–  Уберем, – согласился Джерид, – но сначала придется все же немного оглядеться.

Больше часа Джерид и Трист изучали в комнате каждый уголок. Перебрали все книги, все документы Болла, ни одной безделушки не пропустили. И все время Джерид поджимал хвост, чтобы случайно не окунуть его в пурпурную мерзость. Наконец он проверил комнату на наличие скрытых ящиков и выдвижных панелей, но ничего такого не нашел – все было вполне обычно.

Он уже готов был сдаться, когда вдруг увидел на зеркале пятно. Провел по нему пальцем, тут же подошел Трист:

–  Что это тут у вас?

–  Синяя краска, – удивленно ответил Джерид, поднося к глазам испачканную руку.

–  Может, он рисовал в свободное время? – предположил Трист, не сводя глаз с пальца Джерида.

–  Сомневаюсь. Мы не нашли ни одного наброска. Да и на стенах ни одной картины – только гобелены. Так откуда вдруг синяя краска на зеркале?

–  Думаете, это важно?

–  Важным может оказаться что угодно, Трист. Хороший следователь не должен забывать об этом.

Трист отошел, надувшись, словно обиделся на завуалированный выговор.

Но Джерид продолжал:

–  Знаешь, в тот день, когда умер Гхуда, я видел на мостовой рядом с его телом пятна синей краски. Мы еще тогда решили, что ее пролил кто-то, пока нес банку с краской в ближайшую галерею.

Трист, стоя у окна, смотрел в набухшие снегом небеса.

–  Значит, между двумя убийствами есть связь? Негусто.

–  Лучше, чем ничего, – возразил Джерид. – Раньше у нас и того не было. Зато, видит Бор, на этот раз у нас практически нет тела, осматривать нечего.

Он вытащил из внутреннего кармана мантии платок и вытер им сначала зеркало, потом свой палец. Ловко свернул его, спрятал под одежду и пошел к двери.

– Доктор Тарр, мы пришли, как договорились.

–  Добрый день, следователь. – Тарр жестом пригласил Джерида войти в морг. – На этот раз вы один, без человека?

–  Да, у него образовались кое-какие дела по административной части, – пояснил Джерид, топая сапогами, чтобы стряхнуть с них снег. – А может быть, его отпугнуло то, что он увидел в покоях Болла.

–  А вас, значит, не отпугнуло? – жизнерадостно спросил Тарр.

–  Похоже, что нет. – Джерид сдержанно усмехнулся. – Наверное, у меня от долгих лет службы желудок стал луженый.

И они пошли вглубь морга, к рабочему месту Тарра, где силился разогнать тьму одинокий фонарь. Масляный фитиль моргнул, когда хлопнула дверь. Джерид поймал себя на том, что ему все еще любопытно, зачем Тарр приходил в Зал Жизни. С какой стати человеку, привыкшему работать со смертью, вообще туда ходить? Когда Джерид застал его там, доктор явно был погружен в процесс интенсивного очищения души, так что, возможно, Тарр куда интереснее, чем позволяет предположить его заурядная внешность.

Доктор подвел его к столу, на котором стоял поднос в три человеческие руки длиной и в две – шириной.

–  Что тут у нас? – поинтересовался Джерид.

–  То, за чем вы пришли, следователь. – Тарр показал на содержимое подноса. – Это советник Болл.

Даже Джерид изумился. За все годы службы в инквизиции ему еще ни разу не доводилось видеть тела в столь ужасном состоянии. Он видел многое: следы пыток, раны, нанесенные в жестоком бою, работу ядов, медленно поедавших тело изнутри, – но такого – никогда.

На одном конце подноса лежали кости покойного советника, точнее, их части, которые преступник успел раскрошить на фрагменты не больше пальца длиной. Другой конец занимала «плоть» – красно-розовая кучка с белыми прожилками, вроде тех, какие можно видеть где-нибудь на бойне. Запах от нее шел ужасный.

Потрясенный, Джерид спросил:

–  Как можно добиться такого результата?

–  С помощью большого топора и достаточного количества времени, – сказал Тарр. – Думаю, убийца потратил не меньше двух часов.

–  Видать, добросовестный попался, – промолвил себе под нос Джерид, переводя взгляд с одного края подноса на другой. – И что, за это время никто ничего не заметил?

–  Мы имеем дело со злом, следователь. Жестоким и беспощадным.

–  Вы были правы, доктор, – осматривать тут нечего. Я немедленно пойду в Атриум и предупрежу Совет. Если такое можно было сотворить в абсолютной тишине и тайне, значит любой из членов Совета может стать следующей жертвой. Я сам найду выход. – И Джерид повернулся, чтобы идти.

Оказавшись на улице, он полной грудью вдохнул холодный вечерний воздух. Задумчиво погладил подбородок, ощутив, что у него вдруг пропало всякое желание ловить этого убийцу. Что ему за радость встречаться лицом к лицу с тем, кто может превратить живое существо в слизь? И как вообще может пройти такая встреча? «Прошу прощения, сэр, но, по-моему, вы…» Тут Джериду и конец.

Куда катится Виллджамур?

Он накинул капюшон, засунул руки глубже в карманы и отправился искать свою лошадь.

– Канцлер Уртика, – настаивал Джерид, – я не уверен, что вы меня понимаете. Вам необходимо принять повышенные меры безопасности. Удвойте, утройте вашу охрану. Боюсь, что кто-то вознамерился истребить всех советников по одному.

Уртика смотрел на него с тревогой.

–  Все это очень серьезно, – продолжал Джерид, чувствуя, что ему удалось завоевать внимание слушателя. Он сидел перед большим столом в приятной, отделанной деревянными панелями комнате. В углу, на ложе из пепла, умирал огонь.

Румель и человек беседовали уже полчаса.

–  Вижу, вы не коллекционер, – сказал Джерид, оглядываясь.

–  Не люблю забивать мозги, следователь. – Уртика откинулся на спинку кресла, хлебнул чая. – Моя работа должна быть эффективной. Коллекционирование отвлекает.

–  Может, и мне последовать вашему примеру и выбросить из своего кабинета разное барахло, – сказал Джерид. – И все же спрошу вас еще раз: что могло объединять этих двух советников? Над какими общими проектами они могли работать? Если такая связь существует, она могла бы помочь мне обнаружить мотив.

–  А я повторяю, следователь, мне ничего, ровным счетом ничего не приходит в голову.

В тоне, каким он произнес эти слова, прозвучало такое упорство, что Джерид даже расстроился. Канцлер был явно уверен в своем превосходстве над следователем, а потому чувствовал себя недосягаемым. Может быть, тут кроется какая-то тайна? Джериду хотелось бросить ему в лицо: «Вам что-то известно, но вы скрываете это от меня».

–  Не забывайте, что и вашей жизни может угрожать опасность.

–  Мы позаботимся о том, чтобы к ночи коридоры Атриума были полны солдат.