счет земли, что также обеспечивало крестьянство средствами к существованию. После 1550 г. наблюдался демографический и экономический рост, поскольку улучшение ирригации, земледелия и торговли подняло производство выше прожиточного минимума. Были сделаны шаги к разрешению парадокса, связанного с эффективным обеспечением армии без чрезмерного ущерба для экономики. Во-вторых, крестьяне, со своей стороны, оказывали давление на своих даймё, используя "оружие слабых" - "нанося удары, скрываясь, прячась, подкупая, ведя переговоры и, в крайнем случае, сражаясь".

Успеху способствовали демилитаризационные реформы. В 1587 г. по приказу Хидэёси была организована "охота на мечи", в ходе которой войска входили в деревни и храмы и конфисковывали мечи, копья и оружие. Крестьянам, горожанам и священникам было запрещено носить оружие. Эдикт о разделении 1591 г. предписывал комплектовать армии только профессионалами. Напротив, самураи лишались права заниматься сельским хозяйством. Теперь крестьяне и солдаты были разделены. Реформы были направлены на пресечение беззакония в деревне, они позволили крестьянам, ремесленникам и купцам сосредоточиться на производстве, а при Хидэёси были значительно улучшены кадастровые работы. Триумвиры создали военную организацию, которая приносила меньше вреда крестьянам и горожанам и объединяла экономическую и военную мощь.

Мир Токугава, 1603-1868 гг.

Объединение привело к впечатляющему повороту истории: за 250 лет практически не было войн. Единственная война произошла в начале этого периода, когда Иэясу еще боролся за установление своего правления. В начале и конце периода Токугава произошло три тысячи локальных случаев насильственного крестьянского протеста, в основном из-за налогов, которые были быстро подавлены. Баррингтон Мур считает, что японские крестьяне в этот период играли пассивную роль в исторических изменениях, в отличие от своих китайских или российских коллег.

Мир, а не война, привел к росту торговли и городов, к созданию относительно развитого аграрного общества с протокапиталистическими тенденциями. Вооруженные силы пришли в упадок, поскольку солдаты были разбросаны по всей стране мелкими отрядами. Несамурайские войска были распущены, а самураи носили, но редко обнажали мечи. Военная подготовка практически отсутствовала, и солдаты выполняли только полицейские функции. Высший социальный ранг имели самураи, владеющие мечом, далее шли лучники и пикинеры, а низший - те, кто носил оружие. Таким образом, престиж военного сословия находился в обратной зависимости от умения убивать. Правили игрушечные солдатики. Система сохраняла "фасад военного правительства". Но это не была машина, пригодная для ведения войны. . . . Сила правительства Эдо заключалась не в его способности воевать, а в способности предотвратить начало войны". Необходимым условием было отсутствие внешней угрозы. Когда в 1850-х годах иностранные флоты выступили против Японии с серьезными намерениями, ее вооруженные силы не смогли оказать сопротивления.

 

Неофициальный империализм эпохи Мэйдзи и Тайсё, 1868-1904 гг.

Мир Токугава закончился насилием, предшествовавшим и сопровождавшим реставрацию Мэйдзи в 1860-х годах. После этого межгосударственные войны стали происходить чаще, чем в любой другой период истории Японии, в среднем раз в 2,5 года. Это была вторая поразительная трансформация. Наши данные неожиданно улучшились, и мы можем ясно увидеть влияние внутренней политики на принятие решений о войне и мире.

После 1854 г. американские и британские военно-морские державы вынудили Японию подписать "неравноправные" торговые договоры, открыв торговые порты для иностранных судов и торговых домов. Неравноправными они были в двух смыслах. Во-первых, они давали право экстерриториальности иностранцам, проживающим в этих антрепотах, которые подчинялись не японским законам, а законам своих стран. Они не могли быть привлечены японскими судами даже к уголовной ответственности за убийство. Во-вторых, договоры устанавливали японские тарифы на импортируемые и экспортируемые товары, в то время как колониальные державы могли устанавливать свои собственные тарифы. Это неравенство вызывало глубокое недовольство, как и в Китае, однако его соблюдение обеспечивалось иностранными военными кораблями, сопротивление которых было бесплодным.

Некоторые понимали, что иностранное давление будет только усиливаться. Западные страны посягали на суверенитет Китая, создавая территориальные анклавы за пределами китайской юрисдикции. Следующей жертвой может стать Япония. Отсюда реформаторское движение 1866-68 годов, в ходе которого был свергнут сёгун, подавлены восстания и начались реформы, известные как Реставрация Мэйдзи, адаптировавшая западные модели модернизации под лозунгом "сильная армия равна сильной нации". Милитаризм поначалу был самообороной.

Японии была выгодна ее островная экология, а внимание западных империалистов было приковано к Китаю. В течение трех десятилетий японская элита была предоставлена самой себе для проведения реформ, что стало необходимой передышкой, которой так не хватало Китаю и Индии. Япония уже имела коммерческую экономику, и реформы ускорили экономический рост. Однако стране мешала нехватка природных ресурсов и экспортных рынков, а также перенаселенность. Это подталкивало к тому, что Япония стремилась заполучить ресурсы Кореи, Маньчжурии и северо-восточного Китая и направить туда японских поселенцев. Это делало японский империализм более вероятным, хотя главным мотивом оставалась самооборона . Военные реформы по образцу французских и британских, а также революция в области коммуникаций позволили японцам присоединиться к заокеанским имперским державам.

Японская элита рассчитывала на внешнюю экспансию, как это делали западные страны. Вплоть до 1890-х годов доминирующей политикой Японии был неформальный империализм - открытие рынков, при необходимости с угрозами, чтобы предоставить Японии те же неравные права, которыми пользовались западные державы. Великобритания, Франция и Нидерланды имели значительные азиатские колонии. Россия продвигалась в Северный Китай и Корею, строила железные дороги, соединявшие ее с дальневосточными провинциями. США, Франция, Германия и Великобритания выходили за пределы китайских договорных портов, создавая "сферы влияния" во внутренних районах страны, строя железные дороги, шахты и заводы, сдавая в аренду земли с экстерриториальными правами. Многие азиаты считали, что это шаг к разделу прибрежного Китая на колонии. В этом мире, по словам одного японского государственного деятеля, "сильные ели мясо слабых". Такая геополитика не была анархичной, поскольку имперские хищники сотрудничали друг с другом - сильные объединялись против слабых. Впоследствии такая бедная ресурсами страна, как Япония, могла быть принуждена к аналогичному подчинению. Япония хотела вступить в эпоху империализма, и Китай был очевидной целью, поскольку, как заметил японский министр-резидент, "когда в ювелирной лавке вспыхивает пожар, нельзя ожидать, что соседи откажутся от помощи". Китайские государства-притоки можно было отбирать. Корея была слаба, Тайвань практически лишен гражданства.

Первая эскалация произошла в 1876 г., когда канонерская дипломатия заставила заключить неравноправный договор с Кореей, который отменял статус Кореи как китайского данника, открывал три порта для японской торговли и предоставлял японцам экстерриториальные права в Корее. Второй шаг был предпринят в 1894 году, когда корейская монархия не смогла справиться с восстанием. Китай направил армию для восстановления порядка, поэтому Япония тоже вторглась в страну. Япония легко выиграла свою короткую войну, поскольку ее офицеры были лучше обучены и действовали слаженно,