровно в десять утра, я выпила немало кофе.

Премьер-министра сопровождали полицейские на мотоциклах, что меня удивило. Автомобиль проехал прямо на оцепленную охраняемую территорию, где мы с начальником тюрьмы готовились поприветствовать Дэвида Кэмерона.

В итоге мы решили держать всех заключенных в камерах, чтобы избежать потенциальной катастрофы. Кроме того, мы сохранили все в формате «совершенно секретно». Мы не могли быть уверены, что заключенные не позволят себе лишнего, узнав, что премьер-министр приехал в тюрьму. Они и в обычное время были болтливыми. Ему бы не дали и слова сказать.

Телохранители первыми вышли из автомобиля. Они осмотрели все вокруг, выискивая потенциальную опасность. Спереди была женщина, сзади – высокий парень, с которым мы повздорили. Он открыл дверь Кэмерону, который вышел на землю Уормвуд-Скрабс с широкой улыбкой политика. Он расправил плечи и застегнул черный пиджак. На нем была белоснежная рубашка, подчеркивавшая загар, и, конечно, ярко-синий галстук.

Я сделала шаг назад. Первой с ним должна была поздороваться не я, а начальник тюрьмы.

На лице Фила Тейлора отразилась гордость. Он выпятил грудь. Язык его тела кричал: «Посмотрите на мою прекрасную тюрьму!»

Он поздоровался с Кэмероном рукопожатием.

Тем временем телохранитель пожал руку мне.

– Вы победили, – сказал он.

– Иначе и быть не могло, – ухмыльнулась я в ответ. План был таков: обеспечу телохранителей всем необходимым, в том числе чаем, а затем встречусь с начальником тюрьмы, Кэмероном и прессой в корпусе Б.

Теперь, когда лед между мной и командой премьер-министра растаял, мы приступили к важнейшей задаче: болтовне. Телохранительница поймала мой взгляд на «Ягуаре». На него трудно было не смотреть. Бронированный. Взрывоустойчивый. Пуленепробиваемый. Это была гладкая черная машина.

– Хотите посидеть внутри? – спросила она.

Конечно, хотела, но не подала виду.

– Да, почему бы и нет? – ответила я, пожимая плечами.

– Вы будете удивлены тем, что увидите. Внутри не так много места.

Она не шутила. Я ожидала, что окажусь внутри ТАРДИС, но все оказалось совсем не так. Из-за толстой стальной обшивки снаружи оставалось мало места внутри. Мне пришлось согнуться, чтобы уместиться на заднем сиденье. Правда, все остальное действительно напоминало ТАРДИС. На приборной панели, например, горели лампочки, кнопки и циферблаты. Полицейский автомобиль, на котором мы ехали на рейд в доме наркоторговцев, бледнел в сравнении с этой машиной. На обивке не было ни пятнышка. «Ягуар» придал новое значение слову «роскошь». Я провела рукой по мягкому кожаному сиденью и растворилась в изысканности всего этого.

Букингемский дворец, автомобиль премьер-министра – я действительно стремилась к вершине мира.

– Хорошо проводите время? – спросила телохранительница, смеясь.

– Да, я не хочу выходить.

Правда, обещание есть обещание, и я должна была приготовить чай. Я привела телохранителей в отдел безопасности и оставила их болтать со своей командой, а сама пошла на вечеринку в корпус Б. Я оставалась на заднем плане и надеялась, что удастся избежать любезностей, но затем меня подозвал начальник тюрьмы и представил Дэвиду Кэмерону, тот пожал мне руку. Он был чрезвычайно вежлив.

– Насколько я понимаю, это вы приняли меры безопасности сегодня, – сказал он. – Я испытал большое удовольствие и сделал немало выводов, прогуливаясь по Уормвуд-Скрабс. Спасибо вам большое.

– Не за что, сэр, – ответила я.

Затем я проводила премьер-министра по двору к «Ягуару» и стала ждать его отъезда.

Несмотря на приготовления и драмы, визит занял только сорок минут. Я была рада, что все прошло четко по плану без каких-либо отклонений. Внимание прессы должно было принести Уормвуд-Скрабс признание и, как мы надеялись, дополнительное финансирование.

Ха, как самонадеянно!

34. Начало конца

Уормвуд-Скрабс, осень 2012 года

Взгляд был прикован к табличке с именем начальника тюрьмы. Рука замерла на ручке двери его кабинета. Пульс зашкаливал.

Это было самое сложное, что мне приходилось делать за всю свою карьеру, и меня изнутри разрывали противоречивые чувства.

Вперед, Ванесса! Ты все решила. Ты должна довести это дело до конца.

Я сделала несколько глубоких вдохов. Болтовня, доносившаяся из отдела безопасности у меня за спиной, была белым шумом, пока я собиралась с силами.

Ты должна думать о будущем. Своем счастье. Психическом здоровье.

Одним резким движением я открыла дверь и вошла в кабинет руководителя.

Сквозняк из открытого окна ударил мне в лицо. Это был тоник, который требовался, чтобы мыслить яснее.

Фил Тейлор оторвал взгляд от компьютера.

– А, Ванесса! Рад вас видеть.

– Могу я с вами поговорить, сэр? – Направилась к стулу за огромным столом для переговоров. Мы всегда там разговаривали. Это была наша привычка, которая развилась за время совместной работы.

Его кожаное кресло скрипнуло, когда он поднялся, чтобы подойти ко мне. Он сел, скрестил ноги и посмотрел мне в глаза. Его взгляд за очками в овальной оправе был полон экспрессии.

– Что-то случилось?

Я снова вздохнула, выталкивая слова с порывом воздуха из легких.

– Да, сэр. Я хочу уволиться.

Это не было спонтанным решением. Эта мысль зрела несколько месяцев, с тех пор как правительство прислало первоклассную команду из Службы управления, которая должна была пройти по всем корпусам тюрьмы с увеличительным стеклом и найти способы сократить финансирование.

Визит Кэмерона и его блестящая инициатива были всего лишь дымовой завесой для реальной проблемы: тюрьмам хронически не хватало финансирования. Каждый год нас заставляли сокращать бюджет на 3 %. Эту команду прислали к нам, чтобы урезать финансирование еще больше.

Эти люди в костюмах, вооруженные калькуляторами, приехали к нам и три месяца изучали всю нашу документацию. Они смотрели на графики смен, состав сотрудников и служебные обязанности каждого работника. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что на самых опытных сотрудников уходит больше всего денег, поэтому наиболее быстрый способ сэкономить – это избавиться от них. Сократить их обязанности. Уменьшить численность сотрудников. Заставить руководителей выполнять функции надзирателей. Все это было сделано безжалостно и мгновенно.

Я отвечала не только за зону для посетителей, приемное отделение, тюремные ворота, пункт управления, безопасность и сбор информации, но и за самую большую команду сотрудников, состоявшую почти из трехсот человек. Чуть ли не за ночь меня лишили половины обязанностей. У меня забрали практически все, кроме отдела безопасности, сбора информации и работы с кинологами.

Значимость некоторых задач, например посещения заключенных, была понижена и передана «начальнику номер пять». Численность сотрудников на смене сократилась с 24 надзирателей до 10 и пары руководителей.

Мне казалось, что меня изнасиловали. Понимаю, это звучит слишком громко, но меня лишили всего, над чем я так усердно работала.

Я не могла дать отпор, потому что нужно было экономить деньги.

Я понимала, почему мы это делаем, но не могла принять, поскольку тюрьма становилась более уязвимой, когда на руководящих должностях оказывались менее опытные люди. Недостаточно сотрудников понимали, что они делают. Например, если во время свиданий в зоне для посетителей присутствовало в два раза меньше надзирателей,