– Зачем они здесь? – спросил я.

– Саймон, ты сегодня газеты читал?

– Нет, а что?

– Твоя драка с Манчини на первых полосах всех воскресных газет.

– На снимках-то я хоть нормально смотрюсь?

– Я сейчас приеду, ни с кем больше не разговаривай: они запросто могли поставить твой телефон на прослушку.

Чарли прибыла через двадцать минут с толстой кипой газет. Она решительно растолкала толпу, игнорируя шквал вопросов, сыпавшихся на нее со всех сторон. Я спустился вниз, чтобы открыть ей дверь.

– Вы уже говорили с Мими? – прокричал один из газетчиков.

Дверь захлопнулась прямо перед его носом.

– Дурдом! – выдохнула Чарли.

Я сварил кофе, и мы принялись просматривать газеты. Чарли не обманула. Я был на первой полосе каждой из них.

ЗВЕЗДЫ «СЛИВОК» УСТРАИВАЮТ БУЧУ ИЗ-ЗА РЕБЕНКА МИМИ!

«ДРАЧУН» ПИТЕРС УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ОТЕЦ – ОН

ПРОСТАК САЙМОН ГОВОРИТ: «ОН – ЭТО Я»

«Я ЗАНИМАЛСЯ С НЕЙ ЛЮБОВЬЮ ВО ВРЕМЯ ПАНТОМИМЫ», – ЗАЯВЛЯЕТ МАНЧИНИ… «О НЕТ, НЕ ЗАНИМАЛСЯ», – ВОЗРАЖАЕТ ПИТЕРС

ДРАКА НА ТВ БЬЕТ ВСЕ РЕКОРДЫ ЗРИТЕЛЬСКОЙ ПОПУЛЯРНОСТИ

Оказывается, когда драка еще только началась, нас уже смотрели одиннадцать миллионов человек, а к концу дуэли цифра подскочила аж до пятнадцати миллионов.

Газеты пестрели фотографиями с места событий. Один из фотографов запечатлел момент, когда я душил Манки борцовским захватом; другой дал крупный план пальцев Манчини, воткнутых мне в ноздри.

Судя по газетным статьям, каждый из журналистов посчитал своим долгом высказаться по этому поводу. Кто-то требовал моего ареста, кто-то назвал нашу потасовку «ярчайшей комедией в истории телевидения». Все газеты сообщали о том, что Мими и ребенок в настоящий момент «скрываются», а кое-кто даже намекал, будто они совсем покинули Англию, но Чарли считала, что это вряд ли.

– Ты хоть понимаешь, что вся страна только об этом и говорит?

– Если честно, я об этом даже не думал. И это было правдой.

Я рассказал Чарли об угрозе Лиззи перекрыть мне дорогу на ТВ и своем страхе, что она меня уволит.

– Никто тебя не уволит, – попыталась успокоить меня Чарли. – Это же самый горячий материал года.

Я ответил, что сомневаюсь. Чарли вдруг стала очень серьезной.

– Скажи, Саймон, а ты точно, абсолютно, на все сто процентов уверен, что отец – ты?

– Да, – отрезал я, прекрасно зная, что звучу неубедительно.

– Ну что ж, тогда у тебя есть все, о чем ты всегда мечтал. Во всей Англии сегодня не найти человека, кто не знал бы твоего имени. Отныне, куда бы ты ни пришел, тебя везде будут узнавать. Ты стал известным, Саймон. Или, лучше сказать, СКАНДАЛЬНО ИЗВЕСТНЫМ.

В памяти невольно всплыли слова Винса Зависти: «В наше время мало быть просто известным, надо быть скандально известным».

Беда в том, что я не просто скандально известный. Я – скандально известный безработный.

17:40

Лиззи только что оставила сообщение на автоответчике: предлагает пообедать с ней завтра в «Холли». («Холли» не просто ресторан. «Холли» – мечта любого папарацци, Ресторан с большой буквы.) Сказала, что пришлет за мной машину с человеком, который поможет отделаться от репортеров. Человек будет у меня ровно в полдень. Чувствую себя смертником, собирающимся на свой последний ужин перед казнью. Почему она не может просто уволить меня по телефону?

В 7:36 меня разбудил писк автоответчика. Макс оставил очередное послание, требуя, чтобы я срочно ему перезвонил. Наверняка они с Манки вовсю роют землю и уже наняли команду лучших юристов, готовых разодрать меня на части и оставить без гроша в кармане. Как долго еще удастся его избегать?

Я выглянул в окно, на собравшихся внизу репортеров, и не смог скрыть чувства легкого разочарования: по сравнению со вчерашним толпа поубавилась чуть не вполовину.

Ровно в полдень, минута в минуту, прибыл человек от Лиззи. Выглядел он именно так, как и должен выглядеть телохранитель. Чернокожий, под два метра ростом, с обритым наголо черепом и без шеи. В черных солнцезащитных очках, черном костюме, черной рубашке и черном галстуке. Говорил он мало, но когда говорил, то напомнил мне Барри Уайта из фильмов Квентина Тарантино.

– Мистер Питерс. – Голос был низким, с шуршащим американским акцентом. – Я – Тэнк. Я помогу вам выбраться из этой заварушки.

Я-то и понятия не имел, что нахожусь в «заварушке», но Тэнк, очевидно, так не считал. Набросив мне на голову одеяло, он протащил меня мимо репортеров. Из-под надежной защиты одеяла я мог слышать вопросы, сыпавшиеся со всех сторон:

– Вы будете делать тест на ДНК?

– Почему ребенка назвали Джессикой?

– Вас выгнали из «Сливок»?

– Правда ли, что Рикардо Манчини подает на вас в суд?

– Вы когда-нибудь занимались сексом с ослом?

Честно говоря, я не очень понял, к чему был последний вопрос, и предположил, что репортер, скорее всего, из какого-нибудь спортивного издания.

Тэнк зашвырнул меня на заднее сиденье большого серебристого «мерседеса». Сиденье оказалось кожаным и очень мягким. «Мерседес» выглядел именно так, как и должен выглядеть автомобиль для перевозки знаменитостей, и тут я сообразил, что сегодня эта знаменитость – я. Два десятка фотографов окружили машину, громко выкрикивая мое имя. Стекла были тонированными, так что пришлось их опустить, чтобы папарацци могли выбрать ракурс повыгоднее. Тэнк прыгнул на водительское кресло, врубил первую скорость и рванул с места. Если бы не то обстоятельство, что «мерседес» вез меня к увольнению, я бы подумал, что это один из самых захватывающих моментов моей жизни.

Перед входом в ресторан нас поджидала еще более плотная толпа папарацци. Тэнк решил вопрос просто – клином врубился в людскую массу, пробивая дорогу и одновременно выступая в роли живого щита. Меня так и подмывало спросить, готов ли он «принять пулю ради меня», но почему-то я не стал этого делать. Я нырнул внутрь и тут же оказался нос к носу с метрдотелем. Все мои страхи и тревоги хлынули обратно бурным потоком. Я знал, что ему прекрасно известно, что типам вроде меня не место в таком ресторане, как «Холли». Вот сейчас он взглянет на меня и скажет, что таким, как я, здесь совсем не рады, после чего выйдут трое официантов, бесцеремонно выпроводят меня на улицу и напоследок еще дадут хорошего пинка под задницу.

Но ничего такого не произошло.

– А-а, мистер Питерс, – приветливо поздоровался метрдотель, пожимая мне руку так, словно я самый желанный из всех постоянных клиентов. – Мы вас ждали.

Он провел меня в главный зал мимо очереди, судя по всему давно ожидавшей, пока освободится место. Стоило нам войти, как по залу словно пробежала электрическая искра – будто появился кто-то особенный. Я оглянулся назад, но за спиной никого не было. Краем глаза я видел, что обедающие подталкивают друг друга локтями и кивают в мою сторону.